Десять лет назад на НТВ сменилось руководство. До сих пор непонятно, что это был за процесс — уничтожение свободы слова, спор хозяйствующих субъектов или исключительно политические разборки. Очевидно лишь, что именно после этого продвинутые россияне начали бравировать тезисом «я не смотрю телевизор».
«Уникальный журналистский коллектив» или даже язвительное «УЖК». Именно так называли команду канала НТВ в 2001 году. Молодой агрессивный президент Владимир Путин тогда вступил в конфликт сразу с двумя медиаолигархами — Борисом Березовским (контролировал ОРТ) и Владимиром Гусинским (НТВ).
Путин победил. С этого (а в добавление к этому рассаживание путинских людей на разных этажах власти) и началась карьера Владимира Путина как политика. «Креатура Березовского» на глазах превращалась в «национального лидера». «Уникальный журналистский коллектив» не мог не пасть жертвой борьбы. По версии официальной (с тех пор официальная версия одна) - «спора хозяйствующих субъектов». Непонятно, почему его не называли СХС?
Версия о споре в принципе верна. Через структуры «Газпрома», где уже командовали путинские доверенные люди, в частности Дмитрий Медведев, было решено «вернуть долги» у НТВ, что означало как раз переход канала новым собственникам. Канал был должен по тем временам много. У перекредитованного канала не было ни единого шанса без поддержки основного акционера. А по структурам Гусинского очень сильно ударил кризис 1998 года. Да и НТВ переживал падение рекламного рынка.
По стилистике дело тоже сильно смахивало на обычный рейдерский захват. Во главе группы охранников Альфред Кох «уничтожает» свободу слова. Правда, Кох долго под телекамеры ругался с Марианной Максимовской в начале апреля 2001 года, пытаясь рационально отстоять позицию новых собственников. Так у рейдеров обычно не делается. Да и вообще оказался неплохим парнем, буквально через два года он возглавил штаб Союза правых сил на выборах в Госдуму.
Канал объявил забастовку. По утверждениям сотрудников, показ коридоров НТВ вместо эфира был выше обычных трансляций по рейтингу.
И был Митинг (именно с большой буквы). Митинг в поддержку НТВ — настоящее событие новейшей отечественной истории. Во-первых, потому, что тысячи людей собрались защищать любимые программы и телеведущих. Во-вторых, потому, что это был едва ли не первый после августа 1991 года «митинг в поддержку», а не «митинг против». И последний — последующие митинги поддержки в Москве неизменно оставляли впечатление казенной вымученности. Даже сбор людей после теракта в Беслане на Васильевском спуске в сентябре 2004 года не обошелся без неизменных табличек «управа такая-то» и студентов дружественных вузов.
Сотрудники НТВ встречались в январе 2001 года с Владимиром Путиным. И сохранили в основном «уникальный журналистский коллектив». Леонид Парфенов, превратившийся вскоре в «последний оплот свободы на ТВ», и Татьяна Миткова поддались на уговоры газпромовцев и остались на НТВ. Остальные были пересажены на ТВ-6 делать свою работы заново. И тихонько закрыты по тем же соображениям финансовых проблем. В июне 2003 Евгений Киселев признал невозможность дальнейшей работы канала из-за финансовых проблем.
У «уникального коллектива» все сложилось неплохо. Киселев ведет программу на украинском ТВ (злые языки в Киеве говорят, что платят ему чуть ли не в разы больше его украинских коллег). Максимовская делает авторскую программы на РЕН-ТВ. Парфенов выпустил с десяток проектов, последний из которых выходит на «Первом канале».
История УЖК являет нам один из немногих примеров цеховой солидарности и стихийной гражданской активности сразу.
Политических последствий у локального явления смены руководства на телеканале несколько. Журналистам, в том числе вполне провластным, история с НТВ показала, что медиа не являются властителями дум, а должны лишь исполнять роль обслуги — власти, собственника, грантодателя. Каковая роль последовательно и исполнялась.
Путинской команде — наконец избавиться от необходимости оглядываться на общественное мнение. Что и было использовано, в частности, для борьбы с Михаилом Ходорковским и отмены прямых губернаторских выборов.
Была ли история концом свободы слова? Скорее всего нет. Свобода внутри, и загнать ее начальственным распоряжением в подполье сложно. Переживающая часть общественности даже не ушла на кухни, она ушла в новые медиа — интернет-СМИ, чуть позже — блоги. Здесь вполне сформировалась та самая НТВ-шная атмосфера. И довольно популярным стало рассуждение в молодежной среде «я вообще не смотрю телевизор». Это фрондерство и показывает моральную победу «уникального журналистского коллектива».
