В самом деле, даже среди весьма богатого на яркие личности окружения Петра Великого Яков Вилимович Брюс стоит в достаточной степени особняком – причем во многом эта специфика действительно базируется на его личных отношениях с царем, не отраженных толком ни в частных письмах, ни в официальных документах. А потому восстанавливается она большей частью в тональности гадательной. Впрочем, это довольно общий парадокс России Петра Первого да и не только – с одной стороны, мы имеем вагоны неразобранной документации, куда ни разу не проникала рука ученого; с другой же – есть очень важные вещи, которые мы все равно не будем знать никогда, ибо люди той эпохи по понятным нам сегодня причинам специально позаботились о том, чтобы не оставлять от этих вещей никаких следов.
Как бы то ни было, но наш герой выделялся уже хотя бы своим происхождением: род Брюсов – это вообще-то род династии шотландских королей. Последним из нее трон занимал с 1329 г. по 1371 г. Давид Второй, после чего к власти пришли родственники его брата, предыдущего короля Роберта Первого – Стюарты. Яков Брюс был прямым потомком другого брата этого Роберта Первого – Эдуарда, ставшего королем Ирландии в 1316 г. Впрочем, хоть и прямым, да через незаконнорожденного сына Томаса – первого лорда Клакманнана. Десятое колено от него – Вильям Брюс – был нанят на русскую службу И. Д. Милославским в Голландии в 1647 г. Надо сказать, что огромное множество шотландских дворян искали поприща наемников в европейских армиях ХVI-ХVIII веков – так что нахождение поручика Брюса в Голландии в конце Тридцатилетней войны является вполне типичным, а вовсе не экзотическим обстоятельством. Как и его попытка найти нового работодателя в преддверии заключения Вестфальского мира.
Таким образом, Вилим Брюс попадает сперва в Архангельск, а затем и в Москву – становится типичным "служилым иноземцем", "скотским немцем" "люторской веры". Эту конфессиональную принадлежность он передал и сыну Якову, а стало быть, в допетровской Московии оба они не считались в полной мере подданными русского царя и, в принципе, имели право отъезда на родину. Это, однако, не являлось проблемой – таких иностранных офицеров в Москве второй половины семнадцатого века были сотни, если не тысячи. Проблемой являлось отсутствие войны – благодаря чему вновь нанятые офицеры томились от безделья, едва сводя концы с концами и обрастая долгами.
Наконец, в 1654 г. Господь сжалился над людьми: долгожданная война (а точнее – целых три войны в одном флаконе) началась и продолжалась вплоть до 1666 г. Вилим Брюс, однако, вышел в отставку по ранению еще в 1658 г., дослужившись до полковника (!) – но на родину не поехал, оставшись жить в Москве, точнее – под Москвой, в Немецкой слободе, где затем и скончался в 1680 г.
В 1668 г. родился первый сын Вилима – Роман, ставший впоследствии видным генералом Петра Первого и первым обер-комендантом Петербурга: это он руководил успешными взятиями Выборга и Кексгольма в 1710 г. Кстати говоря, поэт В. Я. Брюсов происходил из крепостных, принадлежавших потомкам Романа.
Младший же сын Вилима Брюса – Яков (Джеймс Даниэль) Вилимович родился в 1670 г. Оба мальчика получили стандартное для жителя Немецкой слободы воспитание и образование. Важно, что, как минимум, три языка: английский, русский и немецкий – оба знали в совершенстве с младых ногтей. В 1686 г. оба были зачислены на службу прапорщиками – в кавалерию. Оба участвовали в неудачных крымских походах Василия Голицына 1687 и 1689 гг., за что, тем не менее, получили награды и повышения по службе.
Во время переворота 5 сентября 1689 г. поручик Яков Брюс прибыл в Троице-Сергиеву лавру в числе верных Петру иноземных офицеров, чем подтвердил свою лояльность стороне молодого царя.
