Все более странные сигналы в последнее время поступают с левого фланга нашего политического спектра. Традиционная критика «антинародного режима» со стороны КПРФ сопровождается призывами к проведению экономической политики, которая и так этим «режимом» проводится, зато реальные акции рабочих практически не находят в этой партии отклика, какие-то попытки обновления 2002 – 2003 годов, кажется, не только прекратились, но вылились в очень традиционную для наших коммунистов борьбу с разнообразными оппозициями и уклонами, главным фронтом теперь является борьба со «Справедливой Россией», настойчиво предлагающей КПРФ объединиться и постепенно оттягивающей активные элементы партии, и… с «оранжевой революцией», перспектива которой пугает КПРФ, кажется, куда больше, чем «Единую Россию»; отдельные высказывания и действия коммунистических функционеров создают ощущение все более странного идеологического коктейля в их головах. Чтобы разобраться в происходящем, мы побеседовали с рассказывавшим нам в свое время много о потенциале обновления КПРФ одним из лидеров Левого фронта Ильей Пономаревым. Беседовали Дмитрий Ицкович и Борис Долгин.
В первой части интервью Вы сказали, что большинство в КПРФ выглядит как последователи некой религии. В чем на сегодняшний момент заключается для них «символ веры»? Ведь под маркой КПРФ происходят очень разные вещи. Например, есть такое ощущение, что в качестве Бога-сына Ленина заменили Сталиным.
Нельзя так сказать, что «Ленина заменили Сталиным», вообще вся эта тема про «сталинизацию» компартии сильно пахнет черным пиаром образца 1996 года, или же наездами левых радикалов. Я скорее, стою в этом вопросе на позиции Бориса Кагарлицкого, который как-то сказал, что «если бы КПРФ стала сталинистской партией, это был бы для нее большой шаг вперед», т.к. это заставило бы ее открыто обозначить свою идеологическую платформу.
На эту тему некоторое время назад в среде левой молодежи была большая дискуссия относительно сталинизма, троцкизма и т.д. На мой взгляд, самая разумная мысль, которая прозвучала в ходе этой дискуссии: нет больше ни сталинистов, ни троцкистов, потому что с точки зрения текущей политической ситуации их позиции должны совпасть. Ключевые отличия лежат в области стратегии и тактики создания социалистического государства, но не совершения социалистической революции. Зато есть оппортунисты и революционеры. Причем люди, которые являются наиболее последовательными адептами Сталина, любят ходить с его портретами и т.д. – как правило, придерживаются именно оппортунистических взглядов.
Иосиф Виссарионович, несмотря на все негативное, что тогда происходило, оставался убежденным марксистом. С его взглядами сегодня можно спорить, но они опирались на мощную теоретическую базу профессионального революционера, и целью было построение всемирного коммунистического общества. А его сегодняшние почитатели – язык не поворачивается назвать их последователями – превратили Сталина из лидера коммунистической партии в «основателя Советского государства», главного государственника, и его основные адепты – это, скорее, последователи графа Уварова. Для них Сталин – это человек, который построил сильную власть, возродил государство, добился союза с религией. За деревьями они не видят леса – тем более, что мало кто из них читал работы своего кумира.
Православие, самодержавие, народность – это вполне то, что сейчас в идеологической моде.
Да, эта триада активно поддерживается властью. Путинская идеология следует как раз этому. Реабилитация Сталина, по версии Путина, идет на противопоставлении Сталина и Троцкого: Сталин – якобы государственник, а Троцкий – разрушитель этой государственности. Видели сериал «Девять жизней Нестора Махно»? Там Троцкий входит в сговор с белыми, чтобы поставить под контроль революционное движение Украины. Полный бред.
