Виктор Шкловский заметил лет 75 назад: «Гамбургский счет — чрезвычайно важное понятие. Все борцы, когда борются, жулят и ложатся на лопатки по приказанию антрепренера. Раз в году в гамбургском трактире собираются борцы. Они борются при закрытых дверях и завешенных окнах. Долго, некрасиво и тяжело. Здесь устанавливаются истинные классы борцов — чтобы не исхалтуриться. Гамбургский счет необходим и в литературе...»
Отсылка к литературе как таковой здесь не обязательна. Если чемпионом можно объявить любого, на кого укажет антрепренер, неминуемо торжество посредственности, то есть халтура в любой сфере человеческой деятельности. Мы с печальной регулярностью получаем наглядные иллюстрации того, к какой халтуре скатывается в условиях забвения «гамбургского счета» государственное управление, образование, наука, даже политтехнология.
Сначала о государственных назначениях, сделанных явно не по гамбургскому счету.
На днях решился вопрос о председателе Высшего арбитражного суда Российской Федерации. На эту должность рекомендован молодой питерский юрист, уроженец Гатчины, куратор вопросов корпоративного строительства и права в ОАО «Газпром-Медиа».
При этом опытнейшие борцы, простите, члены Высшей квалификационной коллегии судей, единогласно легли на лопатки по приказу антрепренера со Старой площади, даже не доходя до гамбургского трактира. И никто даже для приличия не обратил внимания, что соискатель высшего борцовского (простите, судейского) звания ни разу вообще не выходил на ковер (то есть ни дня не проработал в составе судейской корпорации и не провел ни единого арбитражного процесса).
Вряд ли кто, кроме узких специалистов, обратил внимание, что пост руководителя Федерального агентства по недропользованию, или, неформально говоря, главного геолога Российской Федерации, занимает с весны текущего года ветеринар из той же Гатчины, имеющий, впрочем, два высших образования — кроме ветеринарного, еще и партийное.
Аналогичным образом пост руководителя Федерального дорожного агентства занял 35-летний питерский экономист, в недавнем прошлом генеральный директор «Российской топливной компании». Незачем говорить, что он до прихода в Росавтодор ни дня не проработал в дорожной отрасли и, судя по первым его публичным высказываниям, имеет довольно смутное представление о предмете своего кураторства.
Кстати, нашелся авторитетный борец, простите, академик-геолог В. Литвиненко, который заметил, что ему непонятно, «каким образом ключевыми секторами экономики могут управлять люди, не являющиеся в них специалистами». И добавил при этом: «Это похоже на какой-то эксперимент, который может ударить по отрасли».
Впрочем, даже это резкое замечание ректора Санкт-Петербургского горного института не заставило соискателей ехать в Гамбург и доказывать свои состоятельность. Какой, к черту, гамбургский счет, назначили тебя чемпионом, значит ты и есть чемпион!
Список таких назначенцев, ставших чемпионами не выходя на ковер, можно продолжать и продолжать. Критерии назначений — свойство, землячество, послушность, корысть, словом — посредственность.
Впрочем, могу нарваться на возражение благонамеренного оппонента. Мол, руководитель отрасли — прежде всего менеджер широкого профиля, и быть главным специалистом по ее профессиональным тонкостям не обязан вовсе. К тому же, где и кто назвал объективные критерии, по которым определяются рейтинги профессиональной состоятельности высших управленцев; все это очень неформально, на уровне интуиции, которой в полной мере располагают опытные кремлевские кадровики.
Ну что ж, раз нет таких критериев в сфере государственного управления, то все такие решения готов принимать в качестве акта веры, или auto de fe, как говаривала И. Грекова.
Теперь о назначениях в сфере корпоративного управления.
Администрация Президента РФ все больше начинает напоминать своего рода Ассоциацию профессиональных управляющих, или точнее, группу парторгов ЦК в промышленности: большинство ее старших должностных лиц заняты по совместительству в роли председателей советов директоров ведущих сырьевых и других крупнейших компаний с государственным участием.
Я не знаю, в каких ЦПШ все эти бывшие доценты-правоведы, офицеры-разведчики, политологи и культурологи учились корпоративному управлению и финансовому менеджменту. По тому же гамбургскому счету никто из них в профессиональные управляющие, увы, не проходит. Нельзя, повторю, стать борцом-чемпионом, не выходя на ковер.
Внутреннюю конкурентоспособность компаний, руководимых подобными назначенцами, всегда можно обеспечить с помощью ФНС и Прокуратуры, внешняя — похоже, вообще никого ни интересует.
