Мело, мело по всей земле, во все пределы… Неделя получилась холодной и нервной, и в ней было много, о чем бы следовало подумать.
Например, о странной спирали ненависти, которая продолжает раскручиваться на нашем Северном Кавказе. Что трудно уже назвать терроризмом, бывает, что и случающемся в как бы более-менее нормальных государствах. Но тут, очевидно, нет нормального государства. Государство персонифицировано наместниками, кланами, людьми в масках... Это трудно назвать и гражданской войной, поскольку стороны опять же недостаточно идентифицированы и самоидентифицированы, у них нет лозунгов, нет знамен, штабов, специалистов по связям с общественностью, они не знают, чем противостояние должно в идеале закончиться, а есть обиды, кровная месть, уходящая корнями в другие кровные дела.
И все это происходит в обстановке информационной нечеткости, когда никакой наблюдатель не видит картину полностью, не верит в будущее, не верит никому...
Вот, например, намедни сообщается, что автомобиль с семьей Джаниевых в минувший вторник двигался по Назрани. Назрань, вообще-то, административный центр. И дело происходит в России, в государстве, у которого якобы уже в 2010 году может быть безвизовый режим с Евросоюзом. В автомобиле две женщины, одна из которых беременна, и двое молодых людей, братья беременной девушки. Житейская картина, битком набитый отечественный автомобиль, сомнительно, что в таком составе – это бригада террористов.
И вот они доезжают до передвижного поста МВД и отчего-то резко (а может, и не резко) разворачиваются, может, чтобы избежать проверки документов и неминуемых поборов (я сам иногда разворачиваюсь, завидев Москве «передвижной пост»). А с поста по ним (посчитав резкий разворот за нелегальное действие) начинают пулять отнюдь не резиновыми пулями, отчего машина взрывается и половина из находившихся в ней погибают. Так, во всяком случае, артикулирована версия стрелявших.
Другая версия, озвученная на оппозиционном сайте, отличается последовательностью эпизодов, как будто один и тот же фильм монтирует другой режиссер. Оказывается, машину все-таки остановили, осмотрели, после чего она, чуть отъехав, и взорвалась. Как бы получается: то ли плохо осмотрели, то ли что-то подложили, что воспринимается почему-то вполне в духе соцреализма.
Хотя, может, это и поклеп на славные органы ингушского правопорядка, которые только обирают проезжающих, но совсем не подкладывают бомбы. А даже если и стреляют по автомобилям, после чего они взрываются, то только когда они разворачиваются. И если убивают находившихся в той или иной машине, как того же Евлоева, то только чисто случайно, если пистолет вдруг выпадает из кобуры, ты его ловишь, и он, скользкий, противный, стреляет сам собой и прямо в висок. Но сын погибшей женщины, брат убитого два с половиной месяца назад мужчины, очевидно, устал разбираться в хитросплетениях этой ускользающей правды, устал монтировать свой фильм, а сам подъехал к посту и взорвался вместе с находившимися там милиционерами, взяв лично интерпретированное правосудие в собственные руки.
Что это? Типичный сценарий возникновения социальной антисистемы, работающей не на созидание, а на самоубийство сначала части народа, а потом и зараженного ненавистью целого. Что делать с этим – неизвестно. В Центре пляшут, поют, готовятся к Новому году, считают деньги и безуспешно ловят собственных бандитов. Так виделось мне в минувшую среду...
***
В ту же среду повестка дня самым неожиданным образом была скорректирована смертью Егора Экономиста. О том уже много чего сказали, и любая смерть – зря, и не место тут повторяться.
Важно отметить вот что: Экономиста очень многие не любили, в основном, из тех, кто лелеет в глубине души ностальгию по Советскому Союзу. Но смерть «отца рыночных реформ» (хотя отцом, вернее, матерью, была по всей видимости ситуация тотального дефицита, а не конкретный человек) дала повод сегодня начать пересмотр отношения к «90-ым», к которым с легкой руки предыдущей Администрации приклеился ярлык «лихие». Чувства приличия (похороны и все такое) приглушили стан «разъяренных на 90-ые», но позволили под видом опять же полагающихся по случаю похорон мероприятий провести масштабную кампанию за реабилитацию августовской революции.