А Сталин, по версии подобных «историков», был чуть ли не националистом, верующим человеком – совершенно не свойственные ему качества. Просто, в отличие от Троцкого, он был прагматиком и реалистом, и понимал, когда надо наступать, а когда и переждать, что и предопределило его победу во внутрипартийной борьбе. Хорошо известно, что пока эта борьба продолжалась, позиция Сталина была весьма умеренной; после победы же он стал реализовывать гораздо более радикальную левую программу, чем это предлагали троцкисты. Кстати, свой догматизм многие современные левые унаследовали напрямую от Льва Давидовича, более того – полагают это своей доблестью, и это одно из самых больших препятствий на пути создания дееспособной и эффективной левой партии.
Так кто остается в пантеоне авторитетов для КПРФ? Маркс, Энгельс? Ленин? Сталин остается?
В целом, остаются все. Хотя, похоже, меньше всего претензий к последнему.
Тут у определенной части партии, из числа борцов за «русский социализм», возник даже тезис, что «был такой абсолютно враждебный нам западный марксизм, теория, направленная на разрушение России, которую германский генштаб специально забросил в Россию для того, чтобы смутить народ. Но мудрый Ленин, а особенно Сталин превратили чуждый нам марксизм в истинно советский марксизм-ленинизм, который стал стержнем развития русского государства, позволил сохранить страну и всех победить».
Есть даже высказывания в духе: «где вы видели в названии Коммунистическая Партия Советского Союза слово “марксизм”? Мы коммунистическая, а не марксистская партия. Мы советские коммунисты, а не какие-то залетные марксисты. Марксисты довели Советский Союз до краха, применяя свои экономические теории». Такие мракобесы – главная опора партаппаратчиков в силу их легкой манипулируемости.
Среди подобных сумасшедших много буйных. Их всегда видно на митингах – глаза горят, в руках какой-нибудь очередной жидоборческий плакатик, жадно внимают словам вождей. В последнее время, когда старшие товарищи не видят, комсомольцы их потихоньку гоняют, но жидоеды часто жалуются на «произвол» руководству, и их оставляют в покое.
В этом смысле была очень показательная история в одной из окружных организаций КПРФ в Москве. Был там такой комсомолец, которого теперь вся страна знает. Сам армянин, при этом ярый националист и антисемит, через слово клянется в любви к Сталину. Его СКМ исключил из своих рядов «за взгляды, не совместимые с коммунистическими». Так партийное руководство поставило его секретарем по… идеологии одной из организаций КПРФ. На удивленный вопрос секретаря горкома СКМ ответ был блестящ: «А что такого, активный же парень. И листовки хорошо клеит»…
Все эти противоречия у старших товарищей разрешаются очень просто: к черту идеологию, главное, чтобы человек был активным, послушным и не любил власть. А с его взглядами потом разберемся.
А КПРФ воспринимает себя наследником КПСС?
Да, конечно.
Но какой именно КПСС? КПСС, РСДРП или ВКП(б) 1930-50-х гг.?
В наибольшей степени актив, пожалуй, тяготеет к ВКП(б) 1930-х гг. и к КПСС брежневских времен. Более радикальные и более левые к ВКП(б), менее – к КПСС. Ну а молодежь, конечно, скорее идентифицирует себя с РКП(б).
Решения ХХ-ХХII съездов при этом признаются?
Признаются, хотя и очень аккуратно. Думаю, об этом не все партийцы знают, но об этом есть официальное решение одного из съездов КПРФ. Но, мне кажется, это решение в свое время носило скорее характер предвыборного, к выборам 1996 года.
Современная КПРФ, хотя в целом брежневская, по характеру и ментальности своих членов, но очень хочет быть «сталинской». Она просто не понимает, что такое «сталинская» партия, у нее нет таких руководителей.
А есть разница? Брежневские охранители тоже были в каком-то смысле сталинистами.
