Для многих работодателей пандемия открыла важное свойство рабочего процесса — можно делать дела из дома, а не из офиса. Но такой формат подходит не всем: кто-то не может работать в квартире из-за детей, кто-то в силу профессии обязан находиться на определенном месте, кому-то требуется специальное оборудование. Оказалось, что чиновники тоже не могут работать удаленно.
Исследователи из Центра перспективных управленческих решений (ЦПУР) показали, что дистанционная работа не подходит российским госслужащим — хотя, казалось бы, их труд можно без потерь перевести в онлайн.
Дарья Шубина, Анна Барышникова и Анна Филиппова провели 220 интервью и 1441 опрос. В исследовании принимали участие сотрудники пяти федеральных органов власти в период с 01.06.2019 по 30.09.2021.
Поскольку исследователи занимались рабочими практиками, которые могут меняться в зависимости от конкретной ситуации, основой их работы стало этнографическое описание: у сотрудников федеральных органов брали полуструктурированные (т .е. без четко прописанных вопросов) индивидуальные и групповые интервью. Развернутые ответы респондентов можно почитать в тексте работы.
Исследование показало, что госслужба невозможна без трудовой иерархии. Отношения господства и подчинения помогают поддерживать порядок в офисе: начальники сидят в отдельных кабинетах, их секретари сидят перед входом в кабинет, отделяя их от простых работников. Рядовые сотрудники работают в кабинетах по 3–8 человек. Площадь, которую может занимать сотрудник, строго регламентирована и, как правило, ограничивается рабочим столом. При этом, чтобы поменять свое рабочее место, госслужащий должен заполнить специальную заявку и перенести все свои вещи на другой стол: «За каждым сотрудником числится свой компьютер. И даже розетка», — говорит один из респондентов.
Вообще из исследования следует, что стол — это главный элемент рабочего процесса отдельных сотрудников. Для руководителя стол — это центральный элемент кабинета. Прямоугольный стол физически отделяет стороны обсуждения, работая на выстраивание условий иерархии. За этим же столом собираются подчиненные, чтобы обсудить важные вопросы. То есть стол руководителя становится местом общего сбора.
С переходом на удаленную работу офисный контекст, который поддерживал иерархию подчинения, исчез. Пропали и привычные инструменты контроля подчиненных: если раньше работник присутствовал на своем месте и можно было видеть, занят ли он делом, то на удаленке такой возможности нет. Поэтому руководители стали искать новые способы подтверждения своего статуса и изобретать новые формы контроля.
Когда встречи в зуме заменили стол в кабинете, руководители организовывали и модерировали встречи, определяя очередность говорящих. Тем самым они обозначали свой статус. В то же время руководитель стал доступнее в коммуникации: материальные барьеры офиса исчезли. С другой стороны, для многих госслужащих встречи в офисе остались в приоритете: 41 % опрошенных заявил, что общение с руководителем в удаленном формате стало менее эффективным.
Перевести всю работу в онлайн удалось не всем. Многие чиновники комбинировали онлайн-созвоны с очными встречами в офисе.
Руководители стали чаще звонить своим подчиненным, чтобы проверить, работают ли они. Если на звонок, сообщение в чате или письмо на почте работник не отвечал мгновенно, то руководитель мог решить, что сотрудник отлынивает от дел.
В целом дисциплинарный контроль начальников над подчиненными усилился с переходом на удаленный режим работы. Этому способствовало не только пристальное наблюдение начальников над подчиненными, но и вторая основная ценность госслужбы, вокруг которой строится огромная часть всех рабочих процессов, — безопасность информации.
Сотрудники органов, которые участвовали в опросе, работают с разными типами документов. Бумаги разделяют на пять видов. Обычные документы — которые не надо засекречивать и которыми открыто пользуются. Документы для служебного пользования (ДСП) — тоже не секретные, но подробнее описывают работу ведомства. Последние три категории: секретные, совершенно секретные и документы особой важности — госслужащие называют эти бумаги «секретками».
«Секретки» — такие документы, содержание которых сотрудники не всегда могут обсуждать даже между собой. Разглашать информацию из них посторонним запрещено категорически. Внутри организации, как правило, есть человек, который работает с секретными документами и распределяет их между сотрудниками.
Для таких документов выделяются целые этажи — важное пространственное решение для обозначения статуса информации. Войти туда можно лишь при наличии специального пропуска, а работать с бумагами можно только под надзором сотрудника отдела гостайны.
Адаптировать работу с секретными документами у государственных организаций не получилось. Даже в период жестких карантинных мер сотрудники должны были ездить работать в офис — а именно в специальное хранилище секретных документов. В представлении госслужащих онлайн-среда не может быть безопасной по определению.
Как пишут исследователи, понятие «безопасность» трактуется даже более широко, чем работа с документами: «угрозой считается любой нежелательный обмен информацией, который может повлечь за собой ущерб государству, ведомству, в частности репутационные и финансовые издержки». Угроза всегда внешняя: «Люди это понимают, и за свою деятельность мы несем уголовную ответственность. Многие из тех, кто сейчас работает, видели, как отсюда людей выводили в наручниках», — говорит один из респондентов. Ответственность — коллективная, то есть «отвечать» будет руководитель и те, кому он поручал работу.
Ценности иерархии и безопасности формируют особый тип рациональности. Его исследователи описывают следующим примером: «Если по ощущениям, со многими коллегами мы обсуждали, то как будто мы находились на войне. <...> И только потом, постепенно, мы уже начали использовать [Zoom, Skype] для коммуникации, для совещаний, каких-то эффективных встреч, в том числе для экспертных групп. И страх того, что за нами все следят. В Telegram писать небезопасно, нас все подслушивают, как один коллега мне сказал… Мы создали правила группы, попросили расписаться, такой жест принятия, это определенная символика. Он сказал: "Я не буду под этим подписываться, вы потом этот плакат фотографируете и пересылаете в Америку. Я не собираюсь отвечать, это административная ответственность, которая может стать уголовной"».
«Ценность безопасности как защиты информации материализуется в пространстве и постулируется формальными правилами, однако ее главным конституирующим свойством оказывается вера сотрудников в неизменность существующего социального порядка и наличие постоянной внешней угрозы», — заключают исследователи. И «удаленка» — работа в онлайн-режиме — привела только к большему ощущению угрозы.
