Сознание принадлежности к региону Средней Европы является одним из важных элементов национального самосознания народов многих европейских государств в ХIХ, ХХ и начале ХХI вв.
Понятие «регион» и осознание принадлежности к нему в разные времена играло разную роль – как осознание общей часто трагической судьбы, поскольку и в Средние века, и в Новое и Новейшее время земли, лежавшие между Германией и Францией, с одной стороны, и Россией – с другой, оказывались ареной скрытого противостояния и открытых вооруженных конфликтов между государствами, коалициями или блоками. Территория неоднократно переходила из рук в руки, а народы оказывались разделенными даже в рамках одной империи (напр. Австро-Венгерской) или одного – социалистического – лагеря. Недаром, когда пишешь историю, например, Хорватии, Венгрии или Словакии, приходится приводить имена исторических деятелей и географические названия на нескольких языках (Загреб – Заграб – Аграм; Братислава – Пожонь – Прессбург и т.д.) Последствием драматической, а иногда и трагической судьбы региона во многих его областях стала изначальная полиязычность местного населения (напр., украинский, русский, румынский, венгерский, немецкий в Черновцах).
Характеризуя пространство от Щецина до Салоник (или, исходя из сегодняшних реалий – от Таллина до Тираны?) к названию континента Европа добавляли самые разные прилагательные, подчеркивавшие его хронологические и пространственные особенности – Серединная, Средняя, Центрально-Восточная, Центральная, а также Центральная и Юго-Восточная (подчеркивая тем самым отличия и внутри региона – например, Польши и Венгрии от Сербии, Болгарии или Албании). Его относили и просто к Восточной Европе, присоединяя тем самым к России. При этом речь шла не только о терминологических изысканиях, но и о политических планах.
Вопрос о принадлежности того или иного народа, того или иного государства носит не только познавательный и историко-абстрактный, но и конкретно-политический характер. Что такое «Средняя Европа» – реальность или вымысел? (Не вдаваясь в данном случае дискуссию, отмечу лишь, что я из всех вышеприведенных обозначений региона использую в данном случае один). Насколько существенны и реальны особенности, сколь велики различия середины Европы по сравнению с ее Западом и Востоком? Сохранится ли Средняя Европа как особый историко-географический и культурный регион после уже совершившегося (или ожидаемого в ближайшем или более отдаленном будущем) вступления в ЕС и НАТО? Относятся ли, например, Балканы к Европе в целом, входят ли они в вышеозначенный регион, составляют ли его особую область и разновидность (субрегион), являются ли отдельным регионом (Юго-Восточная Европа, Западные Балканы)? Как соотносится этническое и национальное самосознание и сознанием региональным?
Обсуждение этих и многих других дискуссионных вопросов, связанных с трактовкой понятий «регион» и связанных с этим проблем содержится в статьях известных и уважаемых авторов из разных стран, собранные под обложкой 6(56) номера журнала «Неприкосновенный запас». Он носит подзаголовок: «Восточная / Центральная Европа: от изобретения прошлого к конструированию настоящего». Достоинство данного проекта, помимо всего прочего, состоит и в том, что в нем представлены позиции как автора, принадлежащих к «объекту исследования» – региону Средней Европы, так и авторов, занимающихся регионов в России, то есть, анализирующих его извне. Часть исследований посвящена региону в целом – чешский историк Ян Кржен, российские историки Ярослав Шимов и Алла Язькова. Соотношение общеславянской и региональной идеи рассматривает чешский историк Томаш Гланц, а соотношение сугубо этнического и регионального сознания – польский ученый Эльжбета Пшибыл-Садовска, венгерский историк Балаж Тренчени, белорусский политолог Юрий Дракохруст, румынский специалист по международным отношениям Георге-Вадим Тиугеа, литовский поэт Томас Венцлова, а также российские историки Екатерина Соколова, Любовь Шешелина и Екатерина Фурман. Тема завершается заметками отечественного социолога Алексея Левинсона о том, как представляют себе страны Средней Европы современные россияне.
