4 ноября с трибуны, воздвигнутой возле Кирилла и Мефодия на Славянской площади, истерически орал Александр Белов, лидер Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ). Главный “пень” земли русской обращался к огромной толпе, состоящей преимущественно из скинов, чуток разбавленной молодыми евразийцами и ископаемыми “памятниками”. В неправдоподобно голубом небе трепетали флаги, переливаясь черным, желтым, белым и красным.
Около двух тысяч человек – многие прикрывали лица шарфами, платками, медицинскими повязками -- прошли торжественным маршем под барабанный бой от метро “Чистые пруды” по бульварам и Солянке до Китай-города. К моменту начала митинга они уже подустали. Тем более по дороге вышла коллизия: нанятые для такого торжественного случая и выпущенные во главу колонны девушки из ансамбля “Московские барабанщицы” -- длинноногие красотки в красных обтягивающих ливреях с барабанами и церемониальными жезлами – с самого начала по профессиональной привычке маршировали в очень неслабом темпе, а когда группка антифашистов бросила чуть в стороне фальшфайер (что-то вроде сигнальной ракеты), испугались безобидного взрыва и припустили чуть не бегом. Господам фашистам пришлось догонять… В общем, на речи ораторов (евразийца Зарифуллина, публицистов Холмогорова и Крылова и даже ветерана Васильевской “Памяти” Якушева) аудитория сперва реагировала без достаточного энтузиазма, но Белову удалось снова завести толпу, и сотни глоток повторяли за ним: “Смерть оккупантам!”, “Смерть террористам!”, “Смерть ваххабитам!”. Наконец удовлетворенный трибун предложил всем, кто готов ежегодно отмечать “Русским маршем” “день победы над польско-литовскими захватчиками”, поднять правую руку, и площадь ощетинилась фашистским салютом.
Здесь захотелось себя ущипнуть. Неужели наяву, взаправду? Это мой город. Я здесь родилась. Училась. В школе “фашист” было жестоким оскорблением – за него били по морде. А сегодня двухтысячному сборищу фашистов попытались противостоять лишь пара десятков человек, беспомощно выкрикивающих “Фашизм не пройдет” и расписывающих афишные стенды лозунгами “Фашизм – позор!”, “Фашизм – дерьмо!”. Дожили… Как это возможно? Как случилось, что мой город сошел с ума?
Да, не только город. Вся страна. Людей лихорадит “чрезвычайщиной” - “Смерть оккупантам!”, “Смерть террористам!” Левадовские социологи недавно опять что-то померили, и получилось, что для четырех пятых взрослого населения России доминирующим чувством является страх. Страх, в первую очередь, перед террористами, но затем перед врагами вообще, а враги – это все чужие. За то, чтобы обезопаситься от чужих, люди готовы отдать многое, готовы пойти на многое.
Несколько дней назад из Кабардино-Балкарии вернулась Анна Политковская, корреспондент “Новой газеты”. Привезла с собой протоколы собраний жителей нескольких сел Зольского района республики. В президиумах собраний сидели главы администраций, начальники отделений милиции, прокуроры, ФСБшники. Собирались, чтобы осудить действия боевиков в Нальчике 13-14 ноября и выработать предложения руководству республики, для того чтобы подобное не повторилось.
Что это за предложения? Толпа уже не на Славянской площади, а в небольшом кавказском селе под чутким руководством начальства орет: “Смерть ваххабитам!”. Вот говорит Махов, добропорядочный житель села Сармакова: “Мы знаем, что правоохранительные органы имеют список склонных к ваххабизму, если есть такие лица в нашем селении, почему их не сажают в тюрьму? Если мой сын допустит в своих мыслях такое, я его убью собственными руками и ни перед кем не буду отвечать за это. Надо делать так, чтобы они чувствовали нашу неприязнь и ненависть”. В другом селе, Светловодское, пенсионер Урчуков настаивает: “Сегодня мы должны для себя сделать соответствующие выводы, как уберечь наше общество от террористов. Я предлагаю, если правоохранительными органами будет доказано непосредственное участие наших жителей в боевых действиях, то здесь должно быть одно решение - выселить их и всех приверженцев радикального ислама из села. Им нет места среди нас”, а местный библиотекарь Харламова презрительно говорит об убитой горем односельчанке: “Я очень осуждаю мать Сасикова Анзора. Именно она знала, чем ее сын занимается, и не приняла соответствующих мер. Он -- одноклассник моей дочери, всегда был очень непослушным и в наркотическом опьянении взял оружие и стал на стороне боевиков стрелять в своих одноклассников”.
