Исследователи начального периода войны не перестают удивляться тому, как СССР, имея мощнейший разведывательный аппарат и одну из эффективнейших разведывательных систем, практически зная о каждом шаге противника (в разведывательных сводках, поставляемых в соединения и части в приграничных округах, давались данные на командиров немецких батальонов), ничего не предпринял для организации обороны.
Причин этого феномена много, но основными является организация работы Генерального штаба как отдела ЦК ВКП(б) и непонимание не только Иосифом Сталиным, но и высшим командным составом РККА изменений в оперативном искусстве немцев, отточенном за два года боев на разнообразной местности и с разным противником. В Генеральном штабе меняющиеся начальники штабов – Борис Шапошников, Константин Мерецков и Георгий Жуков – до последнего момента беспрекословно проводили партийную линию на активную оборону у своих границ, с последующим нанесением агрессору быстрых и решительных ударов и переносом борьбы на вражескую территорию.
Во-первых, термин «внезапность нападения» может быть применен только в тактическом или, в исключительных обстоятельствах, в оперативно-тактическом звене. В условиях ведения Германией войны на Западе ни руководство Генерального штаба, ни сам Генеральный секретарь И.Сталин даже мысли не допускали о возможности открытия Германией второго фронта, все время отсылая сомневающихся то к Бисмарку, то к примерам истории, то к статистическим выкладкам о преимуществе людских ресурсов СССР перед Германией. От предостережений многих военачальников просто отмахнулись. В 1936 году маршал Михаил Тухачевский на 2-й сессии ЦИК СССР публично заявил, что Германия готовится к внезапной войне, армия будет готова внезапно напасть. (1) Маршал Тухачевский полагал, что немцы начнут войну первыми, чтобы обеспечить внезапность нападения.
Невозможно логично объяснить политический просчет относительно возможных ударов и сроков направления главных ударов, веру Иосифа Сталина в то, что войны можно избежать, полностью проигнорировав слова сначала Тухачевского, а впоследствии и Народного комиссара обороны Тимошенко.
Не было в военной истории случая, когда бы руководство страны, имея предупреждения о вторжении на всех уровнях, от стратегического и политического до оперативно-тактического, владея исчерпывающими максимально достоверными данными, подтвержденными тремя-пятью источниками информации (о планах Германии, зная о перевозках войск железнодорожным транспортом, о выводе за две недели до начала войны из всех портов СССР немецких кораблей, о прекращении поставок по торговым договорам, о резком увеличении облетов немецкой авиацией воздушного пространства, о массовой засылке диверсионно-разведывательных групп), практически бездействовало и не готовило стратегических оборонительных рубежей к отражению возможного вторжения.
К 1941 году Генеральный штаб имел детальное расположение практически всех частей немецкого вермахта, даже в сводках разведывательных управлений приграничных округов перечислялись пункты выгрузки частей из железнодорожных эшелонов, их маршруты выдвижения в исходные районы и даже фамилии командиров частей. (2) Опубликованные в последние годы документы убедительно показывают, что для командования приграничных округов СССР вторжение немецкого вермахта не было неожиданным. Так, командирами соединений Прибалтийского ВО, на основании директивы штаба округа 18 июня 1941 года, были отданы приказы о приведении в боевую готовность и выходе и занятии районов, определенных планом прикрытия госграницы. По приказу командира 12 механизированного корпуса № 0033 (3) части корпуса, совершив ночные марши, 20-21 июня заняли оборону вблизи государственной границы. Части 28 механизированного корпуса также к началу войны, выполнив по ранее утвержденному плану все мероприятия по переводу в полную боевую готовность и в полном объеме заняв указанные районы, организовали противовоздушную оборону и приступили к ведению разведки района боевых действий. В оперативном донесении 22 июня командир корпуса докладывал: «При проведении рекогносцировки оперативная группа попала под бомбежку». Растиражированный киношный миф о концертах, где пребывали командиры в ночь на 22 июня, о выпрыгивающих в исподнем белье из горящих казарм красноармейцах без оружия не имеет под собой исторической правды. Соединения и части Прибалтийского округа по планам прикрывали госграницу, и война для них не была внезапна. В донесениях армий и фронтов начального периода войны, в частности Северо-Западного фронта, о внезапности нападения немцев не упоминается. (4) Этот тезис возник уже после войны.