У Сталина под всем этим была очень мощная марксистская подложка, особенно у Сталина образца 30-х гг. Все-таки Советский Союз работал на мировую революцию вплоть до Великой Отечественной и последующего изобретения атомной бомбы. Конечно, это была другая борьба, нежели это представляли себе троцкисты, отрицающие возможность построения социализма в отдельно взятой стране, но цель ее была несомненной и общей для всех левых. А в брежневском Советском Союзе тезис о мировой революции был подменен понятиями национальных интересов, раздела сфер влияния, соцлагеря и т.д., созданием глобальной системы сдержек и противовесов – это абсолютно не сталинский подход к мировой политике. Так вот, нынешнее руководство КПРФ не понимает разницу между всем этим.
Вспомните, как гордо Зюганов говорил в 1998 году, что поддержанное КПРФ правительство Примакова-Маслюкова удержало страну на краю пропасти. Могли ли Ленин или Сталин предложить в 1917-м удержать страну на краю пропасти? Буржуазия и самодержавие, конечно, были бы им очень признательны за эту бесценную услугу. Однако они и в 1998-м, несомненно, еще бы и подтолкнули режим в ту самую пропасть. На таких примерах хорошо видно, что произошло наследование названия, но не сути партии.
А насколько партия ощущает себя наследницей РКП(б) времен НЭПа?
Совсем не ощущает. Были люди в партии, которое любили часто вспоминать про НЭП. Но практически все сторонники этого крыла были вычищены во время раскола Х съезда в 2004 г., потому что они, будучи, очень условно, правыми коммунистами – «бухаринцами», группировались вокруг Семигина и красных губернаторов, «экономических прагматиков», которые в итоге и ушли. На мой взгляд, партия от этого потеряла, потому что уж если КПРФ претендует на роль широкой коалиции, ей не мешает балансировать между несколькими крыльями.
Руководство КПРФ понимает что-нибудь в экономике: как она работает, как может работать? Есть ли какой-нибудь реальный экономический проект, а не недавние заявления Геннадия Андреевича насчет необходимости укрепления государственного сектора в ведущих добывающих областях? То есть, существует ли какой-нибудь проект, отличающийся от уже реализуемого властью?
В принципе, в партии разбирающиеся и понимающие в экономике люди есть. Но в действующем политическом руководстве, которое принимает решения, таких людей уже практически нет. Очень неплохая команда подбиралась в 2003 году – Глазьев, потом пришел Делягин, еще был ряд академиков и экспертов. Самые грамотные из оставшихся в партии людей в этой области – это, безусловно, Ю.Д. Маслюков и его окружение. Они сформулировали очень внятную экономическую программу КПРФ, которая использовалась на прошлых выборах. В ней были некоторые заимствования из программы Глазьева, но в целом это была оригинальная программа, разработанная этой группой. Существуют альтернативные «центры экономической мысли» типа группы вокруг зампреда ЦК КПРФ Владимира Кашина, но их продукция не выдерживает никакой критики.
Особенно жаль потери Делягина. Его привлекли летом 2003 года после того, как стало окончательно ясно, что Глазьев уйдет. Он тогда работал экономическим советником Касьянова, и под обещания руководства партии поставить его в избирательный список ушел из правительства. В день Пленума, утверждавшего списки, «Советская Россия» вышла с передовицей Делягина, однако к шоку всех участвовавших в переговорах, за ночь его фамилия исчезла отовсюду.
А к нынешним выборам что-нибудь будет с точки зрения программ?
Вообще, делать программы к выборам, на самом деле – дело неблагодарное, потому что развернутый текст всегда легче критиковать. Если программы нет, и ты ограничился лозунгами, то критиковать гораздо сложнее.
Внутри партии многие разумные люди говорят: «Когда же у нас будет программа?» Но, по моему опыту предвыборного пиара, реальная программа на любых выборах всегда вредна, кто бы ни избирался. В этом специфика буржуазной процедуры выборов, которая покупает людей другим – пиар-технологиями, а не содержанием.
Убедить людей содержанием – это очень тяжелая работа.
Очень тяжелая. Возьмем пример 1917 г. и В.И. Ленина. У большевиков была серьезная, внятная, последовательная экономическая программа, реализация которой было начата в рамках политики военного коммунизма…
Ленин подчеркивал вынужденность, непрограммность мер военного коммунизма.
