385 лет назад, 28 (н. ст.)сентября 1624 г. в Москве играли царскую свадьбу – царь Михаил ФедоровичРоманов брал в жены дочь боярина князя Владимира Тимофеевича Долгорукого Марию.Событие это во многих отношениях оказалось неординарным даже в общем рядуцарских свадеб 16-19 веков – неординарным как по своим реальным последствиям,так и по последствиям, ожидаемым его участниками.
Каковы же были эти ожидания?Семейство Долгоруких, как водится для царицыной родни, в ходе указанногомарьяжа должно был ощутимо прирасти имениями и еще более ощутимо – должностями.И до 1624 г., и после такие люди считались Романовыми первейшей опорой трона –собственно, царские родственники и свойственники и составляли в той России слойреальной знати: Стрешневы, Милославские, Нарышкины. Салтыковы, Апраксины и пр.
Куда интереснее, однако, ожиданиясамих Романовых от совершаемого брака. Первым из таковых, само собой былоудовлетворение самим фактом обретения супруги не очень-то уже юным царем –Михаилу тогда было 28 лет от роду. Как ни странно, царям на Руси вматримониальных делах тоже иногда не везло. И Михаил Федорович по этой частибыл едва ли не рекордсменом. Так, первая его помолвка имела место еще в 1616году, еще до возвращения царского отца, будущего патриарха Филарета изпольского плена. Избранницей Михаила была тогда Мария Хлопова – девушка измалознатного рода, что, впрочем, не считалось по тем временам для царябесчестьем. Откуда взялась эта кандидатура продолжательницы царского рода, мы вполной мере не знаем, но есть серьезные основания полагать, что Михаиласвязывала с Марией обычная человеческая любовь – нечастая гостья вдинастических браках. Мария была "взята наверх", переименована вАнастасию, но… пала жертвой мощной интриги, развернутой противникамипредстоящего брака – в первую очередь, Салтыковыми. У царской невесты случилосьжелудочное расстройство, которое контролировавшие Аптекарский приказ исостоявших при нем иностранных врачей Салтыковы тут же объявили неизлечимойболезнью. Марию Ивановну отстранили от двора и лишь в начале 20-х годов, повозвращении Филарета, было учинено детальное расследование инцидента, врезультате которого М. М. и Б. М. Салтыковы отправились в ссылку за то, что"государской радости и женитьбе учинили помешку".
Затем последовали две неудачныепопытки выдать за Михаила иностранных принцесс – датскую и шведскую. Делалосьэто крайне неуклюже, на фоне слабого знакомства с принятыми в Европе правиламиприличий, к тому же еще и на фоне памяти о неудачном сватовстве к дочери Б.Годунова шведского принца – умершего и похороненного в Москве. Да и главноетребование русских – о принятии царской невестой православия – создавало длядела весьма серьезное препятствие.
В общем, ничего не вышло, ицарской избранницей стала Мария Долгорукова. Тем самым, правящая династияРомановых получала шанс наконец-то породниться с первостатейной русской знатью– потомками Рюрика. Забегая вперед, скажем, что сделать это им, по сути, так ине удалось вплоть до 1917 года.
Долгорукие (Долгоруковы) – старинныйрод Рюриковичей, однако "основателю Москвы" Юрию ВладимировичуДолгорукому они практически никем не приходятся. С ним князья Долгоруковы имеютближайшим общим предком лишь Ярослава Мудрого – прадеда князя Юрия. В действительностирод Долгоруковых принадлежит к потомкам Святослава Ярославича – мощному кустурусских князей, отличному от закрепившихся на Ростово-Суздальской иГалицко-Волынской землях потомков его брата Всеволода Ярославича. В пятомнисходящем поколении от Святослава Ярославича был знаменитый МихаилЧерниговский – яркий политический деятель времен Батыева нашествия, объявленныйза свою гибель в Орде святым. Он и его потомки владели обширным Черниговскимкняжеством, распавшимся под ударами татар на ряд уделов и позже вошедшим всостав Великого княжества Литовского. Для Литвы это была дальняя периферия ихобширного государства – потому во главе Черниговских уделов остались прежние династиимногочисленных потомков Михаила Черниговского, тогда как в более значительных иблизких к центру русских землях (Киев, Полоцк и пр.) правивших там Рюриковичейсменили принявшие православие Гедиминовичи. Так на территории бывшейЧерниговской земли появились многочисленные княжеские династии, ставшие потомизвестными фамилиями русской знати – князья Белевские, Новосильские,Воротынские, Огинские, Одоевские, Горчаковы, Барятинские, Оболенские,Волконские, Щербатовы и т.д. В 15 веке один из представителей младшей ветвикнязей Оболенских звался Иван Долгорук – он и стал родоначальником Долгоруких(Долгоруковых).
