Щуров и Хворостов - сотрудники многострадального Тихоокеанского океанологического института, директор которого член-корреспондент РАН Виктор Акуличев и заведующий лабораторией Владимир Сойфер также подвергались преследованиям ФСБ.
5 сентября недавно прибывший из Владивостока глава правозащитной организации "Экология и права человека" Эрнст Черный, глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева и адвокат Игоря Сутягина Анна Ставицкая провели пресс-конференцию, на которой обобщили свои печальные наблюдения над политическими процессами, в которые в последние годы были вовлечены российские ученые.
Общество, утомленное вниманием к делу Григория Пасько - такому скандальному, противоречивому и в итоге закончившемуся-таки торжеством обвинителей журналиста, проявляет гораздо меньше интереса к аналогичным делам в отношении ученых. Между тем тенденция, которая проявляется в этих делах, также весьма важна для характеристики нынешнего состояния отечественного правосудия и политической атмосферы в стране в целом.
Правозащитники познакомили журналистов с нынешним состоянием дел Сутягина, Щурова и Хвостова, а также красноярского физика Валентина Данилова и с заключениями ведущих специалистов России и США относительно того, что в делах ученых не содержится состав преступления, поскольку вся якобы разглашенная ими информация и переданные зарубежным партнерам технологии не являлись уникальными разработками и не представляли ничего нового для научного сообщества.
В частности, известный ученый-физик, основатель Московской Хельсинкской группы Юрий Давыдов, выдворенный в 1986 г. из СССР и с тех пор живущий и работающий в США, стал инициатором создания Американским Физическим Обществом (общественная организация, существующая на пожертвования американских ученых) специального фонда для сбора средств, которые могли бы понадобиться в случае освобождения Валентина Данилова под залог. Суд, однако, в освобождении отказал, даже несмотря на то, что около двадцати видных красноярских ученых выразили готовность поручиться за то, что Данилов не сбежит от следствия под защиту своих китайских заказчиков, а тюремные врачи дважды признавали необходимость его стационарного лечения.
Владимир Щуров и Юрий Хворостов, к счастью, не заключены под стражу, однако, как сообщил Э.Черный, дело имеет явно обвинительный уклон. Так сначала следователь, а затем и ведущий процесс судья отказали адвокату в приобщении к делу письма таких авторитетных в своей области экспертов, как академики Леонид Бреховских, Виталий Гинзбург и Юрий Рыжов, а также заключение специальной комиссии президиума РАН, которые опровергали обвинения в разглашении гостайны, причем судья прямо заявил: "У нас достаточно доказательств вашей вины".
В ответ на вопрос корреспондента "Общества.Ру" о том, насколько авторитетны эксперты, на заключении которых основывается обвинение, участники пресс-конференции пояснили, что эксперты, выполняющие такую оценку для ФСБ (на стадии следствия их имена скрываются), не обязательно являются крупными специалистами в той области, где якобы имел место факт шпионажа. Их функция состоит не столько в оценке действительной степени важности тех или иных сведений для государственной безопасности России, т.е. определении реальной принадлежности или непринадлежности их к области государственной тайны (что представляет собой сложную профессиональную задачу), а формальне сличение фактов по делу с требованиями закона о гостайне. Неудевительно поэтому, что суд отвергает свидетельства академиков - ведь академики экспертировали вовсе не то, что надо...
Поражает упорство, с каким ФСБ возбуждает и поддерживает дела против ученых и экологов. Виданное ли дело, например, чтобы дела настоящих шпионов расследовались по три года как дело Сутягина?
Суть проблемы участники пресс-конференции определили следующим образом.
Не секрет, что государство в течение последнего десятилетия резко сократило финансирование научно-исследовательских учреждений, так что даже ведущие научные центры встали перед дилеммой - либо смириться с безвозвратной потерей кадров, переезжающих за границу, и с быстрой деградацией своей технической базы (т.е. с свой фактической гибелью как научного учреждения), либо любыми путями изыскивать средства для поддержания собственного существования. Единственным надежным способом заработка для российских ученых стало заключение контрактов с зарубежными фирмами и научными центрами, в том числе и на передачу разработанного в России оборудования и ноу-хау. Впрочем, собственно ученым от этих контрактов доставались и достаются крохи - зарубежные партнеры заключают соглашение не с ними, а с учреждением, в котором они работают, и львиная доля вырученных средств расходуется на приобретение современного оборудования, материалов, ремонт здания и т.п.
