Шестого (по григорианскому календарю) декабря 1741 года три сотни гвардейцев, в буквальном смысле неся на плечах дочь Петра Великого – Елизавету, ворвались в тогдашний Зимний дворец и, не встречая сопротивления, свергли тогдашнего российского императора Ивана VI, каковой, впрочем, этого в полной мере не осознал, ибо являлся на тот момент годовалым младенцем.
Обижать маленьких было едва ли не фирменным знаком Романовых. Вернее – зловещим знаком судьбы, выпавшей на эту, не слишком счастливую династию. Начало мрачной традиции положили еще в ноябре 1614 года, когда в Москве, согласно царскому указу, при многотысячном стечении народа и со всеми подобающими торжественно-ритуальными подробностями повесили ни в чем не повинного четырехлетнего ребенка – сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек. Палачу пришлось тогда потрудиться: легковесное тельце мальчика никак не хотело затягивать петлю…
Возможно, именно эта "слезинка замученного младенца" отлилась им в 1918 году, в подвале ипатьевского дома, когда местные большевики расстреляли пятерых детей последнего российского императора, двое из которых не достигли совершеннолетия.
Что же до Ивана VI (правнука Ивана V – соправителя Петра I и, соответственно, праправнука царя Алексея Михайловича), – то ему, в сравнении с судьбой "Воренка", можно сказать, повезло. Он прожил целых 24 года – оставаясь юридически легитимным монархом (ибо был коронован и от трона не отрекался). В своей шлиссельбургской ссылке он пережил Елизавету, сменившего ее Петра III, и лишь в 1764 году, уже при Екатерине II, был убит в ходе попытки освобождения, предпринятой В. Мировичем. Впрочем, назвать такую жизнь везением как-то язык не поворачивается…
Но вернемся в 1741 год. Итак, трон в России окончательно перешел от "милославской" линии Романовых к "нарышкинской". Началось двадцатилетнее царствование, о котором у потомков сформировалось довольно странное мнение.
"Веселая царица была Елизавет,
поет и веселится – порядку только нет…"
Наверное, любой образованный русский вспомнит и о гардеробе императрицы, составлявшем несколько десятков тысяч лишь по разу одеванных платьев, и о бесконечной веренице балов, и о жестокой ревности царицы к придворным дамам, посмевшим выглядеть привлекательнее, чем она. Об украинском певчем Разумовском, в одночасье вознесшемся из грязи в князи. О воровстве клана Шуваловых и взяточничестве канцлера Бестужева. Вспомнит этот русский, разумеется, и про огромные достижения нашего XVIII века – но, вот, с царствованием Елизаветы вряд ли их соотнесет. Понятно ведь – истинные реформы подвластны лишь великим царям. Стало быть, после Петра Великого жизнь пошла вперед уже при Великой Екатерине. А почти сорок лет между ними – какой-то сплошной "ледяной дом". Прозябание.
Это вообще довольно странный эффект “похищения” Екатериной II заслуг предыдущих царствований. Ведь так логично – она, натура деятельная, умная и образованная, самолично участвовавшая в рутине управления, – резким контрастом выглядит в сравнении с беззаботной Елизаветой. Кому, как не ей носить лавры заслуг перед страной?
По этой причине, наверное, мы, например, склонны приписывать Екатерине веденный Елизаветой запрет на смертную казнь (при Екатерине он как раз неоднократно нарушался). В Екатерининское царствование помещает наше сознание почему-то деятельность Ломоносова, вернувшегося из немецкого учения как раз к началу правления Елизаветы и, напротив, скончавшегося в самом начале "века Екатерины". Московский университет, основанный с его участием в1755 году, при Екатерине уже позволял "снимать сливки": в нем учился наиболее яркий из деятелей ее царствования – Григорий Потемкин. Академия художеств в России тоже возникла при Елизавете.
Именно Елизавета, а не Екатерина отменила в России внутренние таможни. Вообще, экономические результаты царствования Елизаветы выглядят гораздо симпатичнее екатерининских. Так, за двадцать лет внешнеторговый оборот вырос в 2,5 раза, а доходы казны от таможенных сборов – в 3 раза. В течение всего периода многократно производились снижения уровня налогообложения и налоговые амнистии. Весомей стали русские деньги – их теперь чеканили из своего, нерчинского серебра. В реальное, а не только в номинальное обращение поступила золотая монета – империалы и полуимпериалы. Был введен новый таможенный тариф, закон о банкротстве и масса иных нормативных актов, упорядочивающих и упрощающих деловой оборот. При Елизавете, наконец, были учреждены первые русские банки. В результате всех этих мер весьма резко выросли показатели объема промышленного производства – по выплавке чугуна Россия превзошла Англию в 2 раза. Импортер металла во времена Петра теперь превратился в крупнейшего в Европе экспортера.
Царствование же Екатерины II в плане управления государственными финансами – одна сплошная череда авантюр. Чего стоит, к примеру, бездумный ввод в обращение бумажных денег – сама идея которого, впрочем, и первые, аккуратные, связанные с этим эксперименты родились опять-таки в елизаветинское правление. Эти бумажные деньги с трудом превеликим изымал потом граф Канкрин – министр финансов Николая I. Или чреватая полным сокрушением розничного обращения затея Платона Зубова по введению легковесной медной монеты – ее воплощение лишь в самый последний момент остановила смерть Екатерины да последовавшая за ней молниеносная реакция Павла I. При Елизавете Россия жила, что называется, "на свои" – а вот Екатерина неоднократно прибегала к масштабным внешним займам. С этими долгами, многократно рефинансированными и обросшими процентами, Россия полностью расплатилась лишь в конце XIX века – через сто лет после смерти венценосной заемщицы.
А еще в царствование Елизаветы Петровны поместилось подряд целых четырнадцать лет без войны – очень даже хороший результат для залитого потоками крови Века Просвещения!