На службу к Московским князьямвсе эти черниговские рода перетекли фактически в два этапа. Сперва – в самомначале 14 века, когда бывшее союзником Москвы в довольно сложной коллизии междуразными претендентами на власть в Орде Брянское княжество было в очередной разразгромлено татарами, и его, как сейчас бы сказали, отъехавшая на север элитабыла щедро пожалована Даниилом Московским землями в границах его владений.Однако более значительный переход случился уже при Иване III,когда Москва начала помаленьку отхватывать у Литвы дальние и сопредельные частиее территории. Местным князьям предлагали своего рода сделку – аналогичную,впрочем, предложенной и удельным князьям инкорпорируемых в Московскоегосударство частей Владимиро-Суздальской земли – в обмен на утрату статусаудельных властителей обретение почетной службы у Московского Великого князянаравне с его исконными боярами. Оформленная в виде предложения, от которого нельзя отказаться, данная метаморфозабыла почти всеми принята.
Тем не менее, Долгорукие неиграли особенно заметной роли в государстве вплоть до конца опричных"чисток" Ивана Грозного, сильно прорядившего старинные боярские (и нетолько) рода. Игрою случая, Долгоруких выжило много – что и предопределило,наверное, их возвышение. Представители его становятся весьма заметны – так,отец царской невесты, Владимир Тимофеевич, провалил знаменательное поручениецаря Василия Шуйского, состоявшее в конвоировании Марины Мнишек в Польшу. ВдовуСамозванца перехватили тогда люди Лжедмитрия II, что имело серьезные негативные последствия для страны в целоми, в частности, для нового царя Михаила в первые два года его правления. Такили иначе, но в 17-19 веках род Долгоруковых стал фактическим олицетворениемпонятия "старинная русская знать", а его представители возглавлялисоответствующие партии в тех случаях, когда таковые возникали.
Вернемся, однако, к свадьбе 1624года. Как бы то ни было, гладкой ее течение назвать нельзя: подготовка и самиторжества ознаменовались целым букетом скандалов местнической природы – чего,впрочем, и следовало ожидать: с момента воцарения новой династии и послеперетасовки элиты страны в связи со Смутой это было первое событие со стольпубличной демонстрацией иерархии статусов. В итоге Ф. И. Шереметев подалчелобитную "о местах" на отца царской невесты, Д. Т. Трубецкойместничал с И. И. Шуйским, а князь И. В. Голицын даже вступил в местническийспор с ними обоими и, недовольный своим местом на свадебной церемонии, вообщена нее не явился. За этакую неслыханную дерзость Голицына сослали в Пермь,тогда как князя Д. Т. Трубецкого за строптивость отправили воеводствовать вТобольск, где он на следующий год и скончался.
Но это все можно было быпережить, если бы… если бы то, что приключилось с самой царицей: уже наследующий день молодая женщина слегла и продолжала болеть вплоть до своейсмерти 17 января 1625 года. Как говорили тогда, царицу "испортили".Царь Михаил овдовел и после годового траура женился на Евдокии Стрешневой –дочери провинциального дворянина Лукьяна Степановича Стрешнева.
Так, уже, что называется, держа вруках царские регалии, Долгоруковы остались ни с чем. В первый, однако, не впоследний раз – сто лет спустя они повторят попытку породниться с царем, а ещечерез сто с лишним лет им это и в самом деле удастся – не добавив, однако,ничего существенного этому старинному роду. Но это – уже другая история.