В обозримом будущем Единый государственный экзамен будет реформироваться. Направлениями этих реформ могут стать направление на «виртуализацию» образования и на учет воспитания школьника, утверждает газета «Коммерсантъ» на основе заявлений руководителей профильных ведомств.
Говоря о том, что может измениться в ЕГЭ, глава Рособрнадзора Сергей Кравцов, например, заявлял, что выпускники российских школ будут выполнять во время ЕГЭ задания по моделированию виртуальной реальности, а результаты будут оцениваться с помощью «компьютерных интеллектуальных систем». В то же время министр образования и науки Ольга Васильева напоминала о необходимости включить в систему оценки уровня образования результаты воспитания школьников, о чем она уже упоминала неоднократно.
Издание отмечает, что ректор РАНХиГС Владимир Мау предостерег от слишком амбициозных прогнозов, хотя и призвал предоставлять «современные услуги в области образования», чтобы разочарованные школьники и студенты не уехали учиться в другие страны.
Поговорить с «Полит.ру» о ситуации с ЕГЭ и средним образованием и о том, насколько, почему и в чем именно ЕГЭ как инструмент необходимо реформировать, согласился Никита Белоголовцев, главный редактор образовательного портала «МЕЛ».
«Мне кажется, что ключевая проблема ЕГЭ, как и всего российского образования (простите уж, что повторяю уже высказывавшееся мной мнение), в том, что мы не понимаем, зачем ЕГЭ. И мы не понимаем, как старшая школа должна быть связана или не связана с ЕГЭ.
Мы любим говорить и "МЕЛ" любит писать, что на ЕГЭ жизнь не заканчивается, плохо сдашь – ничего страшного с тобой не случится, и так далее. И журналисты это пишут, родители это читают, говорят это своим детям, а про себя все знают, что на самом деле это не так.
На самом деле ЕГЭ – действительно очень важна штука, и от того, в какой ты вуз попадешь, в России по-прежнему многое зависит. И зависит даже не с точки зрения образования, а, может быть, с точки зрения нетворкинга. С точки зрения того, что просто учиться в хорошем вузе интереснее, приятнее, что это время не воспринимается как потраченное впустую. И так далее.
Так что ЕГЭ, конечно же, продолжает де-факто быть важнейшим результатом обучения в школе, причем единственным более или менее измеримым. С другой стороны, мы все видим, что школа готовит ребенка к ЕГЭ не очень хорошо – по крайней мере, с его собственной точки зрения и с точки зрения его родителей. Потому что тратятся деньги на репетиторов – до трех четвертей учеников старшей школы в России занимаются с репетиторами.
Получается, что школа к своему главному измерителю готовит недостаточно. И пока это противоречие не будет устранено, любые истории про реформу ЕГЭ будут оторванными от реальности. Потому что репетиторы будут готовить основную массу старших российских школьников к чуть-чуть другому. Это было общее соображение.
Если перейти к более частным, то мне кажется очень правильным и важным отражать в результатах учебы в школе те или иные успехи ученика. Должно ли это быть воспитание, это для меня спорный вопрос: критерии воспитания бывают разными, и то, что российское государство называет "хорошим воспитанием", как мне кажется, все больше расходится с представлениями значительной части родителей о том, что такое хорошее воспитание.
Но тут у нас получается несколько перекособоченная в некотором смысле система. Институты заинтересованы в разных студентах: студентах-спортсменах, студентах-лидерах, студентах-изобретателях, студентах с яркими художественными способностями. Причем в них заинтересованы не только профильные вузы.
Эта система в мире реализуется по-разному: в Штатах – одним образом, во Франции, к примеру, – другим. В России это реализовано в виде дополнительных баллов к ЕГЭ, что вызывает большие вопросы. Потому что баллы на нормы ГТО – в целом небесполезная вещь, физически крепкие студенты – это, в общем, хорошо. Но должен ли студент (учитывая, что в ведущих вузах каждый балл ЕГЭ – на счету) с баллами ЕГЭ 92 быть зачислен после студента с баллами ЕГЭ в 91 и 2 баллами за нормы ГТО, для меня очень спорно.
Мне кажется, если мы действительно хотим учитывать не только результаты ЕГЭ, то систем зачисления в вузы должна быть гораздо более сложной и комплексной. И у вузов должна быть в этом вопросе некая разумная автономия, которая не должна допускать злоупотреблений (если помните, введение ЕГЭ одной из своих задач ставило обеспечение чистоты, прозрачности и понятности принципа поступления в вузы и их доступность для немосковских, к примеру, абитуриентов).
Все это – довольно комплексный вопрос, и если коротко, то да, я считаю, что какие-то дополнительные моменты должны учитываться. Я не уверен, что они должны учитываться в балле ЕГЭ – мне кажется, с этим должны разбираться сами вузы. И вузы должны сами формировать критерии того, какие абитуриенты, а затем и студенты им нужны, и иметь в этом разумную свободу маневра.
Государство тут должно защищать от злоупотреблений, но должно ли государство говорить, что студенты и МИФИ, и Строгановки, и МГУ должны быть одинаково хорошо воспитаны? Для меня это довольно спорная мысль.
По поводу компьютеризации и всего подобного: конечно, это круто, конечно, это полезно, конечно, ЕГЭ вслед за школой должен меняться. Конечно, диджитализация и все это – это вещи правильные и абсолютно неотъемлемые. Но это аксиома – что такое должно происходить. Другое дело, что чем дальше, тем больше во взрослом виде будут востребованы не знания в чистом виде, а навыки. А по международным исследованиям в этой области мы видим, что у российских школьников – беда с навыками.
У российских школьников все хорошо в младших классах: они умеют читать, они делают это быстро. В старших классах они теряют возможности комплексного анализа, проектной работы и прочих полезных во взрослой реальной жизни вещей. Поэтому если изменения в ЕГЭ (на бумаге довольно логичные), которые декларирует Кравцов, будут сделаны как раз в этом направлении, в направлении обучения проектной работе, расширения навыков – я буду первый аплодировать. Причем стоя.
У меня нет оснований сходу говорить, что такого не будет. И очень хотелось бы, чтобы это было. То есть мне кажется очень позитивным симптомом тот факт, что уже довольно правильно воспринимается следующее соображение: форма ЕГЭ как теста, проверяющего знания, часто отрывочные, стремительно устаревает. Причем устареет она, на мой взгляд, не к 2030, а уже к 2020 году. И менять в сторону овладевания навыками систему оценки полученных в школе знаний и умений очень правильно. Очень надеюсь, что это произойдет, и произойдет быстро», – считает Никита Белоголовцев.