Аналогично прикрывали фланги направлений главного и другого ударов войска Северо-Западного и Южных фронтов в соответствии с полученными директивами и планами прикрытия. (5)
Нельзя сказать, что Генеральный штаб не учитывал изменения, как теперь говорится, геополитического характера. Так, по плану, разработанному маршалом Шапошниковым в ноябре 1938 года, предусматривалось вторжение совместно немецко-польской группировки в составе 90 дивизий, основной удар которой планировался на минском направлении, вдоль дороги Минск – Смоленск, другой удар предполагался с юго-востока Польши на Киевском направлении. Поэтому, по мнению Генштаба РККА, наступательную операцию, после короткого периода приграничный сражений, планировалось вести в направлении Львова и Вислы. (6) Положительным было то, что предусматривались пять направлений ударов противника: Рига – Таллинн; Каунас – Даугавпилс; Вильнюс – Минск; Брест – Минск; Ровно – Житомир или Львов – Винница.
18 сентября 1940 года на утверждение И.В. Сталину представлен был новый план стратегического развертывания новым начальником Генерального штаба РККА генералом Мерецковым. К этому времени Германия разгромила Польшу и Францию. Генштаб предусматривал возможность союза Германии с Финляндией, Румынией и Венгрией. Предполагалось, что СССР придется вести войну на два фронта – с Германией и Японией.
Однако, несмотря на то что СССР уже имел непосредственное соприкосновение с немцами, Генштаб не пересмотрел основные положения своей доктрины, изменив лишь расчетные сроки, необходимые Германии для развертывания своих сил, с трех недель до 10-15 суток. Сценарий действий предусматривался по двум вариантам. По первому варианту все пограничные округа, преобразованные во фронты, должны участвовать в отражении ударов немцев, но основную наступательную операцию на главном направлении должен проводить Юго-Западный фронт (ранее – Киевский особый военный округ). После активной обороны, совместно с левым флангом армии Западного фронта, он должен был нанести главный удар по юго-восточной части Польши, по группировке в районе Люблин. В дальнейшем, развивая наступательную операцию в направлении Краков – Братислава, планировалось отрезать Германию от ее союзников на Балканах, а вермахт – от основных сырьевых ресурсов. Конечная задача фронта – совершение широкого обходного маневра с выходом в район Одер – Бреслау. По другому варианту – сосредоточение усилий на другом направлении (севернее Брест-Литовска) предусматривалось проведением контрнаступательной операции силами Северо-Западного фронта, против войск, сосредоточенных в Восточной Пруссии. Что касается других фронтов, то они должны были вести стратегическую оборону, а затем перейти в контрнаступление на территории Польши и Восточной Пруссии.
В целом двухвариантное планирование показывало, что Генеральный штаб учитывал все перемещения и передислокации войск Германии на основании имеющихся разведывательных данных. На обсуждении этого плана в сентябре 1940 г. предполагалось, что Германия может нанести главный удар в направлении Минск – Смоленск, а другой – из Восточной Пруссии в направлении Рига – Ковно – Вильнюс. Но Сталин предполагал, что главный удар будет нанесен в юго-западном направлении, и категорически отверг предложения генерала Мерецкова. (7) Сталина поддержали и Тимошенко и Жуков, которые раньше командовали КОВО, поэтому стратегическую игру, проводимую ГШ РККА, развернули именно по этому сценарию.
Последним документом, разработанным Генштабом РККА в марте 1941 года под руководством Жукова, уже предусматривалось нанесение двух ударов (о чем мы говорили ранее). Главный удар – силами Юго-Западного фронта в направлении Краков – Катовице. На ведение войны в Польше предусматривалось четыре недели, а с выходом на рубеж Остроколенка, р. Нарев, Лович, Лодзь, Крейцбург с рубежа Катовице – Лодзь нанести удары на север и северо-запад. (8)
Таким образом, основной причиной, не позволившей подготовить стратегические оборонительные рубежи и развернуть своевременно войска на них, была политическая близорукость руководства СССР и политическое препятствие ВКП(б) в вопросах мобилизации НКО, и не менее важное, даже отсутствие мысли у руководства страны о переходе к стратегической обороне и отказу от идеи немедленного перехода Красной армии в контрнаступление. Влияние партийной идеологии на принципиально важные вопросы оперативного искусства было столь велико, что идеологические предубеждения превратились в непреодолимое препятствие на пути современных идей стратегической обороны, несмотря на то что теоретически и предполагалось нанесение вермахтом сосредоточенных, концентрированных ударов на узких направлениях. В сущности, о преимуществе инициативы при начале войны никто не сомневался, но по-прежнему считалось, что будет значительный промежуток времени от начала боевых действий до вступления в сражение основных сил, и в этом вина в первую очередь руководства РККА и во вторую – Сталина.