Этот номер «НЗ» в известной мере перенял эстафету изучения региона, которая был начата еще в 70-80-е гг. ХХ в. в секторе стран Центральной Европы под руководством И. С. Миллера, Т.М. Исламова и В.И. Фрейдзона, которые выпустили целую серию монографий и сборников под общим названием «Центральная и Юго-Восточная Европа в эпоху перехода от феодализма к капитализму: Проблемы истории и культуры», а в 1990-е гг. – несколько сборников и статей, посвященных как истории самой идеи «Средней Европы», так и выяснению вопроса о том, что это – «миф, плод воображения или реальность». При этом авторы стремились преодолеть политико-идеологические стереотипы, доставшихся в наследство как от Российской империи, так и от Советского Союза. Соотношение регионального и этнического сознания, региональных особенностей общеславянского сознания обсуждались и на страницах журнала «Славноведение».
Сегодня особый научный интерес, за которым стоят реальности этнополитического развития Европы (распад многонациональных государств и конфликтное развитие межэтнических отношений, рост активности национальных и сепаратистских движений) вызывала проблема историко-географических регионов. Модель регионального объединения нескольких государств и многих этносов рассматривается как альтернатива существовавшему до сих пор национально-государственному устройству, основанному на исключительных правах одного «государствообразующего» этноса в рамках «своего» государства по отношению к другим этносам, являющимся национальными меньшинствами. Модель регионального объединения рассматривается как сочетание этнического и территориального деления на принципах и в форме федерации в рамках более обширного полиэтничного и полигосударственного объединения этносов и государств, имеющих общую историю, традиции культуры (в том числе и, политической), сложившиеся экономические интересы. В ряде случаев речь шла о воссоздании региона Средней Европы, разрушенного в результате Второй мировой войны. Ялта и Потсдам означали разделение региона, этнические и государственные противоречия, которые сыграли не последнюю роль в возникновении двух мировых войн.
Региональное сознание в различные исторические периоды и в разных исторических условиях может играть как объединяющую роль в государстве, совпадать по направленности с внутриэтнической интеграцией, так и способствовать распаду многонациональных и полиэтничных государств, в особенности находящихся на границе двух или нескольких историко-географических регионов, мешать процессу внутриэтнической интеграции.
Историческим результатом проходивших в конце XIX – начале XX вв. процессов национального самоопределения и формирования историко-географического региона стало превращение большей части Средней Европы из полиэтничного, многонационального государства-региона в регион национальных, независимых, но образовавшихся на полиэтничной территории государств, что и было зафиксировано Версальской системой.
С этой точки зрения основная проблема обозначенного периода для данного региона, наряду с проблемой взаимоотношений между этносами, социумом и государством, заключалась в соотношении и отношении этнической общности и трех типов более крупных интегрирующих общностей, в состав которых неизбежно входил каждый данный этнос: многонационального государства, историко-географического региона и полиэтничной общности. Особенность развития Средней Европы как региона состояла в том, что большая часть его территории и населявших ее народов находилась в течение нескольких веков в составе одного государства — Австрийской империи, а затем - Австро-Венгерской монархии. Но это обстоятельство не делало процессы внутригосударственной и региональной самоидентификации этносов в процессе их самоопределения абсолютно схожими. Эти два процесса развивались одновременно, то однонаправленно, то параллельно, то сталкиваясь между собой.
Региональная идея и региональное сознание в разные исторические периоды служили основой разных тенденций и различных форм национального самоопределения. Они могут стать основой и для предотвращения межэтнических и межгосударственных конфликтов, и для их возникновения. Они могут быть использованы как для сохранения многонационального государства (если опираются на процесс межэтнической интеграции), так и для его разрушения (если опираются на процесс внутриэтнической консолидации), для распада многонациональных и полиэтничных государств.
