19 декабря на встрече с журналистами вице-премьер Татьяна Голикова заявила, что правительство обнаружило случаи «неправильного кодирования» причин смертности, сообщает РБК. «У нас было такое предположение с Минздравом, что, кодируя [смертность] другими причинами, коллеги занижают смертность от контролируемых причин — сердечно-сосудистых и онкологических. <...> Чтобы улучшить показатели, сбрасывают на другие причины смертности», — пояснила она. Из-за необходимости корректировать уже собранную статистику даже задержалась публикация данных по причинам смертности.
Другой пример коррекции завышенных статистических показателей приводится в статье «Аграрная политика: коррекция после сельскохозяйственной переписи», опубликованной в «Мониторинге экономической ситуации в России». В 2016 году была проведена Всероссийская сельскохозяйственная перепись, которая показала, что большинство показателей в сельском хозяйстве завышались. Сейчас происходит коррекция полученных данных. Как показывает автор, без учета коррекции прирост по сравнению с 2011 годом составляет около 15%, после коррекции — 4,4%.
И вот, наконец, 24 декабря премьер-министр Медведев освободил от должности главу Росстата Александра Суринова и назначил на его место Павла Малкова. Официально причина — уход по собственному желанию, хотя о смене главы статистического ведомства говрили уже очень давно.
Руководитель Департамента прикладной экономики НИУ ВШЭ, заместитель директора Института анализа предприятий и рынков НИУ ВШЭ Светлана Борисовна Авдашева поделилась с «Полит.ру» своим мнением о качестве работы Росстата и посоветовала статью, которая поможет более глубоко разобраться в теме.
«Начать я бы хотела с тезиса в защиту Росстата. Российское статистическое ведомство собирает и публикует данные по гораздо большему числу показателей, чем статические ведомства большинства других стран мира. Кроме того, следует учитывать, что полностью достоверной статистики, вообще без погрешности, быть не может. Можно стремиться к тому, чтобы снизить процент погрешности, но добиться полного отсутствия погрешности невозможно.
Это связано в том числе и с тем, что статистика зачастую основана на сведениях, которые объекты статистического наблюдения сами о себе сообщают. Понятно, что даже о таких достаточно простых показателях, как уровень дохода или уровень благосостояния, разные люди сообщают с разной степенью скрупулезности. Конечно, статистика обладает инструментами проверки достоверности ответа, но если мы не до конца честны со статистикой, как мы можем рассчитывать на то, что она будет на сто процентов правдива?
Следует также учитывать, что показатели, которые приводятся в качестве примеров неправильно посчитанной статистики, установлены различными ведомствами в качестве целевых. На самом деле, какой показатель ни установи в качестве целевого, он немедленно станет манипулируемым. И это проблема не Росстата и даже не особенность нашего государства, такое происходит во всем мире. Как только показатель становится целевым, возникает соблазн им манипулировать.
Еще одна причина появления некачественной статистики связана с функционалом Росстата. Лет пятнадцать-двадцать назад Росстат обладал аналитическими полномочиями, сам был аналитическим центром, как сейчас РАНХиГС или Аналитический центр при правительстве. А потом у него эту функцию анализа забрали. И возникает вопрос, можно ли ожидать, что ведомство, у которого забрали аналитическую функцию, будет публиковать данные с той же степенью скрупулезности и точности, что до этого? Росстат не отвечает за анализ, не отвечает за прогноз, его дело — собрать и опубликовать цифры.
Так что у Росстата, конечно, есть проблемы, но я бы не стала обвинять его во всех смертных грехах. Тем же, кто хочет подробнее погрузиться в эту тему, я могу порекомендовать статью «Возможности использования административных данных для формирования статистики рынка труда: пример Москвы». В этой статье авторы продемонстрировали, что использование разных данных даст разные результаты. И показали, как административные данные (такие, как данные налоговой или Пенсионного фонда) могут использоваться для уточнения статистики».
Своим мнением о том, можно ли доверять государственной статистике, и о том, какие проблемы возникают из-за изменения методологии подсчета показателей, с «Полит.ру» поделилась доцент кафедры учета и финансов Челябинского государственного университета, кандидат экономических наук Анна Владимировна Клейман.
«В своей преподавательской деятельности я, как правило, опираюсь на официальные данные. Специального инструментария, который помог бы сделать эти данные более точными, мы не используем, но у нас при решении образовательных задач и нет такой необходимости.
Вместе с тем, достаточно многие показатели не выдерживают проверку простым здравым смыслом. Например, когда нам сообщают, что инфляция не превысит 4 процента, не нужно быть доктором или кандидатом экономических наук, чтобы увидеть, что цены в магазинах выросли сильнее. Конечно, можно растекаться мыслью по древу, отмечать, что инфляция — это не только цены в продуктовых магазинах. Это действительно так, но ведь именно это повышение цен особенно сильно задевает людей. Вот они и не верят официальной статистике.
Вообще даже не самые точные статистические данные могут быть очень полезны, если анализировать не конкретные показатели, но их динамику. Существенной проблемой при этом является достаточно частое изменение методологии подсчета тех или иных показателей. При изменении методологии подсчета показателя уже невозможно опираться на его динамику. В качестве примера приведу ситуацию с высшим образованием. Чтобы подогнать показатели под указы президента, можно не увеличивать реальные доходы преподавателей, можно поменять методику подсчета, например, увеличить количество часов, которые приходятся на одну ставку.
Проблемы, связанные с изменением методологии подсчета, могут возникать и без злого умысла. Если же возникает желание что-то подкрутить, то практически любой экономист найдет способ подсчета, который позволит улучшить показатели».
