После выхода майского постановления правительства, установившего беспрецедентно высокие объемы наркотиков, за которые положена уголовная ответственность, сразу же стало понятно, что так это долго не продержится. Как-то мало оно соответствовало тому, что происходит в стране. Да и принято оно было почти случайно — думские либералы умудрились пропихнуть среди многочисленных либеральных поправок в уголовное законодательство и смягчение наркотических статей. Майское постановление — это подзаконный акт к одной из этих поправок, привязывающей уголовное наказание к десятикратной одноразовой дозе (количеству наркотика, необходимого человеку для одноразового получения кайфа). Таким образом, предлагалось четко отделить потребителей от дилеров и уголовно наказывать только последних. Идея, очевидно, здравая. Наркомания — это болезнь, а больных нужно лечить, а не наказывать. Но в последнее время эта идея лишается государственной поддержки.
Месяц назад представитель правительства в Государственной думе Андрей Логинов напугал принимающих наркотики заявлением, что объемы за которые предполагается уголовная ответственность будут изменены. По данным правозащитника Льва Левинсона, это в первую очередь коснется позиций по героину.
За последний месяц в региональной прессе опубликовано множество антинаркотических материалов, в которых все беды, связанные с наркоманией возводятся к либеральным нововведениям. На прошлой неделе в процесс включилось два региональных парламента — астраханский и ивановский. Они обратились к Госдуме с призывом ужесточить антинаркотическое законодательство. В качестве экспертов по проблеме парламентарии прибегали к услугам чиновников из местного отделения ФСН (так сейчас называется Госнаркоконтроль).
Стоит признать, что размер разовой дозы героина установлен слишком высокий. Попасть в тюрьму имеет шанс только тот, у кого на руках будет больше грамма чистого вещества. Это доз 40 для новичка. Хотя для некоторых «подсевших» этот грамм — как раз и есть доза. Коварная способность героина — постоянно растущее необходимое наркоману количество (хотя до таких доз доходят редко).
Существует несколько способов — решить проблему со слишком либеральными нормативами по героину. Нормальный — оставить те же дозы, но не для «чистого героина», а для уличного, в примесях. Примерно такие же дозы установлены для «уличного» героина в других странах. Еще один вариант разумной корректировки — уменьшить раз этак в пять дозы по чистому героину. Но, по мнению Левинсона, эту идею сложно считать удачной, т.к. на практике милиция записывает уличный героин как «чистый». Для того, чтобы добиться повторной экспертизы нужен хороший адвокат. Так что либерализация может оказаться таковой только для богатых. Однако нынешнему закручиванию гаек скорее будет соответствовать другой путь решения — снизить донельзя размер разовых доз, и тем самым качественно изменить наркополитику в стране.
В такой ситуации правоохранителям будет выгоднее ловить не дилеров, а рядовых наркоманов, как и было до принятия либеральных поправок в УК. В этом случае шанс загреметь в тюрьму появится у очень большого количества совершенно безопасных для общества людей. Думаю, что у большинства моих ровесников — людей 25-35-летнего возраста, чье двадцатилетие пришлось на героиновый бум середины-конца 90-х, есть знакомый, бывший наркоман, который выжил, как-то устроился в жизни, но иногда все-таки срывается. Многих из них пересажали в конце девяностых. Тех, кто остался на плаву могут посадить в середине нулевых.
Моего такого знакомого зовут Жора Саид, мы с ним вместе учились в университете. Человек он реальный, а имя вымышленное. Не то чтобы он был моим лучшим другом, но Саид часть моей жизни: не любить его — отбрасывать ее. Мы прогуливали учебу, пили пиво после лекций, говорили о музыке, курили чего-то, тусовались короче.
В чем-то он даже казался лучше меня. Помню, как Жора переживал по поводу встреченного около метро пьяного мужичка. Того побили, отняли деньги, перемазали одежду. Саид долго его успокаивал, отпаивал пивом. А позже, когда мужик ушел, Саиду стало казаться, что он виноват. Как будто на самом деле он избил мужика, отнял шапку и деньги. Когда Саид рассказывал эту историю в университетском коридоре, я завидовал его способности воспринимать что-то по настоящему. Эта способность видимо его и подвела.
После того, как Саид окончил университет, связь с ним почти что оборвалась — от общих знакомых слышал, что он сидит на героине, живет с родителями, но при этом успевает удерживать себя в русле жизни. До 27 лет, чтобы не забрали в армию, числился в каком-то умирающем совковом институте, не требующем лишнего от получающих нищенское жалование сотрудников, и даже собирался защищать кандидатскую. Но не собрался. «Ушел в бизнес», — так объяснил это себе и друзьям.
