Самый известный в России в последние пару недель иностранец Эдвард Сноуден встретился с российскими общественными деятелями. Там и член Общественной палаты Ольга Костина, и Вячеслав Никонов, и адвокаты Генри Резник с Антолием Кучереной, и глава московского представительства Amnesty International Сергей Никитин: люди и лояльные власти (Никонов так просто депутат Госдумы от ЕР), и относительно нейтральные. Сноуден вроде бы их сам позвал, доехали не все, но многие вполне ответственные и влиятельные товарищи добрались. Встреча прошла в закрытом режиме.
Пребывание Сноудена в российском аэропорту «Шереметьево» стало генератором медийной шумихи очень большого масштаба. Ловили его почти все журналисты, хоть как-то в теме заинтересованные. Сотрудники московских коррпунктов зарубежных СМИ после слухов о перелете Сноудена на Кубу дружно закупили билеты на рейс на Гавану. Не обнаружив Сноудена на борту, они отписали: Сноудена нет. А затем еще несколько дней дежурили в аэропорту Гаваны, выдавая день за днем одно и то же сообщение: «на борту прилетевшего из Москвы в Гавану самолета Сноудена опять нет».
Российские их коллеги покупали билеты на ближайшие международные рейсы, дабы обнаружить Сноудена в транзитной зоне. Найти его, впрочем, так и не удалось.
На тему экс-разведчика, которого активно ищут американские власти, был вынужден откликнуться (причем не единожды) и президент Владимир Путин. Говорил он в духе, что выдать мы Сноудена США не можем (правда истинная, нет у нас договора о выдаче), и вообще он не на российской формально территории находится. И прозрачно намекал, что при этом мы ссориться с американцами не хотим и к себе Сноудена вряд ли пустим.
Сноуден оказался почти в качестве героя фильма «Терминал» Стивена Спилберга: в Россию его не пускают, а больше деваться ему вроде бы и некуда. Американский паспорт его аннулирован и он даже толком вылететь никуда не может. То есть может: вроде бы ему выдали паспорт «гражданина мира», который, по уверению выдающей его организации, признают шесть стран: Буркина-Фасо, Эквадор, Танзания, Мавритания, Того и Замбия. Официальные лица Эквадора, впрочем, отрицали факт признания паспорта в качестве официального документа.
Иными словами, деваться Сноудену практически некуда. И вот со встречи с правозащитниками пришла новость: Сноуден просит политического убежища в России.
Пустят его или не пустят — пожалуй, основной вопрос. «Судьба американского военнослужащего Брэдли Мэннинга, которого сейчас судят за разглашение секретных сведений в США, является еще одним примером того, как американские власти обходятся с теми, кто снимает покровы секретности с нарушений прав человека, и как они относятся к тем, кто использует право на свободу слова и выражения мнения», - заявил журналистам Сергей Никитин. А Ольга Костина, в свою очередь, ранее заявила, что «выдать Сноудена мы не можем в страну, где его ждет смерть, с другой стороны, отношения с США непростые и усугублять их не хотелось бы. Мы подумаем о выходе из сложившейся ситуации».
В общем, шум стоит очень большой. Эпизод, в общем, рядовой в мировой дипломатической истории, но для России и для США довольно важный. Американцы чувствуют на своей шкуре, что такое современное глобальное информационное общество, где секреты хранятся не так надежно, как раньше, а риторика борьбы за свободу и демократию вполне может быть обращена и против авторов самой риторики.
России очень хочется — давно и традиционно — вернуть себе право международного паритета с мировым гегемоном. Паритета, помимо ядерного, в общем, особо никогда и не было, но СССР несуществующим паритетом искренне гордился, а современная Россия в лице ее властей и значительной части населения по нему тоскует.
Пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков заявил, что запроса от Сноудена на предоставление политического убежища пока не получали. Статья 63-я российской Конституции вполне позволяет предоставить ему убежище. «В Российской Федерации не допускается выдача другим государствам лиц, преследуемых за политические убеждения, а также за действия (или бездействие), не признаваемые в Российской Федерации преступлением». Сноуден, кажется, вполне под эту формулировку подпадает.
А Владимир Путин ранее заявлял, что условием для предоставления Сноудену политического убежища является прекращение его антиамериканской деятельности. То бишь: Кремлю, в общем-то, хочется вставить шпильку «заокеанским партнерам». С одной стороны, выйдет щелчок американцам по носу (куда как эффектнее, и даже эффективнее «антимагнитского закона»), с другой, наглядная демонстрация, что Россия выступает зоной, комфортной для предприимчивых и свободолюбивых людей. Жерар Депардье, Эдвард Сноуден, эдак вскоре и Билл Гейтс к нам потянется. И вновь мы будем светочем мирового гуманизма и эталоном для всех идеалистов мира, каковой некоторым романтикам некогда казалась Советская Россия.
Это, разумеется, чистые понты и ничего более. Образ России одним эффектным жестом не отмоешь, а будь какой-нибудь «русский Сноуден» - его бы наши власти преследовали с никак не меньшим энтузиазмом, нежели американцы. Но, впрочем, сам факт того, что Сноуден попросил убежища в России — скорее, небольшой подарок для российских властей.
