Бывший зампред Центробанка Сергей Алексашенко покидает Россию и отправляется работать над «парой исследовательских проектов» в США. Как пояснил сам экономист «Коммерсанту», к решению об отъезде его «мягко подтолкнула российская власть, когда мне не позволили избраться в совет директоров «Аэрофлота». Тогда представителя Александра Лебедева не зарегистрировали для участия в собрании, а «либералы» в правительстве молча отводили глаза при встрече». Лебедев же рассказал изданию, что ему фактически не позволили выдвинуть Алексашенко в совет директоров авиаперевозчика, не уведомив о собрании акционеров.
Вроде бы никакого «политического подтекста» (как это обозначают, когда «политика» лезет изь всех щелей и сложно обнаружить иную мотивацию и объяснение процесса) тут нет, но символично. Уже второй видный экономист, критикующий власть не только за экономполитику, но и по сугубо политической проблематике, покидает страну с невнятными перспективам на дальнейшую карьеру в России. Первым был бывший ректор РЭШ Сергей Гуриев и история наделала очень много шума. Правоохранители, насколько известно, привязались к Гуриеву по поводу экспертизы по елу Михаила Ходорковского и даже, как говорили, планировали по делу привлечь тех, кто делал экспертизу. Сгущались краски, грозно маячило «третье дело ЮКОСа» вкупе с «делом экспертов» и отъезд Гуриева вызвал много кривотолков на тему «что творят власти». И про «новый 37-й» и прочий «философский пароход».
Творят в самом деле черт знает чего, но все-таки никто же не вынуждал прямо вот Алексашенко, да и Гуриева уезжать? Вроде бы за Гуриева ходила просить к Путину едва ли не делегация во главе с Игорем Шуваловым и Алексеем Кудриным (вместе или по отдельности — не суть) и вождь сказал «пусть работает». Но Гуриев все равно предпочел Париж Москве, сам, имея вроде бы пусть и неформальные, но гарантии от излишнего энтузиазма силовиков.
На Алексашенко так и вовсе никто не давил, просто человек почувствовал свою невостребованность в России в данный момент — увы и ах, так тоже случается. Ничего в общем страшного, все-таки экс-зампред ЦБ не та фигура, из-за отъезда которой что-то всерьез испортится. Эмиграция Гуриева — другой случай, она внушала, да и до сих пор внушает опасение за один из ведущих европейских экономических вузов.
Но вот в чем поразительное свойство современной России: когда стенают разного рода патриотически настроенные граждане на тему «утечки мозгов», они забывают, что Родина сама много делает, чтобы мозги «утекали».
Мир глобален, рынок в известном смысле интернационален и удерживать людей в рамках наших суверенных пределов насильно никто пока не собирается, а тут уж дело человека, где именно, под чьей юрисдикцией применять свои таланты. И выбор почему-то падает далеко не на родные просторы с родными же осинками.
Причин масса, вплоть до персонального комфорта, но прежде иных, пожалуй, непосредственное взаимодействие с бюрократической системой. Не то чтобы ученый где-нибудь в Дании или Германии с бюрократами не сталкивался, но есть два нюанса. Во-первых, «у них» обычно есть инфраструктура для подобного общения и выработаны четкие процедуры — понятно как, по каким поводам и в какой мере взамодействовать. Во-вторых, бюрократ «у них» - все-таки не царь и Бог, имеющий право карать и миловать. То есть эксцессы тоже случаются, но чтобы следователи определяли, как человеку работать — такого все-таки обычно нет.
Немаловажно и само устройство всяческой окологуманитарной сферы, где мнение, сильно отличающееся от начальственного, не в моде, а иерархия жестка. Никакого особого мнения, лучше обойтись без критики, а еще лучше — колебаться вместе с линией партии и славословить. В случае с учеными — государство так привыкло, ведь оно их содержит не для того, чтобы они его же критиковали.
Тем более, что политические пристрастия у нас могут быть де-факто двух видов — одобренные и неодобренные верховной властью. И если условный Навальный не был «залитован» в кремлевских кабинетах, то выражать симпатии в его адрес для человека ученого или для медиа-спикера равнозначно навлечению на себя начальсвенного «фи» с последующими пакостями по бюрократической линии. Отлучение от телевизора, проблемы с какими-нибудь грантами, проверки хоздеятельности и даже конкретное преследование по линии закона — у власти широкий спектр мер для выражения своего неудовольствия.
Представители власти и впрямь считают, что тут они в своем праве. Ведь они(власти) — патриоты, стало быть все, кто против них — нет. И они платят всем этим гуманитарным болтунам и прочим физикам, а потому их право не платить, если им не высказывают должного почтения. И вообще хороший ученый должен быть патриотом, то есть хвалить власть (у власти в широком смысле слова и правда есть представление, что патриотизм и восхваление ее, любимой — одно и то же).
Нет, российская экономическая наука без Алексашенко, да и без Гуриева не умрет. И Россия не рухнет в одночасье. Но надо помнить, что выдавливая из страны далеко не худших ее представителей, сложно рассчитывать на их постоянное воспроизведение. Скорее наоборот: будет ухудшающий отбор, и на место талантливых ученых и образованных бюрократов придут владимиры бурматовы с владимирами бурматовыми — одинаковые, с лужеными глотками, хорошим чувством текущей конъюнктуры и крайне гибким позвоночником.