В последние пару лет Саид работал дистрибьютором в небольших компаниях. Предпоследняя фирма торговала сотовыми телефонами и аксессуарами к ним. Проработав там полгода, Жора лег в наркологическую больницу. По выходе пристроился к каким-то строителям, где работает уже второй месяц.
Недавно мы встретились у метро. Жора говорил о работе, вдавался в детали. Вынул из кармана рекламный проспект посвященный зонтичным дюбелям, которые используются для пустотелых конструкций. На цветном листе детально изображались стадии проникновения дюбеля в дюралевую конструкцию. Проникнув вовнутрь, дюбель выпускал стальные усики и укреплялся в пустоте.
Вообще у наркомана — жизнь не сахар. В последний год смертность от героина пошла вверх, при том, что в период с 2000 по 2003 года, она снижалась. Этот факт — и есть главный козырь ФСН и других борцов с «либерализацией». Однако, по данным фонда «Нет алкоголизме и наркомании!», совпадающим с данными Льва Левинсона, это не связано ни с ней, ни с увеличением числа наркомана.
Увеличение смертности от наркомании сейчас — следствие той неоправданно жесткой наркополитики, которую начало проводить государство после того, как в середине девяностых встало перед лицом массовой наркотизации населения. Частью ее стало решение президиума Верховного суда об использовании в юридической системе таблицы, определяющей, какое именно количество наркотика является крупным, а какое особо крупным. Этот документ оказался беспощадным к потребителям. Количество марихуаны считалось крупным, если ее оказывалось больше 0,1 грамма (чего вряд ли хватит на одну затяжку). Для героина крупным считалось любое количество, начиная с нуля граммов, а особо крупное начиналось с 0,005 граммов, что приблизительно соответствует разовой дозе потребления наркотика при легкой форме зависимости.
У этого документа возникли естественные последствия — тюрьмы начали наполняться потребителями наркотиков. Однако число этих потребителей на воле если и уменьшилось, то незначительно. Теперь, когда после майского постановления этих бедняг стали скопом отпускать на волю (по данным Левинсона, их уже отпустили более 25 тысяч), они начали массово погибать от дозировок. По мнению ответственного секретаря организации «Нет алкоголизму и наркомании!» Сергея Полятыгина, с достаточной долей уверенности можно говорить, что четверть из них либо уже умерла, либо умрет в течение года. Официальной статистики по этому поводу нет.
За два, три, пять лет проведенных в тюрьме, эти люди полностью утратили навыки осторожности, в то время, как их чудом избежавшие тюрьмы сверстники (типа моего приятеля Саида) научились более или менее сносно существовать, при поддержке семей и свободно продающихся в аптеке кодеиновых препаратов.
У Саида зазвонил мобильный
- Мама, не волнуйся, я уже еду домой с работы. У метро — встретился с другом. Да нет, не то, что ты думаешь, — это университетский друг — тот, который меня искал, чтобы статью написать. Буду в течение часа
Кроме матери, моего приятеля удерживает в русле жизни таблетированное средство от кашля, содержащее в себе кодеин. Называть его не буду — скажу лишь, что его можно купить в любой аптеке. Особо приятных ощущений таблетки не дают, но ломки снимают. До возвращения домой Жоре обязательно нужно было успеть в какую-то аптеку, где это средство стоит 60 рублей, а не 90, как в каком-то другом месте. В результате поехали вместе. Успели за десять минут до закрытия — Жора ловко переправил две упаковки из аптечного окна в карман — этого хватит на сегодняшний вечер и на завтра. Как будто бы по волшебству в руке Жоры появилась горсть таблеток (привычная уловка — выдавливать их из упаковки, не вынимая руку из кармана), которая одним движением была переправлена в рот. Если бы кто-нибудь рядом с нами стоял, то ничего бы и не заметил. Но никого рядом и не было — улица была пустая. Запив таблетки ядовито-красным алкогольным коктейлем, парень облегченно вздохнул — день прожит нормально. Однако явно хотелось чего-то большего. Каждый срыв грозит многонедельным марафоном, в ходе которого как правило кончаются деньги и могут выгнать с работы.
У нас в стране стихийно сложилась система заместительной терапии — способ отрыва от наркозависимости героиновой через привыкание к другому наркотику. По словам Полятыгина, в аптеках продаются несколько видов кодеиносодержащих препаратов. Хотя и считаются они таблетками от кашля — покупает их в основном молодежь. При этом на данный момент не существует ни одной одобренной Минздравом программы по реабилитации наркоманов. Зато недавно Минздрав разрешил продавать без рецепта еще один препарат содержащий близкий по действию к героину анальгетик трамал. А трамаловая или кодеиновая зависимость, по мнению врачей-наркологов, еще хуже героиновой. По словам Полятыгина, героином можно пугать и таким образом подталкивать наркомана к лечению. Убедить же человека, сидящего на таблетках, что он наркоман, а не «подлечивается», — практически невозможно.