В соответствии с расселением славянских народов в Восточной, Юго-Восточной и Средней Европе сложилось несколько региональных вариантов (типов) славянской идеи: восточноевропейский – панславизм (русские, украинцы, белорусы), балканский – югославизм (Юго-Восток Европы – болгары, сербы, черногорцы, отчасти хорваты, словенцы и македонцы) и среднеевропейский – австрославизм (поляки, чехи, словаки, хо[i]рваты, словенцы и русины). В то же время, нельзя не заметить, что по ходу истории вследствие произошедших во второй половине XIX – начале ХХI века событий и процессов некоторые народы изменили свою региональную идентичность (например, словенцы, хорваты; сходную эволюцию, по-видимому, проделывают украинцы и белорусы).
Региональная идентичность играет очень большую роль в формировании и функционировании национального политического самосознания. Региональная идентификация и самоидентификация являются важнейшей составной частью национального самоопределения, которое отнюдь не сводится к факту провозглашения независимости и созданию национального государства, охватывающего территорию компактного проживания этнической общности, составляющей на ней большинство населения. Национальное самоопределение – это длительный исторический процесс, имеющий свою динамику, хронологические, региональные и национальные особенности, и охватывающий отнюдь не только сферу политики и права, но и психологии. Среди прочих особенностей национального самоопределения славянских народов Средней Европы можно отметить присущую ему некую двойственность. С одной стороны, каждый из них должен был определить свое отношение к экстерриториальному полиэтничному «славянскому миру» и свое место и роль в нем, с другой, – к полиэтничной общности иного типа, основанной на культурно-исторических, географических и политических принципах, к региону. Примирить эти две стороны зачастую оказывалось очень непросто. В большинстве своем среднеевропейские (западные), как и балканские (южные) славяне были долгое время лишены своей национальной государственности, а после ее обретения оказались в политическом отношении сначала между СССР и Германией, а после Второй мировой войны – между двумя противостоящими политическими блоками, социально-экономическими и идеологическими системами – Востоком и Западом.
Присоединение Средней Европы к «большой Европе» (или воссоединение с ней) отнюдь не решило, да и не могло решить всех сугубо региональных проблем, прежде всего – межнациональных отношений и этнополитических конфликтов. Нелегко проходит и сам процесс встраивания новых государств в «евроструктуры», а граждан бывших социалистических стран с их специфическим опытом и психологией – в западноевропейское общество.
Сегодня можно с большой долей уверенности сказать, что политическое, экономическое и военное воссоединение Европы не приведет ни к утрате региональной специфики, ни к утрате этнического, национального и культурного самосознания. В то же время, этнокультурное самосознание не растворится ни в общеевропейском, ни в региональном – среднееевропейском сознании- они будут сосуществовать.
Главный вывод, к которому приходишь, прочитав представленные в данном номере журнала статьи – независимо от того, куда обращен взгляд исследователя или читателя – внутрь региона или во вне – состоит в том, что насущной задачей государства и общества в Средней Европе, учитывая трагический опыт предшествующих веков, является обеспечение равных прав всем людям независимо от этнической и конфессиональной принадлежности, от политических взглядов, а также осуществление права на самоопределение исключительно мирным и легитимным путем. Опыт Средней Европы, в истории которой Российская империя и Советский Союз сыграли значительную и весьма противоречивую роль, сегодня учит нас терпимости, необходимости восприятия иного, и не только сосуществования с ним, но и сотрудничества.
А современному российскому научному сообществу, российскому политическому классу и российскому обществу во избежание конфликтов и обидных поражений надо стремиться преодолевать собственные предрассудки, искаженные представления и конфликтогенную мифологию, стремиться понимать историю и психологию и уважать устремления ближайших соседей, пусть и не всегда и во всем совпадающим с нашими, российскими. Рациональное знание реальной истории, в том числе интеллектуальной и духовной, и беспристрастный анализ навсегда останется нашим неприкосновенным запасом.