Большая часть офицеров и генералов военной поры сомневается в полководческом таланте Сталина, и Александр Яковлев в сборнике документальных материалов, посвященном маршалу Жукову, пишет, что только на втором этапе войны Сталин стал чему-то учиться. Мы, соглашаясь с Яковлевым, к этому можем добавить ранее не известные факты. За 14 месяцев до войны И.В.Сталин на заседании 17 апреля 1940 года резко критиковал руководство РККА за допущенные просчеты в финской кампании и, подводя итоги перед командирами полков, дивизий, командующими армий и флотов, представителями высших инстанций Красной армии, абсолютно безграмотно оценивал дислокацию и оперативную обстановку в полосе фронта. Дословно: «войска были размещены на фронте в виде пяти основных колонн» (9) (так он понимал оперативное построение со времен Гражданской войны). «Одна наиболее серьезная колонна наших войск – на Карельском перешейке». (10) Это – о сосредоточении усилий и направлении главного удара. «Другая колонна наших войск и направление этой колонны – было северное побережье Ладожского озера с основным направлением на Сердоболь (это о другом ударе – А.Ц.). Третья колонна – меньшая – направлением на Улеаборг. Четвертая колонна – с направлением на Торнио и пятая колонна – с севера на юг, на Петсамо.
Правильно ли было такое размещение войск на фронте? Я думаю, что правильно. Чего хотели добиться этим размещением наших войск на фронте?». (11) Из этого стенографического отчета видно, что человек далек от армии совершенно и не только не понимает стратегии, абсолютно не владеет основными терминами, не имеет представления о направлении ударов, но и не понимает сути сосредоточении усилий. Гражданский человек, из которого его последователи пытаются вылепить полководца. За год до войны он видел оперативные карты, на которых четко просматриваются направления ударов на Карельском перешейке: один Майнила – Терийоки – южный Выборг (Виипури), второй Майнила – северный (Виипури) Выборг, и третий на Соккала. И все эти оперативные построения называть «одной главной колонной»? Военного человека этот термин из 16 века ужасает и удивляет. Понятно, что Верховный Главнокомандующий по положению не должен знать тонкостей военного искусства, но хотя бы общие положения, термины, понятия – это-то он должен знать?!
Сталин не знал этого и тогда, когда отдавал приказы в 1941 году, не имея представления о последовательности и порядке планирования стратегических операций. Верховный главнокомандующий лично, Генеральный штаб и командующие Западным, Резервным и Брянскими фронтами виноваты в трагедии Красной армии под Вязьмой. Сталин, являясь приверженцем наступательных действий, настоял на отправке в войска «так называемой директивы о переходе к стратегической обороне» 27 сентября 1941 года, где одновременно были указания и о проведении частных наступательных операций. С военной точки зрения – это решение ЦК, где за общими фразами нельзя уловить суть. В директиве не был определен замысел операции, не поставлены конкретные задачи войскам, не указывался способ ведения операции, начертание оборонительных рубежей, не было организовано взаимодействие и управление. Это азы планирования! Сталин был не компетентен. В результате из-за неверного расчета времени и оценки обстановки, неудобного для управления оперативного построения, немцы, не имея общего превосходства над Красной армией, окружили и уничтожили 7 полевых управлений армий (из 15), 64 (из 95) дивизий, 11 (из13) танковых бригад, 50 (из 64) артиллерийских полков РГК. (12) Три фронта практически были уничтожены из-за безграмотности Верховного Главнокомандующего и беззубости подчиненного ему Генштаба. Немцы тогда потеряли 145000 солдат и сержантов. Потери Красной армии – 855100 –безвозвратные, в том числе 673000 – пленными, 104100 – раненными, общие – 959200. (13) Так называемая «гениальность» И.В. Сталина обошлась СССР потерями только в октябре 1941 года почти в один миллион солдат и офицеров!
Но тут просматривается и другое. После подведения итогов, на которых приводились факты отмены комиссарами того или иного приказа (а до 1940 года комиссар как надзирающий от имени ВКП(б) над командиром имел юридическое право отменять приказы), повлекшие большие человеческие жертвы, распоряжением Сталина было это право для комиссаров частей и соединений отменено. Однако на самом высшем уровне в Генеральном Штабе РККА этот принцип до начала войны остался, и именно политические догмы оказали наиболее отрицательное влияние на высшее военное руководство страны, где военные специалисты в угоду политическим целям поступались профессиональными знаниями, нарушая законы войны и почти ничего не сделав для стратегической обороны.
Постоянными чистками государственного аппарата и армии перед войной создалась структура, полностью подконтрольная власти партии, но не способная к самостоятельным решениям. Все остальные причины были второстепенны, хотя и очень подробно описаны в 12-томной «Истории Второй мировой войны», а также зарубежными авторами Б. Лиддел Гартом,, К .Типпельскирхом, Эрихом Манштейном, Б. Мюллером-Гиллебрандом, Такусиро Хатори, Ф. Гальдером, Ральфом Ингерсоллом, Александром Вертом , О. Бредли и другими. (14)
Примечания