Непрограммность этих мер он подчеркивал потом, собственно, сам термин был введен «задним числом». Однако военный коммунизм вполне соответствовал программе-максимум большевиков. Это была попытка перескочить к коммунизму одним прыжком, спровоцированная гражданской войной и интервенцией. Вынужденным здесь было, скорее, слово «военный». Просто других способов обеспечить этот прыжок не было. Но вспомнил я этот феномен потому, что окончательный перелом ситуации в Октябре, на съезде Советов, был обеспечен не реальной экономической программой партии, а знаменитыми лозунгами, перехваченными у эсеров, лозунгами, которые по своей сути были мелкобуржуазными, а не коммунистическими.
«Земля крестьянам!», если говорить с точки зрения марксистской теории – это не что иное, как призыв развивать на селе класс мелких буржуа. И сам Ленин многократно подчеркивал, что крестьянство мелкобуржуазно по своей природе. Поэтому взятие этих лозунгов, строго говоря, было отступлением от партийной программы. Но в этом и заключался гений лидера большевиков, что он был готов пересматривать идеологические догмы в соответствии с требованиями текущего момента, приходить к компромиссу, а потом уже возвращаться к своей позиции, когда ситуация могла это позволить.
Вообще, это такое вечное противоречие – либо максимально проработанная, идеологически выверенная позиция для организации профессиональных революционеров, либо общие построения и лозунги для массовой партии. Фокус в том, что лозунги должны все равно опираться на связную программу и последовательную и непротиворечивую политическую практику, а не существовать сами по себе, как это мы видим у «Единой России» и многих других подобных «партий».
Но Зюганов пытается перехватить в качестве лозунга уже работающую политику действующей власти. Попытка потребовать огосударствления добывающих отраслей, создания холдингов по основным, стратегическим направлениям – это уже реализуемый лозунг. Разве на этом можно победить?
Все наоборот. Это не мы перехватываем у власти, а власть берет то, о чем КПРФ бубнила все годы реформ. Только она оказалась не в состоянии это реализовать, а власть это реализовала. Это как раз доказывает некоммунистичность этих лозунгов, их буржуазную природу. Лозунг построения сильного национального государства – это империалистический лозунг. В современных условиях концентрация собственности в руках государства приводит не к работе национализированных предприятий в интересах народа, а к образованию сверхмонополий и тотальной коррупции. Национализацию надо проводить не до, а после социалистической революции – если, конечно, не ставить задачу спровоцировать острый экономический кризис для прихода к власти. Последний вариант мне кажется не таким уж абсурдным, но вряд ли это истинная причина выдвижения КПРФ своих лозунгов.
Но какой смысл повторять эти лозунги сейчас, когда они уже воплощены в реальность?
Они были актуальны и привлекательны 10 лет назад, в разгар приватизации. Сейчас же наиболее значимыми являются лозунги защиты наемных работников, а также демонополизации стратегических отраслей, дабы ограничить рост крупной буржуазии, стеснить их свободу их финансового маневра, ограничить подвижность капитала, который, в том числе, используется в политической борьбе против левых. Однако тех, кто тогда писал программу в партии, в большинстве своем в наших рядах уже нет, и очень мало осталось тех, которые были бы в состоянии выдвинуть радикальную марксистскую программу. Кроме того, сама партия не является ни партией рабочего класса, ни партией пролетариата в более широком смысле. Она сама сейчас не понимает, какая у нее социальная база. Максимум, как эта база может быть описана – словом «обиженные», т.е. наиболее неадаптированные слои населения.
Однако в последнее время в структуре избирателей КПРФ наметились существенные перемены. Наблюдается явный приток людей ущемленных, но активных и социально значимых. Это городская интеллигенция, работники бюджетной сферы: врачи, учителя – они обеспечивают сейчас КПРФ лидерство в городе.