Видимо, к этому примерно времени, если не более раннему даже, относится его достаточно близкое знакомство с Петром – завсегдатаем, как известно, Немецкой слободы. Во всяком случае, царь берет его, пожалованного перед тем в ротмистры, в числе относительно немногих сопровождающих лиц в свое первое Архангельское путешествие 1693 г. Можно предположить, что на взгляд Петра Брюс уже тогда имел предрасположенность к технически-сложным, как ныне модно говорить – "наукоемким" видам развлечений молодого царя. (При том, что заметной роли в главной – судостроительной – их части он как будто не играл!) В 1695-1696 гг. Брюс участвует в Азовских походах Петра, перед ними – женится, причем сам царь на свадьбе выполняет функции посаженого отца. По окончании походов Яков Брюс – уже полковник. Таким образом, можно констатировать, что Брюс уже в те годы – где-то в ближайшем окружении царя, участник "Всешутейшего собора" и прочих петровских хэппинингов, причем имеющий репутацию интеллектуала: именно Брюс (совместно с Менгденом) выполняет географическую карту юга страны и прилегающих земель – по сути, первую научную географическую карту, созданную в России.
В состав Великого Посольства 1697-1698 г.г. царь Брюса первоначально не зачислил, оставив по каким-то соображениям в Москве. Тем не менее, уже к январю 1698 г. Брюса спешно вызывают в Англию, где в это время находится Петр. Видимо, сыграло роль, помимо прочего, и достаточно редкое среди ближайших сотрудников царя знание английского. Во всяком случае, на берегах Альбиона Яков Брюс провел полтора года, вернувшись в Москву не позже конца весны – начала лета 1699 г., на год позже, чем покинул Англию сам Петр Первый.
Чем же он занимался в стране языка своих предков? По поручению царя – нанимал на русскую службу иностранных специалистов, закупал астрономические, математические и еще какие-то приборы, техническую литературу, знакомился с английским законодательством, сопровождал Петра при посещениях последним английского Монетного Двора (передовое по мировым меркам предприятие отрасли, возглавляемое тогда И. Ньютоном – эти визиты явным образом повлияли, по меньшей мере, на техническую сторону предпринятой царем реформы наличного обращения), Королевской Обсерватории и других английских учреждений. Но главное было не это: в Англии Яков Брюс учился. 17 апреля 1698 г. Джону Колсону, ученику И. Ньютона, было уплачено из казны 48 гиней "за обучение Джекоба Брюса… шесть месяцев, включая питание и проживание". Это был не единственный платеж за обучение Брюса и, по всему судя, не единственный, пройденный им учебный курс. Брюс учился старательно – конспекты его математических занятий сохранились в его личной библиотеке, – и надо думать, многому научился. По крайней мере, с членами Лондонского Королевского Общества он находился в очень плотном квалифицированном общении и даже делал как-то доклад по астрономии на заседании оного. Попробуем, однако, прикинуть, чему можно было научиться – при наличии способностей и сильной мотивации – за год с небольшим в тогдашней Англии, имея индивидуальных учителей самого высокого класса.
Прежде всего, отметим, что на рубеже семнадцатого-восемнадцатого веков состояние развития наук о природе было весьма предварительным, так сказать. Начала математического анализа делали именно тогда свои первые шаги и до целостных значительных результатов было еще несколько десятилетий. Достаточно законченный вид имели классическая механика и линейная оптика – опять же, это был передний край науки. Остальные области физики, а также химия и биология пребывали на уровне коллекции некоторых эмпирических фактов и робких попыток объединить их теоретически. Довольно продвинута, однако, была астрономия – на базе той же механики и оптики. Принятые модели позволяли довольно точно рассчитывать положение небесных тел. Вот, собственно, и все: существенные "революции" в большинстве отраслей естествознания произойдут позже – в тридцатые годы, а затем в самом конце восемнадцатого века. При этом, однако, весьма значительный объем знания заключался в применяемых тогда технологиях – на базе накопленных эмпирических сведений существовали методы расчетов всего, что надо (кроме, пожалуй, части прочностных расчетов), в архитектуре, фортификации, металлургии и т.д.