Впрочем, хрен с ними, с этой конкурентоспособностью, и с этим Гамбургом, обратим внимание на know-how, о котором в славном городе и не ведали: в чемпионы выводят даже не борцов, назначенных антрепренерами, а самих антрепренеров.
Ладно, и в этом случае соглашусь с доводом об отсутствии объективных критериев. И опять выражу готовность все такие решения принимать в качестве акта веры.
Есть, однако, сфера интеллектуальной деятельности, где в отличие от государственного и корпоративного управления такие критерии существуют и широко в просвещенном мире применяются. Сфере эта — наука, а критерий называется индексом цитирования.
Если ты постоянно работаешь на ниве математики (computer science, физики, химии, биологии, геологии …) и твои труды хоть чего-нибудь стоят, то тебя непременно прочтут и процитируют.
За 5-7 лет у лидеров научных направлений набирается тысячи цитирований. К примеру, за 1000 цитирований имеет вся первая двадцатка российских математиков, а ее лидер академик В. И. Арнольд так и вовсе около 20000. У физиков и химиков эти показатели еще выше. Так что более тысячи цитирований набирают свыше 500 российских ученых. Более сотни — несколько тысяч. Десяток-другой цитирований без труда соберет практически любой действующий научный работник.
Казалось бы, здесь-то гамбургского счета не избежать никак: заходи на сайт Гарфилдского института (вход, к сожалению, платный) или хотя бы на абсолютно бесплатный сайт scientific.ru, и смотри на здоровье, кто кого победил в этом гамбургском трактире. И если ты не писал интересных для окружающего мира статей по геологии, а работал, к примеру, ветеринаром хоть в самой Гатчине, то не быть тебе чемпионом среди геологов несмотря на все усилия антрепренеров.
Как же им, бедолагам, управляться в этом-то случае? Оказывается, без проблем!
Процитирую интервью с говорящим названием «Мы перегнали Оксфорд и Кембридж», которое ректор МГУ В. А. Садовничий дал в связи с предстоящим 250-летием университета.
Журналист: Вам не кажется, что МГУ слишком консервативный вуз и модель его существования устарела?
Ректор: Что плохого в консервативности? Я против погони за модными моделями образования…
Журналист: Не по этой ли причине рейтинг наших вузов на мировой арене все время падает?
Ректор: Не знаю про других — могу сказать про рейтинг МГУ. Все зависит от того, как его считать. Есть рейтинги, где за основу принимается, например … количество цитирований в научных журналах. Это все от лукавого… Если же в основу рейтинга ставить наличие научных школ, специалистов, фундаментальность и материальную базу, то здесь МГУ почти нет равных.
Читаю, и не могу врубиться: к чему это вдруг опытнейший вузовский начальник с легкостью отказывается от такого выигрышного показателя, тем более что сводный индекс цитирования по первой сотне ученых МГУ лучший в России, да и на мировом уровне смотрится неплохо.
Ответ простой и невеселый. Нет в рейтингах цитирования самого господина ректора: ни среди тех, у кого индекс больше 1000, ни среди тех, у кого больше 100. Про тех, у кого хотя бы 10, не знаю, терпения искать не хватило. Другими словами, подобно известному полковнику, которому «никто не пишет», нашего ректора в качестве ученого никто не читает. (Не меняет этого обстоятельства даже тот факт, что ректора в качестве полномочного представителя российской науки постоянно слушают во всех коридорах власти.)
Так что наш ректор «не доезжает до города Гамбурга», или, в других принятых терминах, «не входит в мировую лабораторию». Это значит, что забвение гамбургского счета становится универсальным во всей системе властных выдвижений в постсоветской России: от отраслевых ведомств до судов и университетов.
Ни в коей мере не будучи апологетом советской власти, отмечу с грустью, что у коммунистов соображения гамбургского счета хоть как-то влияли на властные назначения, во всяком случае куда в большей мере, чем сегодня. В конце-концов, ректорами МГУ становились не «парткомовские орлы», а первоклассные ученые — А. Н. Несмеянов, И. Г. Петровский, Р. В. Хохлов, ну а, к примеру, руководителями советского недропользования — геологи с мировыми именами.
Более или менее разумная система кадровых выдвижений, возникшая уже после эпохи больших чисток, конечно, не спасла коммунистическую власть от неизбежного краха, но во всяком случае помогала решать приоритетные для нее военно-технические и ресурсные задачи, да и в целом продлить присутствие на исторической арене.
Что касается системы властных выдвижений в современной России, то она в самом деле становится «похожей на какой-то эксперимент», бессмысленный и социально опасный. Во всяком случае, эта система вряд ли будет способствовать решению любых позитивных задач, стоящих перед страной. Если, конечно, эти задачи еще сохраняются в повестке дня...
