Последний, третий подход Долгоруковых к российской коронепришелся на период царствования самого значительного из правивших в ХIХ веке Романовых –Александра Освободителя. Даже с парадных портретов этот царь смотрит на нас печальнымвзглядом человека, уставшего от властного бремени, изнуренного принятыми загоды царствования сотнями тяжелых решений, словно бы осознающего своюобреченность и трагический финал – и, вместе с тем, сохраняющего достоинство,причем не столько царское, сколько человеческое, мужское… Достоинство – вопрекиистинной травле, много лет ведущейся против него со стороны представителей едвали не всех слоев российского общества: как тех, кого Великие Реформы подняли навершину, так и тех, кого они, казалось, обездолили.
Героиней же стала Екатерина Михайловна Долгорукова(1847-1922) – прапраправнучка Алексея Григорьевича Долгорукова, отца"порушенной невесты" Петра Второго, сгноенного в Березове в 1734 г.Впервые царь увидел ее еще десятилетней девочкой – в 1857 г, по дороге наманевры заехав в полтавское имение ее отца – Тепловку. По-видимому, чем-то ребенок запал в душу без малогосорокалетнего императора – во всяком случае, после последовавшей вскоре смертиутонувшего в долгах Михаила Долгорукова, все его дети были взяты царем на попечениеи устроены в петербургские учебные заведения с полным пансионом: мальчики – ввоенные училища, девочки – в Смольный институт.
Там, в Вербное воскресенье 28 марта 1865 г.восемнадцатилетняя Екатерина вновь встретилась с императором, приехавшим в институтвместо опекавшей заведение супруги – императрица Мария Александровна в то времяуже была серьезна больна. Царица страдала чахоткой – эта, как принято считатьвслед за литературной классикой ХIХ века, болезнь городских неимущих, была не слишком редкойгостьей и в роскошных покоях Зимнего Дворца. Как бы то ни было, в силу этой, а,наверное, и не только этой причины, интимной в широком смысле слова близости уимператора со своей женой не было уже давно. Зато романов "настороне" было традиционно много – на Александре Втором, что характерно,эта коронная традиция в России и завершилась: его сын и внук были подчеркнутомоногамны – в этом состояло, похоже, единственное достоинство указанных царей.Кстати сказать, одной из мимолетных пассий царя была другая Долгорукова – АлександраСергеевна. Ну, да не о ней сейчас речь…
В общем, примерно год спустя вышедшая из института ипоселившаяся в Петербурге Екатерина Михайловна стала царской любовницей –считается, что произошло это 1 июля 1866 г. в Бельведерском замке близ Петергофа.
Императору было тогда 47 лет, почти на тридцать лет больше,чем его возлюбленной. Два года спустя ему предстояло стать дедушкой – наследникпрестола, будущий Александр III,женится в этом же 1866 г.
Стоит отметить здесь два момента. Во-первых, этот романимператора, в отличие от былых мимолетностей, основывался, судя по всему, навесьма глубоком и взаимном чувстве. Он продолжался до самой смерти Александра –и то, что так случится, похоже, было ясно окружающим. Возможно, в силу этогороман с Екатериной Долгоруковой вызвал в окружении царя весьма сильнуюнегативную реакцию – главным источником каковой, естественно, были императрицаМария и наследник престола. Особенно усилилось их глухое, но постоянноенеодобрение после рождения 30 апреля 1871 г. у Екатерины сына – Георгия. Пикантностьже ситуации состояла в следующих моментах: для цесаревича Александрановорожденный Георгий был хоть и маловероятным, но все же конкурентом в очередина трон. Что же до императрицы Марии – то и она слишком хорошо знала, какморганатические и внебрачные дети могут разом избавиться от этих неприятныхатрибутов. Дело в том, что сама она, Максимилиана Вильгельмина Августа СофияМария, была внебрачной дочерью Вильгельмины Баденской, Великой герцогиниГессенской, и её камергера барона фон Сенарклен де Гранси. И лишь во избежаниескандала Великий герцог Гессенский Людвиг II официально признал ее своей дочерью –не позволив, однако, жить в своей постоянной резиденции. Путешествующий поЕвропе принц Александр в 1838 г. влюбился в четырнадцатилетнюю Марию и,прекрасно зная специфику ее происхождения, женился на ней в 1841 г.
Как бы то ни было, 11 июля 1874 г. император подписал указ,дарующий его детям от Долгоруковой – Георгиюи Ольге – титул и фамилию Светлейших князей Юрьевских. Фамилия эта как быявляется двойным намеком – через всем знакомого Юрия Долгорукого на собственноДолгоруких, и через одну из фамилий предков царской династии – на Романовых.
Итак, время шло, болезнь императрицы Марии прогрессировала,а роман царя с Долгорукой лишь крепнул. Екатерина часто сопровождала Александрав поездках, в том числе и на театр военных действий Русско-Турецкой войны. Вконце семидесятых годов император переселил свою возлюбленную, формальносчитавшуюся фрейлиной императрицы, в Зимний Дворец. А 22 мая 1880 г. МарияАлександровна скончалась – оставшись в нашем сегодняшнем обиходе в первуюочередь наименованием основного петербургского оперно-балетного театра. Напохоронной церемонии в Петропавловском соборе Екатерина Михайловна, вопрекиустановленному порядку, отсутствовала.
Месяц спустя овдовевший император венчается с Долгорукой упоходного алтаря в одной из комнат Большого Царскосельского дворца – пятероприглашенных на церемонию узнали о предстоявшем бракосочетании лишь за два днядо него. В тот же день Екатерина Долгорукая стала Светлейшей княгинейЮрьевской. Жить императору Александру оставалось девять месяцев – именно рукасупруги Екатерины закроет ему глаза 1 марта 1881 г.
А вскоре после этого вдова царя-освободителя навсегдапокинет родину – оставшиеся сорок с лишним лет своей жизни она проведет вНицце. Интересно, что ее дочь Ольга в 1895 году вышла в Ницце замуж за внука А. С. Пушкина —графа Георга-Николая фон Меренберг (1871—1948). Который тоже был плодомморганатического брака: Натальи Александровны Пушкиной и принца Н. В.Нассауского. Так потомки Пушкина породнились с Романовыми. Впрочем, это было ихне единственное пересечение: родная сестра Георга-Николая – Софья Николаевнафон Меренберг – сочеталась в 1891 г. морганатическим браком с внуком Николая I, вел. кн. МихаиломМихайловичем Романовым. Им тоже пришлось жить в изгнании…
Так князья Долгоруковы породнились, наконец, с династиейРомановых. При этом старинный род князей-Рюриковичей не получил себе никакихвыгод – одни проблемы. То, что в ХVII веке добавило быРомановым респектабельности, а в ХVIII веке просто было обычным царским браком, в веке ХIХ стало считаться заурядныммезальянсом – и только. Впрочем, этого, похоже, и не могло не произойти. Ибо,как известно, все наши личные и даже семейные мечты рано или поздно в той илииной мере сбываются – но вот счастья они нам приносят много меньше, чем мыожидаем.