Возвращаясь к нашему герою, попробуем подвести итог: тот уровень базовых знаний, который он мог получить в Англии соответствовал, в основном, 10-11 классу нынешней школы, за вычетом большей части биологических наук, химии, географии, всех областей физики помимо упомянутых – но с гораздо большим уклоном в сторону самостоятельных вычислений, исполнения чертежей, проекций и пр. Приняв минимальный исходный уровень физико-математических знаний Брюса за 5-6 класс сегодняшней средней школы, получим, что выучиться в указанные сроки вполне было возможно – особенно для человека, имеющего уже серьезный жизненный опыт, для которого многие вещи не есть исключительно книжные абстракции…
Таким образом, вернувшийся в Москву Брюс, не прерывавший затем самообразования невзирая на превратности судьбы и колоссальную занятость, занял и сохранял вплоть до смерти Петра Великого в январе 1725 г. двойную, если можно так сказать, "экологическую нишу". С одной стороны – это был для царя главный научный авторитет "из своих". Человек, способный быстро выполнить соответствующую научную экспертизу, имеющий, по мнению царя, глубокое представление о современной науке и держащий руку на ее пульсе. С другой же – и этому делу Яков Вилимович также посвятил в Англии немало сил и времени – Брюс был в России Петра Первого главным (опять-таки, из своих, а не приезжих) специалистом по артиллерии. Знатоком всех связанных с ней аспектов – от поиска железных и медных руд до проектирования опытных образцов скорострельного оружия и разработки регламентов боевого применения пушек. Сколь бы странно это ни покажется сейчас, но одно достаточно плотно соприкасалось тогда с другим: достаточно сказать, что служба в артиллерии в то время требовала от офицера гораздо большего образовательного уровня, чем таковая в других родах войск – не случайно же Брюс сумел добиться для своих подчиненных определенных служебных привилегий, в сравнении с пехотными и кавалерийскими офицерами того же звания. Добавим к этому, что именно из артиллеристов Брюса вышли впоследствии такие разносторонние интеллектуалы, как, например, боготворивший его и почитавший своим учителем Василий Никитич Татищев – основатель Екатеринбурга и первый русский историограф.
К счастью, Брюс оказался не просто экспертом, но и способнейшим менеджером – в 1704 г. генерал-майор Брюс был назначен исполняющим обязанности генерала-фельдцейхмейстера (прежний генерал-фельдцейхмейстер – Александр Арчилович, царевич Имеретинский, попал в плен под Нарвой в 1700 г. В 1711 г. он скончается в шведском плену, после чего Брюс будет утвержден в этой должности окончательно). Иначе говоря, в сфере ответственности Брюса, во-первых, было непосредственное командование артиллерией на поле боя, во-вторых же – создание этих самых артиллерийских частей во всех смыслах: укомплектование людьми, обучение, снабжение оружием и всем прочим необходимым и т.д. В общем, Брюса без большого преувеличения можно назвать создателем петровской артиллерии как отдельного рода войск – создателя и в техническом (около 11000 стволов, из них примерно половина – орудия сухопутные), и в организационном аспекте. Надо понимать, что Россия первых лет восемнадцатого века – довольно своеобразное поле для организационной деятельности: вроде бы, Петр как никто поощрял тогда предприимчивость и расторопность, но, с иного боку, его масштабные реформы, двинутые многие разом, в очень большой степени разладили существующие внутри государства связи и механизмы, сводя порой снабжение войск к известному нам принципу "кто первым встал, того и тапочки". А теперь постараемся вообразить, каково это: иметь в сфере своей ответственности литейные мастерские, пороховые заводы, закупки оружия за рубежом и при этом еще и отвечать за людей и имущество, разбросанное по нескольким действующим армиям. И все это на фоне перманентных просьб венценосного друга перевести тот или иной трактат, оценить то или иное предложение, составить голландско-русский словарь и пр.
Как бы то ни было, лично Брюс участвовал практически во всех основных сражениях Северной войны: взятиях Нотебурга, Ниеншанца, Дерпта, Митавы, Риги, в сражении под Калишем, за что получил именной портрет царя с алмазами, в Полтавской битве, за которую удостоился ордена Андрея Первозванного. Был Брюс рядом с царем и в злосчастном Прутском походе… В общем, высшее, согласно Табели о рангах, воинское звание генерал-фельдмаршала, пусть и полученное Брюсом от Екатерины Первой при выходе в отставку в 1726 г., было ему вполне по заслугам. Рассказ же о не менее интересных и значительных гражданских службах нашего героя прибережем для заключительной части этих заметок.
