На прошлой неделе Экспертная комиссия государственной экологической экспертизы «ТЭО (проект) трубопроводной системы «Восточная Сибирь – Тихий океан (первый пусковой комплекс)», точнее говоря, большинство ее членов, позицию которых озвучил Г. С. Чегасов, пришла к следующим выводам:
«… предлагаемая трасса трубопроводной системы ВСТО представляет большую потенциальную опасность нанесения (в случае аварии) экологического ущерба озеру Байкал – объекту всемирного природного наследия, охраняемому Российским законодательством и конвенцией ЮНЕСКО»,
по этой причине считать неприемлемым строительство «по намеченной в ТЭО (проект) трассе, проходящей по территории водосборного бассейна озера Байкал и характеризующейся высокой сейсмичностью»,
и в этой связи необходимо переработать материалы ТЭО «в части альтернативных вариантов прохождения участка трассы за пределами бассейна озера Байкал».
Авторскому комментарию к этому незаурядному событию полагал бы необходимым предпослать некоторые сведения познавательного плана.
ВСТО – стратегический нефтепровод, идущий из Восточной Сибири к Тихому океану (к порту Находка) с ответвлением на Китай (к городу Дацин). Его строительство, по словам Президента РФ В.В.Путина, является «крупнейшим народно-хозяйственным проектом, сопоставимым по значению с БАМом». Вплоть до ареста наиболее активным лоббистом проекта был М.Б.Ходорковский. После перехода ЮНГ под контроль правильных владельцев и менеджеров, а также последующей передачи под тот же контроль значительной части всей нефтяной отрасли инициатива перешла к государственной компании «ТРАНСНЕФТЬ», поддержанной, разумеется, на самом высоком уровне.
Реализация проекта столкнулась, однако, с очевидной проблемой: трассу можно прокладывать либо по южному берегу Байкала, либо – по северному, либо еще севернее, по Якутии, натыкаясь на скальные породы и вечную мерзлоту.
«Южный береговой вариант», самый дешевый и короткий, был отвергнут сразу, как заведомо не отвечающий минимальным экологическим требованиям. «Якутский вариант», живо напомнивший специалистам героическую эпопею строительства Северо-Муйского тоннеля на БАМе, встречал мощные возражения технико-экономического плана.
Соответственно, руководство Транснефти сделало выбор в пользу «северного берегового варианта» с минимальным удалением трассы от кромки озера порядка 800 метров.
Против выступили практически все сколько-нибудь независимые экологи, выдвигавшие два главных аргумента:
Эти позиции были зафиксированы еще летом прошлого года в документе так называемой «общественной экологической экспертизы». Несмотря на то что все эти «гражданские инициативы» не влекли за собой каких-либо правовых последствий, само их появление вызвало жесткую отповедь со стороны руководителя «энергетической сверхдержавы»: «недопустимо использование экологических экспертиз в качестве орудия конкурентной борьбы» и, соответственно, «экологические экспертизы не должны препятствовать развитию страны и ее экономики».
Прямые правовые последствия, включая запрет на реализацию проекта, влечет за собой, как известно, только государственная экологическая экспертиза (ГЭЭ). По действующему законодательству ее организацию осуществляет уполномоченное на то федеральное ведомство, в обязанности которого входит формирование экспертной комиссии из числа независимых экспертов, оплата их труда за счет заявителя, техническое обеспечение работы комиссии, а также утверждение Заключения ГЭЭ. Руководитель ведомства при этом не имеет права оспаривать мнение экспертизы по существу; он обязан либо утвердить Заключение ГЭЭ в том виде, в котором его представили эксперты, либо отвергнуть со ссылкой на процедурные нарушения с последующим оспариванием в суде.
В целях устранения последних препятствий «развитию страны и ее экономики» со стороны какой-либо «экологической экспертизы» были предприняты серьезные меры административного плана. Полномочия по организации ГЭЭ и утверждению ее результатов, закрепленные за Госкомэкологии России (до 2000 года), а затем за МПР России (до 2004 года), были переданы в Федеральную службу по экологическому, технологическому и атомному надзору (Ростехнадзор).
Процедура поиска подходящего руководителя этой службы растянулась на 1,5 года. Еще бы, нужно было найти наиболее авторитетного российского специалиста в области безопасности АЭС, экологии, а также горного и технического надзора. Нашли …
В декабре 2005 года выбор был сделан в пользу генерала К.Б.Пуликовского, более известного в качестве ветерана кавказских войн и лучшего друга Ким Чен Ира.
Ростехнадзор принял на рассмотрение ТЭО стратегического нефтепровода, представленное «ТРАНСНЕФТЬЮ», и утвердил состав экспертной комиссии примерно за месяц до назначения Пуликовского, однако именно ему предстояло утвердить своим приказом вердикт, подготовленный независимыми экспертами.
Экологов-фрондеров и экологов-диссидентов в экспертную комиссию не приглашали; в нее вошли люди серьезные, профессиональные и в конфликтах с начальством ранее не замеченные.
