Каким будет приговор Алексею Навальному? Этот вопрос волновал до процесса очень многих людей, помимо самого фигуранта дела. Но тут важно не только решение суда, а реакция на процесс и приговор политического бомонда.
Вот и мэр Москвы Сергей Собянин накануне приговора был вынужден на эту тему высказаться. «Что касается суда, я не большой процессуалист. Считаю, что решение первой инстанции ничего не изменит для него, и он будет продолжать участие в выборах», - заявил Собянин. Это в том смысле, что до окончательного приговора (а каким бы ни был вердикт, он будет без всяких сомнений обжалован защитой, если, конечно, он не будет оправдательным), скорее всего, в Верховном суде, Навальный вполне в своем праве баллотироваться.
Сам Навальный уже не раз заявлял, что слабо сомневается в обвинительном приговоре. Вот накануне приговора он пишет у себя в блоге: «Странная ситуация, да: если Путин струсит и невиновному человеку в результате неправосудного решения дадут условный срок - значит «повезло»,если наберётся храбрости и срок будет реальный - «не повезло».
Перспективы ведения выборной кампании после осуждения пока туманны. Начальник штаба Навального Леонид Волков говорил о специфике ведения кампании в отсутствии кандидата и едва ли не подготовке к такому варианту. В этом, правда, у Навального есть сомнения: «если я буду под стражей, то, конечно, для нас будет большой вопрос, нужно ли продолжать кампанию в качестве официально зарегистрированного кандидата» (цитата по «Московскому Комсомольцу»).
Далее сплошные развилки и вопросы. Главный вопрос: кто решает исход дела? В России, кажется, не найдется людей, хоть как-то следящих за процессом, которые бы всерьез полагали, что судьбу Навального решает судья Блинов, председательствующий на процессе. И вот вопрос, откуда на самом деле исходит инициатива по закрытию видного общественного деятеля. Вариант первый: это инициатива Владимира Путина, так или иначе сформулированная на каких-то закрытых сходках очень важных персон. Тогда Навальному светит отведенный (нюансы могут варьироваться, скажем, собственно фразу про «двушечку» или «пятерочку» тут президент мог и не произносить) гарантом Конституции срок и никаких гвоздей.
Быть может, на приговоре настаивает окружение Путина из числа менеджмента его администрации или отдельно взятых обиженных госменеджеров из условных «Транснефти», ВТБ или «Роснефти». Тогда многое зависит от убедительности доказательств и от того, насколько суд будет мотивирован вынести именно обвинительный приговор и какой степени тяжести.
Наконец, не исключен вариант, что приговор, прежде всего, нужен исключительно Следственному комитету, чей глава Александр Бастрыкин буквально настоял на возобновлении уголовного дела чуть более года назад. Тогда тоже возможны вариации.
Одно точно: приговор вряд ли мог быть оправдательным. Тут у разных сил имеется полный консенсус. Владимиру Путину могут не нравиться резкие выступления в его адрес и выступления на митингах против действующего президента. Кремль обижен на Навального за политическую критику его решений и слоган «партия жуликов и воров». Единороссам по понятным причинам этот лозунг тоже не импонирует. Силовики всерьез считали Навального организатором (одним из) беспорядков близ Болотной площади, в ходе митинга оппозиции 6 мая 2012 года. И так далее.
Обвинительный приговор, кажется, даже выгоден самому фигуранту. Да, он заблокирует для него возможность баллотироваться на выборах любого уровня. По нынешней редакции закона, вынесенный по тяжким и особо тяжким статьям приговор (если он предусматривает лишение свободы, а инкриминируемая Навальному часть 4-я статьи 160-й УК предусматривает именно лишение свободы в качестве наказания) лишает гражданина еще и пассивного избирательного права (абсурд, но так).
Но ведь и заблокирует возможность выборы проиграть. Для протестного движения в целом (термин «протестное движение» крайне расплывчатый и неконкретный, но за неимением иного обозначим так) тоже неплохо было бы, если бы Навальному дали срок. Разгром от Сергея Собянина (а он весьма вероятен, если Навальный будет вести свою кампанию примерно так, как было до сих пор) позволил бы Кремлю и столичным властям обоснованно заявлять о ничтожности протеста. Обвинительный приговор власть такой возможности лишает. Про это даже прокремлевский как бы политолог Сергей Марков догадывается: «Навального зарегистрируют кандидатом в мэры Москвы, он получит видимо, меньше 10 процентов, тем самым укрепит легитимность выборов мэра Москвы, а тем самым - укрепит и легитимность системы выборов в России в целом, и продемонстрирует слабость так называемой белоленточной оппозиции».
Тут тоже имеется развилка: вынести Навальному окончательный приговор до выборов, тем самым высаживая его из процесса, или подождать до 8 сентября, дабы оппозиционный кандидат смог в выборах поучаствовать. Логику различных властных групп тут предугадать сложно, если вообще возможно.
По факту, правда, различным группам интересов сгодился бы и оправдательный приговор. Власть в целом продемонстрировала бы на ярком примере «независимый суд». Сергей Собянин получил бы имитацию реального противника и с большим отрывом от него (вопрос еще, смог бы Навальный занять второе место). Навальный смог бы торжествовать на тему «даже суд жуликов подтвердил мою невиновность».
Иное дело, что оправдательный приговор, по логике власти, демонстрирует ее слабость и уязвимость перед политическим шантажом со стороны оппонентов. Сама власть, естественно, политического шантажа нисколько не стесняется, но другим делать то же самое старается не позволять. Означало бы это и де-факто признание Навального за реального политического игрока (нельзя же представить себе Геннадия Зюганова или Игоря Сечина на скамье подсудимых. В современной России, имеется в виду), а поставить его в один ряд хотя бы с «системными оппозиционерами» в Кремле не готовы.
В общем, Навального активно оттирают из публичного и легального политического поля, куда он демонстрировал желание попасть. Тут речь, на самом деле, даже не столько о Навальном, а о принципах, на которых строится политический рынок в Российской Федерации.
Власть говорит этим приговором (не только им, но на его примере уж больно выпукло получается), что вопрос входа на политический рынок решает только она. Она же, по сути, решает, какую маржу может получить участник рынка, почти в независимости от того, какой продукт он предоставляет и насколько этот продукт востребован. Иными словами: власть играет роль охранника в ночном клубе. Если ты не понравился хоть чем-то (или просто у охранника плохое настроение, правило «не пускать каждого пятого», любые другие мысли), то ты в клуб не попадешь. У секьюрити есть ограничители: если руководство клуба даст ему указания. Но если руководство клуба с ним солидарно, то мало кто сможет помочь пройти фейсконтроль.
Такого рода охрана стоит и на входе в российскую политику, имена им: ЦИК, Минюст, суд, Управление по внутренней политике администрации президента и так далее. Войти в результате может только в доску свой человек. И когда кто-то пытается изменить условия игры, ему популярно объясняют, кто он и что он.
