Пожароопасная ситуация вокруг столицы – сердца нашей Родины – возродила такие исторические словосочетания как «Россия во мгле» и «Россия в кольце огня». А недоброжелатели режима их дополнили: «Путинская Россия во мгле» и «Путинская Россия в кольце огня», - что по смыслу вроде почти одно и то же, да и истиной не грешит, но имеет так же и некую диссидентскую интонацию. Мне же в связи с образовавшимися в огромном количестве дымами отечества – не сладкими и не приятными - вспоминается такой анекдот.
В конце «восьмидесятых», перед самым начало самом началом «девяностых», в первом «Коммерсанте» (еженедельнике) начинающий капиталист Володя Яковлев не гнушался самолично править тексты. Компьютерная сеть у нас еще только строилась, - кстати, первая настоящая компьютерная сеть в газетном деле и она же последняя, - и авторы несли ему статьи на 3,5 дюймовых дискетах прямо в кабинет. Там он их, как обычный советский главред, правил, записывал обратно на дискету, и авторы то ли отдавали ее затем верстальщику, то ли сбрасывали в какое-то другое место.
Я же писал про не совсем легальные новинки видеорынка на последнюю самую читабельную страницу еженедельника и в тот раз имел глупость применить избитый штамп про лондонский туман (смог). Дело в том, что мы тогда за границу – в отличие от Володи Яковлева – не ездили и «лондонский туман» для нас был просто расхожим клише. Честно говоря, под туманом (смогом) я вообще понимал чисто климатический феномен, мня Лондон неким сырейшим местом на Земле. Однако Володя Яковлев, в отличие от меня, уже видимо предчувствовал переменчивую судьбу олигарха в России и правда про Лондон ему была глубоко небезразлична. Его реакция меня поразила. То есть буквально. Он схватил дискету – а дискеты 3,5 дюймов долгое время оставались предметом дефицита, авторы старались их подкапливать – смял ее, что требовало определенных усилий, а после запустил ею мне в голову, крича, что в Лондоне никакого тумана (смога) уже сто лет как нет. Володя Яковлев мог позволить так себе поступить, ведь мастера русской словесности Максима Соколова он, например, вообще таскал за бороду.
Я, конечно, немножко обиделся, но в моем случае воспитание чувств удалось в полной мере. С тех пор я очень хорошо запомнил, что туман (он же смог) в Лондоне образовывался только тогда, когда дома отапливались угольными котельными. А пропали котельные – пропал и смог.
Позже я уже сам на собственном опыте выяснил, что в современных европейских городах смога нет. С введением новых сортов бензина и двигателей внутреннего сгорания повышенной экологичности речь может идти только о бесцветной прозрачной концентрации CO2, которая (в частности, в Париже) контролируется чуть ли ни на каждом перекрестке. Специальные электронные табло извещают налогоплательщиков об экологической обстановке, и горе мэру, если она будет плохой. При этом – такое впечатление – от года к году она действительно лишь улучшается. Во всяком случае, не ухудшается, ведь автомобильный парк прибавляется не сильно, поскольку продолжает хорошо работать общественный транспорт. Неделями можно ходить в белых штанах, что отчасти следствие и того, что два раза в день Париж, как известно, омывается проточной водой - система, введенная со времен барона Османа и совершенно непредставимая в современной Москве, тоже стоящей на реке.
О ней – об этой системе - вообще бы не стоила сейчас вспоминать, как о типичной туристической байке. Если бы снова ни пугающие вести из Москвы противоположного свойства. В частности про «новые правила предоставления услуг ЖКХ», которые разработал и внес намедни в правительство (нашел время!) Минрегион РФ. Причем есть такая народная примета: новое в России – это не то, что улучшает, радует, а то, к чему предстоит приспособиться. Или умереть – альтернатива.
Воды постановили экономить и говорят, что для россиян, у которых нет счетчиков воды (а их нет у всех почти поголовно) цена на поплескаться в ванне с 1 января 2011 года вырастет в 2 раза, а с 2012 года — в 4 раза. Успокаивают, что внеплановые доходы от этого нововведения якобы пойдут на субсидии владельцам приборов учета. Может, пойдут; может, не пойдут, - неизвестно, зато известно, что тот, кто поставил счетчик, будет иметь конфликтное разночтение показателей с общедомовым счетчиком. А тот – с общерайонным. И так далее до бесконечности. Во всяком случае, все это окончательно убьет полив, о чем опять же хорошо поразмышлять на фоне затянувших Москву дыма и гари в концентрации, превышающей все возможность биологической жизни.
