Вчера в Совете Федерации тайно обсуждали пакет антитеррористических законопроектов: обсуждение проходило в закрытом режиме. Двумя днями раньше глава думского комитета по законодательству Павел Крашенинников озвучил некоторые подробности, из которых стали понятны общие контуры нововведений. С одной стороны, предлагается ужесточить наказания для террористов (увеличить уголовную ответственность и расширить составы преступлений, попадающих под определение терроризма), с другой стороны, предложить новую систему безопасности (усилить контроль над оборотом взрывчатых веществ, транспортом, объектами инфрастуктуры, местами массового скопления людей и т.д.).
После бесланской трагедии и последовавшим после нее внешне эффектным обращением президента к народу, точка обещанной мобилизации нации находится где-то рядом с безопасностью. Спрос на безопасность реален: общество готово даже согласиться с некоторым ограничением свобод.
За этот месяц стало понятно: власть прижала к ногтю все имеющиеся в поле зрения политические институты. Победив врагов, власть лишилась естественных союзников, которые помогали если не исправлять, то хотя бы указывать на совершаемые ошибки. Теперь у Кремля остается лишь один способ реализации принятых решений: усиление административного контроля за их проведением. Однако, как следует даже из самого поверхностного анализа пакета антитеррористических мер, заложенный в них контроль недостаточен. И ужесточение наказания террористам, и создание новой системы безопасности несут в себе функции, не связанные с декларируемыми.
Ужесточение уголовных наказаний для террористов в качестве обязательного публичного шага после совершенного теракта за время, прошедшее с 11 сентября, оформились в традицию.
Пробным шаром стал принятый летом 2002 года «Закон о противодействии экстремизму». Другая значимая веха – принятие в этом феврале поправок в УК, предложивших пожизненное заключение в качестве наказания за терроризм. Повод – Дубровка. Фоном для этого сюжета служит обсуждение возможности введения смертной казни для террористов. Последние законодательные инициативы выявляют тренд и позволяют говорить о некоторых закономерностях.
По мнению правозащитника Льва Левинсона, сейчас мы уже имеем дело со сложившейся практикой наращивания конструкции идеологического права. Введение жестких мер не принципиально увеличивает ответственность террористов, зато показывает обществу готовность государства беспощадно карать врагов. Юридический смысл предполагаемых антитеррористических статей ничтожен. Взять то же пожизненное заключение за терроризм (205-я статья). Если во время теракта погибают люди, уголовное дело возбуждается не только за терроризм, но и за убийство. Если поймают ублюдка, который взорвал многоэтажку, и его вина будет доказана, меньше 25-30 лет ему не дадут, а это то же пожизненное заключение.
Крашенинников пытается доказать юридический смысл внесенных поправок: по его словам, главная особенность и смысл нововведений - расширение состава террористических преступлений. Однако почти все «новые» составы на самом деле уже есть в УК, реально же речь идет лишь о несущественном увеличении сроков.
В частности, предполагается давать до пяти лет за распространение и публикацию экстремистской литературы. Эта норма уже есть в УК: 280-я статья предполагает до трех лет за публичные призывы к свержению конституционного строя и призывы к экстремистской деятельности. В законе о противодействии экстремистской деятельности дается весьма широкое ее толкование. Предполагается давать двадцатилетние сроки за вовлечение в преступную террористическую деятельность, угон судна, угон транспорта, захват нежилых помещений.
И вообще, кроме статьи о захвате нежилых помещений, все эти составы эксперты находят и в действующем УК. Это исключение, вероятно, отражает основную специализацию Крашенинникова - жилищное законодательство.
Круг антитеррористических законопроектов, связанных с обеспечением безопасности, был определен Крашенинниковым достаточно схематично: обеспечение оборота взрывчатых веществ, безопасности на транспорте и в местах массового скопления людей. Что касается транспорта, особо стоит отметить предложение отменить практику выдачи ручной доверенности на автомобили. Обосновывая эту меру в качестве борьбы с терроризмом, депутат особо отметил, что на большую часть машин, которые были задействованы в терактах, были выписаны именно такие доверенности.
Согласно действующим правилам, для передачи своей машины другому лицу, достаточно написать доверенность от руки. Это очень удобно, поскольку можно без малейших затруднений передать на время машину членам своей семьи или знакомым. Если законодатели примут закон, теперь для этого нужно идти в нотариальную контору, где, кроме того, что нужно платить деньги за услуги, скорее всего, придется стоять в очереди. Для рядовых автомобилистов это создаст очевидные проблемы. Для людей же, обладающих средствами, к которым, очевидно, принадлежат организаторы терактов, нововведение станет не более чем формальной процедурой.
Можно предположить, что некоторые другие, пока не известные широкой общественности меры безопасности несут в себе не меньший потенциал взяткоемкости. Более того, в ситуации, когда идеологического право будет расти, как опухоль, когда любой самый мелкий правоохранитель может поставить человека вне закона только заподозрив его в терроризме, платить за безопасность придется больше.