В поселке с красивым названием Залукокоаже некто Бжеников выражает схожие мысли: “Почему так произошло? Произошло это по вине родителей, которые спокойно ложатся спать, когда их дети на улице. Из-за отсутствия рабочих мест большинство родителей торгуют на рынках, а дети предоставлены сами себе, им нечем заняться, никто не следит за ребятами. Не знают, что они делают, чем занимаются. Членов семей участников террористического акта и членов экстремистской группы поселка, чья вина будет доказана, предлагаю выселить!”. Его односельчанин Андемиров робко пытается отвести вину от себя: “Мой старший сын работает и никакого отношения к “ваххабизму” не имеет. Когда моих сыновей забрали правоохранительные органы, их допросили и отпустили. Они твердо обещали, что в дальнейшем не будут посещать мечеть”. Ему вторит другой житель поселка, Коков: “Мой сын не ворует, не наркоман, не курит и не пьет, но каждую пятницу посещает мечеть и совершает пятничный намаз. Я теперь запретил ему посещение мечети…”. К клянущимся в благонадежности отцам присоединяются и матери. Амшукова молит односельчан о сочувствии: “Большое горе постигло нас. Мой единственный ребенок, вопреки моим просьбам, ходил в мечеть и делал намаз. Соседи видели и слышали, как я ему противостояла, но он не хотел меня слушаться. Сейчас он не посещает мечеть, работает и содержит семью…”.
Да, хорошие мальчики теперь не обещают отцам, что будут регулярно молиться, согласно обряду. Наоборот, в рамках сыновнего долга они обещают в мечеть не ходить. Матери не гордятся набожностью сыновей – наоборот, проклинают ее. Все перевернулось с ног на голову. Меж тем еще один житель поселка, Котов, в пух и прах разбивает попытки “преступных” родителей оправдаться: “Каждый защищает своего ребенка. Но если к вам пришли с обыском, значит, ваши дети в чем-то виноваты, и защищать их не надо. Надо всех их выселять. Нам нельзя с ними рядом жить и работать!”. “Я предлагаю всех их выселить, -- вторит ему еще одна женщина, Карданова, -- и родителей, и детей, и никого не щадить…”.
Все сельские собрания принимают одни и те же решения - в первую очередь, выселить не только семьи молодых людей, причастных к событиям в Нальчике, а вообще всех, подозреваемых в причастности к “ваххабизму”:
“После завершения оперативно-следственных мероприятий и подведения итогов правоохранительными органами, выселить всех членов экстремистского, ваххабитского движения и их семей, проживающих в поселке Залукокоаже” (Протокол собрания жителей поселка Залукокоаже от 19.10.2005 года);
“Выселить всех причастных и их семей к событиям имевших место 13-14 октября 2005 года из села Сармаково” (Протокол собрания жителей с. Сармаково от 20.10.2005);
“Просить руководство республики после завершения следственных мероприятий всех истинных ваххабитов - участников событий 13.10.2005 г. в г. Нальчик и их приверженцев, выявившихся следственными органами выселить из села” (Протокол общего собрания жителей с.Светловодское от 19.10.2005);
“Выселять из Республики посемейно всех, кто имеет отношение к ваххабизму” (Протокол собрания жителей с. Этоко от 20.10.2005);
“Принять обращение к президенту республики о выселении приверженцев ваххабизма с семьями из поселка” (Протокол собрания работников Зольского почтамта, п. Залукокоаже, от 17.10.2005).
Но этого мало. Большинство собраний также требует, чтобы всех чеченцев, ингушей и других лиц “из горячих точек”, или, как колоритно сказано в протоколе собрания Зольского почтамта, “национальных лиц” лишили регистрации по месту жительства и не прописывали впредь. Наиболее одиозным требованием является, пожалуй, поддержанный жителями Залукокоаже запрет на ношение бороды (“Запретить все проявления ваххабитского толка, как ношение чуждой нам одежды, бороды…”). Почти все собрания призывают власти ни в коем случае не выдавать тела боевиков их родным. И главное, звучит требование еще больше ограничить работу мечетей (“Установить режим работы поселковой мечети один раз в неделю для совершения пятничной молитвы на один час” -- п. Залукокоаже).