По-видимому, самым известным ее членом стал Геннадий Спиридонович Чегасов – бывший руководитель ГЭЭ в системе Госкомэкологии, автор капитальной монографии по проблемам экологической экспертизы в топливно-энергетическом комплексе, участник множества экспертиз самых громких (в том числе – сугубо небесспорных) проектов последних лет, к примеру – газопровода «Голубой поток», трассированного по дну Черного моря.
Я не знаю, какие именно «неформальные рекомендации» давали организаторы ГЭЭ членам комиссии. Впрочем, смысл этих рекомендаций был вполне очевиден: «Конечно же, мы должны работать по закону, по правилам в соответствии с имеющимися нормативами, нормами. Но мы с вами хорошо знаем, что есть такая форма забастовки и саботажа, которая так и называется – работать по правилам. И я вас прошу иметь в виду это обстоятельство, проявлять гибкость при решении важнейших и крупных проектов, в которых так нуждается наша страна» (В.В.Путин, 25.01.2006 г.).
Полагаю, что малой толики подобных «намеков» хватило бы работникам прокуратуры, суда, ЕР, ГД, СФ, МВД, ФСИН, ФНС, ФРС и т.п., чтобы на лету понять суть дела и немедленно принять команду «к сведению и исполнению».
Да что там говорить о партийцах, думцах, тюремщиках или регистраторах, если конституционные судьи (за вычетом самых упертых) совсем недавно сходу поняли подобный намек, сообщив городу и миру, что таблица умножения может теперь модернизоваться применительно к меняющимся «социально-правовым условиям».
Эксперты-экологи оказались куда более непонятливыми. Они приняли заключение, процитированное в начале заметки, которое подписал и представил Г.С.Чегасов.
Разумеется, обнародованный документ - всего только рабочий материал комиссии. Генерала Пуликовского не для того позвали в «трехголовую службу», чтобы он подписывал такие бумаги. Найдутся способы надавить на экспертов, или будут вскрыты процедурные нарушения, позволяющие не утверждать их заключение, или изобретательный чиновный народ еще что-нибудь придумает …
Я уже не говорю о том, что первые (и вряд ли последние!) порции «компромата» на г-на Чегасова были слиты немедленно после оглашения результатов экспертизы.
Я также не говорю о том, что о начале строительства ВСТО во всех случаях будет доложено точно в срок: «Товарищ Ленин,// я вам докладываю// не по службе, а по душе,// товарищ Ленин,// работа адова// будет сделана// и делается уже» (В.В.Маяковский).
Никто, разумеется, даже не подумает прислушаться к мнению профессиональных экспертов. Никто также не вспомнит о том, что ВСТО проходит в местах, куда как менее охраняемых, чем газопровод «Моздок - Тбилиси», а следствием любого подрыва на его трассе станет не замораживание «надменного соседа», но деградация «объекта всемирного природного наследия».
Впрочем, хрен с ним, с природным наследием, когда на кону такие «бабки» и такие геополитические амбиции…
Это я все к тому, что события и тенденции, обозначившиеся в начале 2006 года, не давали, казалось бы, никакого повода для сомнений: выбор пути сделан, и хотя выбранная дорога ведет в никуда, но никто с этим уже не спорит. Власть безнаказанно безобразничает, народ не ропщет и безобразничает (в лице своих отдельных представителей) также вполне безнаказанно, общественность аплодирует, рейтинги растут вместе с патриотическим угаром…
Но вот случился «казус Чегасова»: вроде бы частный эпизод, имевший место на сугубо профессиональном поле, вроде бы скромный персонаж, не стремящийся попасть в герои и мученики науки, но при всем при том ….
«Казус Чегасова» задал образец поведения, обозначил рубеж согласия/несогласия, за который не должен переступить человек, дорожащий национальными ценностями и собственной репутацией больше, чем любовью начальства.
Почему бы этому казусу не повториться, скажем, в печально известном Челябинском высшем танковом командном училище. Ведь там, как сказано на сайте училища, «трудятся хорошо подготовленные, опытные, обладающие высоким педагогическим мастерством преподаватели, одиннадцать из которых имеют ученые степени кандидатов наук», в том числе даже математических и философских. Так вот, соберется кто-нибудь из опытных преподавателей с мыслями, да и подпишет «экологическое заключение» о недопустимости призыва 18-летних детишек в систему, которая их делает покойниками, калеками или преступниками. А может? и вовсе решит уйти в Комитет солдатских матерей или же в монастырь, заявив перед этим о необходимости немедленной отставки министра обороны.
А что, если «казусы Чегасова» начнут случаться в той же прокуратуре, судах, ЕР, ГД, СФ, МВД, ФСИН, ФНС, ФРС и прочих федеральных ведомствах? Что, если найдутся члены этих корпораций, готовые заявить о несогласии с выбранным для них «вариантом прохождения трассы»? Там ведь, в конце концов, тоже сидят не инопланетяне, а наши с вами сограждане.
Тем более, что в каких бы самых искренних проявлениях любви к начальству и априорной поддержке всех его начинаний ни был бы замечен кто-либо из этих сограждан, «ревнители всеобщего блага, повелители масс, глашатаи исторической необходимости … в гроб с ним вместе не лягут и спасибо не скажут» (И.А.Бродский).
