Эмиграция становится информационным трендом. Вслед за видным экономистом и бывшим уже ректором Российской экономической школы Сергеем Гуриевым о своем невозвращении в Россию объявил и бывший чемпион мира по шахматам и оппозиционный деятель Гарри Каспаров на пресс-конференции в Женеве. «Я ездил туда и обратно вплоть до конца февраля, когда стало ясно, продолжающееся расследование деятельности политических активистов может коснуться и меня. Теперь я серьезно сомневаюсь, что по возвращении в Москву мне удастся выехать обратно. Так что на некоторое время я от возвращения в Россию воздержусь», такое вот было дано объяснение.
Соратники по борьбе восприняли новость с пониманием. «Он уже довольно давно, с конца февраля, находится за границей. Я совершенно не собираюсь критиковать Гарри и уж тем более осуждать за принятое решение. Каждый человек сам решает, где ему жить. Мотивы Каспарова очевидны - за последний год уровень репрессий в стране резко вырос, и по количеству политзаключенных Россия обогнала Беларусь», - написал в блоге Борис Немцов. «Каспаров заявил, что эмигрировал из России. Я в апреле об этом написал - он тогда ответил гневным опровержением. Чего было голову морочить?», - пишет в Твиттере Илья Яшин. «Это решение самого Гарри Кимовича. Он позвонил мне, Борису Немцову и сообщил, что не планирует быть одним из руководителей ‘Солидарности’. Но сразу замечу, что Каспаров не собирается выходить из самой организации», — сообщил «Интерфаксу» Александр Рыклин. Сдержанно, в духе «все ж понятно», но в целом с пониманием.
Сам герой объяснил свое решение тем, что его уже вызывали на допрос, и он опасается за свою свободу. По оценке Каспарова, следствие намеревалось предъявить ему какое-нибудь обвинение с целью ограничить свободу передвижения. Политик отметил, что не собирается сдаваться на милость главы СК Александра Бастрыкина, который «заслуживает первого места в „списке Магнитского“».
Позиция, в общем, понятная. К тому же известный оппозиционер и так примерно по полгода в год в Москве не жил: ездил по всему миру. А в США у него даже имеется недвижимость — есть, где жить. В прямом смысле слова россиянином Каспарова вообще сложно назвать: он, скорее, «человек мира» и уж точно не квасной патриот-почвенник. Его и на Западе в последние лет 20 ценили и почитали больше, чем в России. Здесь он даже казался чуждым элементом, не очень вписывающимся в среду. Причем, видимо, почти для всех: и для «патриотов» и «государственников», и для «либералов» и «рыночников», в основной их массе.
Невозвращение Каспарова и еще больше Сергея Гуриева есть отражение простого тренда: очарование митинговым энтузиазмом под мрачным и тупым нажимом властей прошло, и теперь наступает фаза жесткого разочарования. Только не в «болотном движении» собственно, а в том, что в современной России можно что-то поменять к лучшему, не рискуя попасть в тюрьму. Более того: попадание в тюрьму является непременным условием, тогда как на улучшение посредством диалога с властью, более-менее открытого и честного, надеяться становится все труднее.
После первых массовых митингов конца 2011 года у многих родилась иллюзия, что надо повременить с «валить отсюда к черту на рога» (кто собирался), «мы можем что-то изменить» (у тех, кто в общем не собирался) и «надо бы вернуться» (у тех, кто уже уехал, но связей с Родиной не утратил). Некоторые еще раньше (Сергей Гуриев, как представляется, в их числе) поддались и на тот флер, который окружал Медведева-президента. Увидели в этой «медведевской оттепели» и прочей модернизации шанс на трансформацию страны, на качественное ее изменение.
Судьба их шмякнула мордой об стол, а Владимир Путин сотоварищи, вернувшись в Кремль, начали любую надежду на трансформацию изничтожать, причем довольно радикальным образом. Логика путинской кампании «Болотная» (те, кто за изменения) против «Поклонной» (те, кто за стабильность) была, разумеется, чисто политтехнологической. Но вопреки обыкновению, она не умерла после выборов и стала основной политической повесткой третьего путинского срока, по крайней мере, на последние полтора года. Наверное, по причине отсутствия у путинского окружения вообще какой бы то ни было позитивной повестки и полной неспособности эту повестку выработать.
Вместо этого коллективный Путин устроил разбор полетов, на тему кто где был пока Путина не было в Кремле, и можно ли в текущих условиях мягко журить режим. В ходе недолгой дискуссии с участием ОМОНа и Следственного комитета заинтересованные стороны выяснили, что журить ни в коем случае не позволительно, равно как и аплодировать меньше трех минут и тише реактивного двигателя.
Профи по троллингу из администрации президента запускали все новые законодательные инициативы, оскорбляющие любой сколько-нибудь взыскательный вкус. Возрождали самую дремучую риторику советского образца про «людей труда», «фронт» и прочая. «У нас очень хороший актив – фронтовой, известные в своих регионах, стране, мире люди. Это представители общественных организаций, активисты, представители добровольческих, волонтерских, молодежных, патриотических организаций, студенческих спортклубов», - это так кадровый актив «народного фронта» описывает глава оргкомитета съезда ОНФ Андрей Бочаров.
Но в АП знают цену своему троллингу, они уже много лет на Старой площади разнообразную интеллигенцию всячески гнобят, но не до смерти. А у силовиков сознание устроено конкретнее и проще, вот и пошли проверки, дела, допросы (там, где хватило бы «беседы», но теперь все допросом называется, даже чаепитие в кафе). И было обретшие надежду «продвинутые граждане», сходив в СКР, как-то потянулись «на выход», но уже из страны.
Вообще эти два последних невозвращения означают, что власть в широком смысле может торжествовать: она задавила в зародыше саму идею какой-то альтернативы себе, пережила почти уже кризис зимы 2011-2012 года и может теперь почивать на лаврах. В активе, правда, остаются все больше «представители студенческих спортклубов», но так даже комфортнее, наверное.
Можно говорить, что Гарри Каспаров — невеликая, в общем-то, потеря. Ну на что он влиял? Кто к нему прислушивался? Однако в качестве сигнала — не первого за последнее время — его невозвращение примечательно. Происходящее в российской политике становится небезопасным даже для самых невинных участников процесса. По крайней мере, так воспринимается. Причина: процессами в стране уже рулит не конкретный Путин, а коллективный Следственный комитет.