И что будет после этого? Ведь и сами события в Нальчике, где боевики были сплошь местные молодые парни, произошли в результате систематического ограничения работы мечетей, гонений на тех, кто собирался на молитву на улице или дома, вообще - бессмысленного в своей жестокости давления на мусульманские группы, независимые от местного муфтия. Да, эти люди верят немного не так, как этот муфтий и как большинство, можно даже предположить, что особенности их веры сближают их с теми исламскими радикалами, которые готовы брать в руки оружие. А кое-кто в Кабардино-Балкарии брался за оружие и раньше. Но репрессии-то были применены не к террористам, не к их пособникам, а просто ко всем инаковерующим. С запасом, так сказать.
А это не только противоречит принципу свободы совести, но и оказывается, как все недавно увидели, контрпродуктивным. После Беслана в Кабардино-Балкарии закрыли многие мечети. Двери сельских мечетей отпирали лишь на пятничную молитву. Молодежь фактически вытеснили в неофициальные религиозные общины, которые насильственно загнали в подполье. Экстремистам в такой ситуации было несложно рекрутировать молодежь в свои ряды. Она не умела по-другому противостоять унижению своего достоинства. И теперь, в ответ на события в Нальчике, власть не пересматривает свою политику, не берется за ум, не ищет альтернативных решений, но гнет ту же линию, закручивает гайки еще сильнее. Давление поднимается. Трещат швы. И взрыв неизбежен. Еще более мощный, чем предыдущий.
Так делают не только у нас. Так делают, например, в Узбекистане, где все больше молодых парней мотает срок за гипотетическую принадлежность к “Хизб ут-Тахрир”, крайне радикальной по идеологии, но ненасильственной исламистской организации. В тюрьмах их содержат в отдельных блоках, предназначенных только для “хизбутов”, чтобы “зараза не расползалась”. И большинство этих ребят, не имевших ранее никакого отношения к тахрировцам и их идеологии, уже в первые несколько месяцев заключения становятся ее ярыми адептами. Несколько месяцев назад в Ташкенте я говорила со стариком, три сына которого сидят как члены “Хизб ут-Тахрир”. Старший просто был знаком с кем-то из этой организации – за то и взяли. Средний через несколько месяцев имел несчастье придти на рынок в тот день, когда там раскидали тахрировские листовки и проводилась милицейская операция. Он увидел, как два милиционера избивают подростка. Начал уговаривать людей в форме не бить парня, ведь почти ребенок… Один из милиционеров его ударил. Он дал сдачи. Тогда его задержали, а в карман подложили те же самые листовки. Осудили на 5 лет. А младшего брата взяли потому, что два старших уже сидят, и значит он-то уже точно… Старик качал головой: “И теперь, понимаешь, они уже все трое, правда, “Хизб ут-Тахрир”. Я про это мало знаю. Наверное, это нехорошо. Но какой был выбор у моих детей? Как я могу их осуждать?”
А у нас, в Кабардино-Балкарии, видимо, вскорости появятся такие категории заключенных, как “член семьи ваххабита”, “подозрение в ваххабизме”, “связи, ведущие к подозрению в ваххабизме” и т.д. Что от этого будет? Незачем долго гадать – сторонников радикального ислама станет все больше. Можно сказать, что дальнейших репрессий в республике требуют не очень сведущие в политической стратегии поселяне. Но руководят-то ими официальные представители власти. Это власть думает, что опасные идеи надо подавлять “с запасом”.
Только не везде. Не менее опасные идеи расовой ненависти к мигрантам и “инородцам”, которые открыто проповедуют “пни” и им подобные в Москве, почему-то неизменно остаются вне сферы репрессий. Хотя закон позволяет просто запретить организацию этих “пней” за систематическую пропаганду ненависти (и для закона неважно, что у них нет регистрации).
Такая явно “неравноудаленная” репрессивная политика является, по сути, подстрекательской. Причем по отношению к обоим помянутым объектам. И если на Северном Кавказе число приверженцев радикального ислама неуклонно растет, а в столице в государственный праздник праворадикалы, а попросту говоря – фашисты демонстрируют, что теперь и такие взгляды находятся в поле допущенного политического действия, значит, “прогнило что-то в Датском королевстве”. И довольно сильно.