В траурной тишине слова «спаситель России», «символ всего передового» звучали, почти не встречая никого сопротивления со стороны тех, кто еще недавно упивался горечью формулы «величайшая катастрофа ХХ века». Возникла опасная ситуация: так дело пойдет, и снова сползем в перестройку! Две формулы мирно ужились в раздвоенном политической шизофренией массовом сознании. Что в свою очередь очень «тонко» почувствовали в Думе, официально отказавшись почтить память Экономиста и посчитав «более правильным не потакать тем, кто готов во имя своих политических амбиций устроить шабаш на погосте», а на самом деле публично зафиксировав ситуацию тревожного понимания (и ожидания!) приближающейся «контрстабилизации» (по аналогу с «контрреволюцией»).
Далее, приблизительно через две недели, либералов, очевидно, снова жестоко отобьют и загонят в их всегдашнее гетто-подполье, но, как напишет историк будущего, ситуация уже не будет прежней. На похоронах русского Вольтера соратник увидел соратника, магические слова были сказаны, страх перед стабилизаторами был преодолен. Хоронила Экономиста настоящая, а не токмо зарегистрированная либеральная партия, и не случайно, на разных площадках – в кафе «Транзит» и в подвалах «Liberty.ru» - одновременно с этим были заявлены круглые столы с идентичными названиями, про 90-ые. Видели Татьяну Юмашеву. По телевизору пела престарелая «Машина времени» о новом повороте. Рашид Нугманов снова приступил к съемкам культового перестроечного фильм «Игла» и снова с Виктором Цоем (правда, рисованным) в главной роли. Процесс пошел?
***
Еще одно происшествие тронуло меня на этой неделе – выдворение шведского дипломата Андреса Мартина Форса за совершение проступка, несовместимого с дипломатическим статусом.
Но прежде всего, что у нас совместимо с дипломатическим статусом? Очевидно, шпионаж. Шпионаж – это нормально и улыбок никогда не вызывает. Бывший наш президент был шпионом в некой западной стране.
Нормально участвовать в сложных интригах, заключать скандальные пакты и т.п. Пакт Молотова-Рибентропа по сей день считается дипломатическим геройством.
А Андрес Мартин Форс совершил нечто совершенно несообразное со статусом.
Он… ездил в Белоруссию, закупал там носочно-чулочную продукцию (отчего ТВ язвительно обозвало все это чулочной дипломатией, по аналогу с «челночной»), запихивал сколько влезет в старенький Saab и сбывал оптом (по 30 рублей) на Юго-Западе Москвы, что и было снято камерами скрытого наблюдения нашими славными агентам госбезопасности. Позже по незадачливому дипломату оттоптались все кому ни лень.
Но вот что пришло в голову: а ведь Андрес Мартин Форс бОльший дипломат, чем его коллеги, потому что он наконец-то повел себя в России как свободный человек в свободном мире, ну, во всяком случае, как нормальный молодой болван своего возраста, каких сегодня полно во всех госструктурах - именно, что не занимаясь тем, что мы считаем для дипломата сообразным.
Он затаривался не фотопленками с секретными объектами, а носками, чулками и колготками. Не в промышленном масштабе, а сколько влезет в старенький Saab. И вез их через российско-белорусскую границу, где, вообще-то, и нет никакого таможенного регламента для легковых машин, чтобы иметь свой профит. Не такой профит, как у Абрамовича, а небольшой, совершенно не подрывающий устои мировой экономики. К тому же все происходило во время организации единого таможенного пространства и строительства союзного государства, в котором передвижение уж во всяком случае малых партий товаров должно быть совершенно свободно. И сбывал их фактически без всякой наценки! По цене, по которой носки и должны стоить в наших магазинах, но почему-то не стоят.
Да он герой! Однако чекисты, как всегда, не спали… Никуда не делась тотальная слежка…
***
Нет нужды замечать, что эта новость – про шведского оболтуса, чуть-чуть нажившегося на паре ящиков с носками, совершенно забила в нашем медийном пространстве новость про застрявший в Таиланде Ил-76 с 40 тоннами неучтенного оружия, говорят, что принадлежащего россиянину Виктору Буту. Но кому это интересно?