Неизвестно, будет ли экономия, но в результате сосед с первого этажа героически поливает маленький садик под окном, а другой уже думает: кто будет платить? И не дать ли этого садолюбивого соседа чем-нибудь тяжелым по голове?
А главное, удивительно с модернизацией меняются культурные коды. В повести «Поиски жанра» Василий Аксенов в частности писал: все зло от ночных поливальщиков. Была у него такая фраза. Однако о чем это он – сейчас уже не понять. Давно ли вы видели ночных или утренних поливальщиков? Исчезли как артефакты советской эпохи.
Итак, мы уже выяснили, что смога в современных европейских городах давно уже нет. А каков тренд со смогом у нас? У нас, как ни странно, наоборот. Сначала смога и в Москве не было. На моем веку первый раз столицу по-крупному затянуло гарью в 1972 году. Хорошо помню это время, потому что сдавал выпускные экзамены. Тогда впервые москвичи узнали про торфяные поля в Шатуре и что те имеют склонность самовозгораться от жары. Как и сегодня, пресса была полна жутких репортажей про проваливающиеся под землю – в выгоревшие пустоты – тракторы и пожарные машины. Однако как-то справились. Пожар к середине августа все-таки победили (хотя не исключено, что его победил кстати пошедший дождь), и было еще то следствие, что из Москвы вывели наиболее дымные производства. Именно тогда из пейзажа навечно пропали заводские трубы, каковые запечатлены на серебряном рубле 1924 года. Воздух несколько очистился.
Тем не менее, проблема возгорания подмосковных торфяных полей с тех пор все-таки возобновлялась с той или иной остротой, хотя и терпимо. Пока не обострилась до невозможной, нетерпимой (с эвакуацией зарубежных посольств, с прекращением работы аэропортов) степени в нынешнем 2010 году. И тут возникает вопрос: неужели за 38 лет эту напасть невозможно было ликвидировать? И насколько в дело вмешивается природный фактор, а насколько имитационная природа режима, который, по выражению А.Зиновьева, может только править, но не управлять?
Конечно, Путин не виноват в 40-градусной жаре, - это ясно, но за 38 лет, из которых десять лет его, торфяники, наверное, можно было каким-нибудь образом и обводнить, а не ждать невероятной беспричинной экологической катастрофы на пустом месте. Москва ведь не в тайге и не в джунглях построена. Тут театры, посольства, Кремль и, как говорил Салтыков-Щедрин, чины даются.
Многие комментаторы сегодня видят зло в очередном путинском усовершенствовании. В утверждении «либерального» лесного кодекса, согласно которому мониторинг противопожарной безопасности перекладывается с финансировавшихся государством лесничеств на органы местного самоуправления. Но сам кодекс, безусловно, не виноват, - он просто бумага. Сколь виновата более глубинная повсеместно интуитивно складывающаяся бюрократическая практика.
Местным органам, как обычно бывает, чем-то владеть выгодно, лесом – чтобы пилить его, продавать под застройки, а содержать, охранять – денег нет. Тут даже не в желании дело, их просто нет. Денег в России хронически не хватает ни на что полезное – странное свойство инновационной экономики. Так и бюджет верстается – с дырами на самые главные детали государственной машины. И тут все даже немножко страшнее получается, нежели обычная экологическая катастрофа из уже ставшей привычной реструктуризации федеральной ответственности.
Возьмем опять нашу задымленную Москву, но как политический и культурный феномен. В настоящий момент – это место, где производят власть, одну только власть и ничего, кроме власти. Власти правящей, но не управляющей. При этом вся страна пугающее лезет в эту Москву за благами, как будто здесь медом намазано, понимая, что нигде больше связанной с властью раздачи благ не предвидится.
Ну лезет и лезет – их дело. Часами стоит в пробках каждый день, притом, что Сибирь безлюдна и больше никто не поднимает целину. Скапливается, как говорится, у одного борта при качке.
Так вот, если, в эти наши Помпеи, локально поддать немножко дыма, да не от вулкана, а всего лишь от жалких торфяников, в которые за кадровыми войнами позабыли воду качнуть, интересный эффект может возникнуть.
Возможно, извечный спор Востока и Запада разрешится самым быстрым и самым дешевым способом с полным удушением одной из сторон… И кого за это благодарить?