Все подобные контракты, подчеркнули участники пресс-конференции в обязательном порядке визируются у представителей ФСБ, курирующих данные научные учреждения. Дело Сутягина стоит особняком, поскольку этот сотрудник Института США и Канады вообще никогда не имел допуска к информации, содержащей государственную тайну, соответственно и не было обязан согласовывать какие-либо свои действия с ФСБ. Данилов же и Щуров с Хворостовым осуществляли свои контакты с китайцами с ведома "компетентных органов". Однако, как выяснилось, внутри самих органов нет согласованности в действиях, и в итоге работы, которым одни спецслужбисты рутинным порядком дали добро, другим показались благодатным материалом для того, чтобы реализовать свои служебные амбиции и раскрутить шпионское дело.
"Нам известно, что за каждое такое дело еще до его окончания сотрудники ФСБ получают звания и должности, - сказала Л.Алексеева. - Поэтому в каждом регионе стремятся разоблачить своего шпиона".
Заметим, однако, особенность ситуации в Приморском крае, который в 90-х годах стал эпицентром шпиономании в России. Первая волна пришлась на 1996-97 годы, когда возникли дело Пасько и дело Акуличева. Сейчас мы наблюдаем последнюю стадию дел второй волны, возникших в шизофренической политической ситуации, существовавшей в Приморье в конце 90-х, к тому же осложненной надвигавшимися губернаторскими выборами, назначенными на конец 1999 года. В то время деятельность краевого УФСБ во главе с генерал-майором Сергеем Веревкиным-Рохальским была направлена прежде всего на увеличение собственного политического веса в глазах как Москвы, так и местного общественного мнения. Этим и было вызвано инициирование в 1999 году шпионских процессов над Сойфером, Щуровым и Хворостовым. Неслучайно мишенью был выбран Тихоокеанский океанологический институт ДВО РАН. Здесь краевое управление ФСБ ждал практически гарантированный успех, потому что это учреждение еще с советских времен находилось под очень плотной опекой органов в связи с тем, что работало над оборонной тематикой - вопросами гидроакустики, исключительно важными для подводного флота. Неудивительно, что и сейчас едва ли не все разработки ученых института, коль скоро они касаются этой темы, можно при желании объявить продукцией двойного назначения.
Таким образом, приморские ученые в свое время стали заложниками политической борьбы. Что, впрочем, не отменяет сделанных правозащитниками наблюдений об амбициозной природе шпионских процессов.
Характерно, что и даже представители ФСБ, раскручивающие процессы над учеными, очевидно, сами сознают их чисто конъюнктурный характер и отсутствие в них реальной угрозы национальной безопасности. Об этом говорит факт приведенный на пресс-конференции - насколько известно, ни по одному из дел, заведенных в связи с контрактами, прошедшими предварительную процедуру визирования "куратором" со стороны ФСБ, сотрудники, давшие разрешение на совершение действий, позднее признанных незаконными, никак не были наказаны.
В заключение участники пресс-конференции еще раз повторили тезис, являющийся рефреном всех рассуждений о шпионских процессах: деятельность ФСБ явным образом клонится к тому, чтобы поставить препоны к общению граждан РФ с иностранцами и в особенности к тому, чтобы ограничить научные контакты - стремление безнадежное, но от того становящееся лишь более ожесточенным.
Российские ученые сейчас оставлены один на один с обвинителями из ФСБ и послушным судом. Опыт показывает, что им нечего надеяться и на дипломатическую поддержку со стороны государства, представители которого выступали их партнерами по делам, которые теперь квалифицируются как шпионаж. Это обвинение неизбежно падает и на государственные научные учреждения КНР, с которыми сотрудничали Данилов, Щуров и Хворостов, однако МИД России не изрекает в связи с этим никаких протестов, глава же МИД КНР Тан Цзясюань в прошлом году заявил, что инцидент с Валентином Даниловым, "никоим образом не повлияет на нормальное российско-китайское сотрудничество, в частности в научно-технической сфере". "Я это говорю однозначно, вне зависимости от реальной картины дела", - подчеркнул китайский министр. В российско-китайских отношениях все спокойно. Все понимают, что "шпионские" процессы - частное дело между ФСБ и российскими гражданами...
