Мы публикуем выступление автора книги «Как нам стать договоропригодными, или Практическое руководство по коллективным действиям» известного социального мыслителя, профессора и заведующего кафедрой Прагматики культуры НИУ ВШЭ, основателя и управляющего рекомендательным сервисом Имхонет, автора переведенных на различные языки книг «Экономика символического обмена» и «Манифест новой экономики» Александра Долгина на круглом столе «Как нам стать договопригодными?» 4 декабря 2012 г.
Большое спасибо «Полит.ру» за сбор такого представительного состава за столом и около него. Все, что хотел сказать автор, он написал в книге. Я хочу сказать пару слов вокруг темы: жизнь, экономика, политика – все это очень важно, и внутри очень много разных важных системообразующих вещей.
Во-первых, я утверждаю, что среди всех этих «важностей» есть самая главная – это клубы и воспитание способности к объединению. Только потянув за эту нить, мы имеем шанс изменить что-то в нашей общественной жизни к лучшему.
При небольшом старании можно подвести под слово «клуб» все, что угодно. Поэтому такие объединения как фирмы, госкорпорации вынесены в книге за скобки. Я пишу о добровольных немеркантильных сообществах. Я совершенно согласен с тем, что при определенных стимулах, очень сильных, договороспособность в нас проявляется. И действительно, вертикальная власть и бюрократический рынок не могут без этого существовать. Вопрос в соотношении стимулов и преград. В волонтерской, добровольческой деятельности стимулы меньше, барьеры выше – в итоге мало что получается. В корпоративной деятельности стимулы сильней, барьеры ниже – получается. Повторяю, я говорю главным образом о добровольческих, гражданских клубах как о точке, где могут начаться изменения в обществе. Понимая немеркантильные межличностные отношения, символические, как экономические, понимая, что клуб по интересам производит как минимум настроение, мы можем сказать, что граница между деятельными клубами и клубами по интересам не так однозначна. Я говорю о клубах строго в логике экономической теории. Это понятие ввел Бьюкенен. Существуют такие виды человеческой деятельности, когда один не сделаешь, а слишком много людей – падает качество блага. Бьюкенен решил задачу про оптимум клуба. Поэтому я отношу к клубам любые группы, круги, кружки, гильдии, товарищества и сообщества – лишь бы они подчинялись правилу: «один не можешь, много – гораздо хуже, потеря полезности». В этом смысле клубы, создающие настроение, и клубы, делящие бюджет ТСЖ, схожи. Метафизика, утопия… это довольно практичные вещи. Мир движется в сторону утопий. Допустим, мы живем на расстоянии нескольких тысяч километров от своих детей. До тех пор, пока нет самолета, ничего мы с этим не можем сделать, мы разъединены. Когда появляется инструмент авиаперевозки, мы соединяемся – это вопрос издержек. Вы говорите «все хорошо, только мотивации у людей нет». Мотивация – это функция от успешного опыта, который представлен людям воочию; у них нет мотивации, потому что они несколько раз попробовали - не получилось, теперь они разочарованы. Для того чтобы дело пошло, нужно несколько успешных клубов. Из социологической теории известно, что нужно иметь 1-2% активистов, энтузиастов, пионеров, за ними двинется 15% ранних последователей, далее потянутся еще и еще. Сейчас речь идет о том, где набрать этот один процент.
Во-вторых, как уже говорилось, всюду слышны возгласы о доверии, о договоропригодности, о способности что-то сделать вместе. Недоговоропригодны – и точка, такой нами выносится диагноз самим себе. Окончательный и бесповоротный. Я с этим, как вы понимаете, не согласен. Не думаю, что о каком-либо народе можно сказать, что он, в принципе, не приемлет, к примеру, математику или лишен вкуса к красоте. Это все итог условий, правил, воспитания, и, стало быть, это можно менять.
В-третьих, когда наблюдаешь за каким-то успехом, снаружи все выглядит гладко. Мы даже не подозреваем, какая сложная кухня скрыта внутри, под капотом. Мы судачим, например, о том, насколько прочны браки в Америке. Но далеко не все в курсе того, что в Америке существуют более сотни законов и положений, которые делают расторжение брака невыгодным. Такова институциональная поддержка общественно желательного поведения. Явление, о котором мы привыкли читать и рассуждать в терминах этики и нравственности, внутри оказывается устроено совершенно по-другому. То же самое в спорте. Можно наблюдать за работой высококлассного спортсмена и никогда не догадаться, в чем скрытый элемент, который делает его звездой. Я заглянул внутрь оболочки, которая называется доверием и договоропригодностью, и там обнаружилась своя система, свои особые механизмы, кстати, не такие уж и сложные. Их можно отлаживать, приспосабливать, модернизировать, но не знать и не считаться с ними нельзя.
Для меня ценна и интересна реакция на ту часть книги, которая связана с развитием институциональной экономики в сторону нематериального (символического) обмена. Я попытался применить аппарат Рональда Коуза к урегулированию социальных конфликтов, к политкорректности. Похоже, регулировки могут происходить в той же логике, в какой выстроен Киотский протокол, регулирующий выбросы. Мне страшно интересно мнение по поводу того, добавляет это что-нибудь к теории либерализма или нет.
