Старший научный сотрудник Института экономической политики им. Гайдара, редактор по Северному Кавказу ИА REGNUM Константин Казенин поделился с «Полит.ру» мнением, зачем экс-президенту Дагестана Магомедову дали высокий пост и что угрожает новому и. о. главы Дагестана Рамазану Абдулатипову.
Константин, отставка бывшего главы республики Дагестан Магомедсалама Магомедова произошла неожиданно, на краю ночи. Потом появилась информация, что Магомедов получил пост замглавы АП, но, по слухам, без каких либо серьезных полномочий. Как думаете, что все это означает?
Для меня в этой ситуации очевидно одно. Смена власти произошла так, чтобы семья Магомедовых, то ест и Магомедсалам, и его отец, бывший в 1994-2006 гг. председателем Госсовета Дагестана Магомедали Магомедов – не оказались вытеснены на обочину политического процесса. Это, на мой взгляд, вполне обосновано. Влияние семьи Магомедовых в Дагестане весьма велико. Оно было ощутимо еще и при президентстве Муху Алиева, он возглавлял республику с 2006 по 2010 год. Алиев и Магомедали Магомедов не смогли найти общего языка, и это одна из причин того, почему Алиев так и не смог обрести всей полноты власти. И при новой конфигурации влияние Магомедовых, выходцев из даргинского села Леваши, видимо, сохранится.
Ходило много слухов, что качество работы Магомедсалама Магомедова на посту президента, вызывало серьезные нарекания Кремля, в то же время экс-президента называют образованным и культурным политиком. Как вы лично оцениваете уровень работы Магомедсалама Магомедва?
Однозначно, он пытался что-то сделать для республики, но ситуация все равно ухудшалась. Это было видно по все время растущему числу громких преступлений на территории Дагестана. Произошло много убийств религиозных лидеров, каждое из которых серьезным негативом отражалось на общей ситуации.
Как думаете, а что могло помешать Магомедову предотвратить это и, в общем, упрочить в Дагестане федеральную власть?
Ситуация в Дагестане осложнена тем, что там до сих пор фактически сохраняется то общественное устройство, которое сформировалось в первые годы распада СССР, когда республику поделили между собой несколько влиятельных групп. Ядро каждой из таких групп – выходцы из одного села или семьи. И влияние их базируется на довольно мощном силовом ресурсе. Возможно, что такое устройство на момент начала 90-х могло быть единственным вариантом сохранения хоть какой-то управляемости для республики. Но результатом того, что оно сохраняется сегодня, становится полное перекрытие для жителей региона каких-либо социальных лифтов.
Но экс-президент пытался с этим что-то сделать?
Запрос на общественные перемены в Дагестане очень велик, просто огромный. Кстати Магомедсалам пытался каким-то образом эту волну общественного запроса поймать. Поймать и направить в некое положенное ему русло. При нем в республике проходило беспрецедентно большое количество всяких открытых площадок, круглых столов, различных дискуссий.
Но попытка религиозного диалога у него, например, провалилась.
Религиозный конфликт – это совершенно отдельная тема. Он имеет очень давнюю историю. Если мы, например, откроем дагестанские мусульманские газеты 1910-х годов, то на страницах их мы найдем примерно то же самое, что сегодня, – полемика суфизма с теми, кого теперь называют салафитами. Но тот общественный запрос на перемены, о котором я говорил, касается далеко не только религиозных людей. Другое дело, что этот запрос не удовлетворен, и это многие силы, в том числе радикальные, используют в своих целях.
Как считаете, а сможет в такой непростой ситуации хотя бы удержаться на своем посту, не говоря уже о том, чтобы изменить что-то, новый исполняющий обязанности главы Дагестана, еще вчера депутат Госдумы Рамазан Абдулатипов, не имеющий, кстати, опыта работы в республике с 90-х годов?
Абдулатипов в данный момент находится вне той системы власти, вне той системы потребления бюджетных ресурсов, которая сложилась в Дагестане. К нему еще ни у кого нет особых претензий, что дает ему определенную фору к тому, чтобы начать работу.
Но есть и другая проблема – Абдулатипов никогда не управлял экономикой. А это говорит о том, что при его президентстве возрастет роль премьера, должность которого на сегодня техническая.
В целом же Абдулатипов на сегодня – фигура для всех неопределенная. Это позволяет всем делать совершенно разные прогнозы. И, может быть, как раз поэтому противоборство, которое идет сегодня в Дагестане по разным направлениям, несколько поутихнет. Приход Абдулатипова озадачит абсолютно всех, они просто замрут в ожидании ответа на вопрос: «Что же он будет делать?»
А что угрожает новому и. о. президента?
Первая опасность – оставить все как есть. Вторая – попытаться с наскока все поменять.