В крупных городах КПРФ в последнее время очень часто по-честному выигрывает у «Единой России». Это делается за счет именно этих слоев населения. Но они голосуют не потому, что компартия привлекательна для них; скорее, потому, что она перестала их страшить, и в то же время необходимо выразить свой протест против неолиберальной политики правительства. Но КПРФ нечего им предложить, никакой содержательной программы, направленной на продвижение их конкретных интересов – она может предлагать только абстрактную «защиту трудящихся», т.е. пассивное сопротивление в Думе каким-нибудь очередным «антинародным» шагам. Это приводит к тому, что любая альтернатива (как «Родина» в 2003 году, или «Партия пенсионеров» в 2005, или «Справедливая Россия» сегодня) мгновенно, как губка, впитывает этот электоральный потенциал.
Где была КПРФ, когда восстал рабочий класс на «АвтоВАЗе»?
Нигде. КПРФ там вообще не было. А недавно тут зампред ЦК т. Кашин на заседании Протестного штаба КПРФ и вовсе поддержал руководство АвтоВАЗа. Думаете, почему? А потому, что возникли подозрения, что лидер независимого профсоюза АвтоВАЗа Петр Золотарев может на выборах поддержать «Справедливую Россию». А когда стоит выбор между участием в рабочем движении и участием в выборах, КПРФ всегда предпочитает выборы. Конечно, теперь-то Петру, который, между прочим, на прошлых выборах мэра уступил лишь 6% голосов (а по-моему, так просто победил, но победа была украдена), просто ничего не остается, как поддержать «Справедливую Россию»!
Всегда есть вероятность падения цен на нефть и других неприятных вещей, которые могут сопровождаться разной социальной активностью. Что в этой ситуации будет делать КПРФ, окончательно превратившаяся в сугубо риторическую оппозицию? Не замечать, как и с «АвтоВАЗом»?
Да, я думаю, что будет, как и с «АвтоВАЗом». Тем более, что есть пример монетизации льгот в 2005-м. За редкими исключениями, тогда в первых рядах протестующих были комсомольцы, а старшие товарищи уговаривали стихийно возникавшие митинги разойтись. Я знаю регионы, где комсомолу приходилось защищать свое руководство от расправы толпы. Конечно, потом партия пыталась записать все эти волнения себе в актив, но народ-то не обманешь. Например, в Ярославле кампанию протеста с 9 января, с самого первого дня, возглавил второй секретарь обкома КПРФ Воробьев, а его первый секретарь не только был, скажем так, незаметен, но и потом устроил целый ряд внутрипартийных неприятностей своему коллеге.
Впрочем, подобная позиция имеет вполне рациональное обоснование. Оно заключается в том, что революционная ситуация не созрела, недовольство есть, но оно не выплескивается в такие выступления, которые могут изменить систему. А в этой ситуации любая попытка массовой радикальной акции является преждевременной, провокативной, гапоновщиной, напрасно подставляет людей, поэтому надо заниматься системной работой в парламенте и т.д. Но как только она созреет – в партии же сидят такие мощные аналитики, социологи, целый ЦИПКР работает, они скажут: «Ребята, вот она – революционная ситуация!» – тут мы как вдарим, и власть сразу сменится.
Другое дело, что, как показывает пример с монетизацией льгот и др., партия не в состоянии отличить реальное выступление от спровоцированного. Во-первых, потому что очень много раз на этом накалывалась, во-вторых, все эти «аналитики», да и большинство руководителей оторваны от низового движения, не чувствуют реальный пульс масс. Поэтому они не в состоянии отличить пиар от реального протеста.
Ведь если взять тот же «АвтоВАЗ», там все действительно шло снизу. Причем левые организации всей страны помогали, чем могли – больше всего, конечно, самая активная в рабочем движении структура, троцкистская Революционная Рабочая Партия. А руководство КПРФ воспринимает это исключительно как борьбу за пост мэра Тольятти, от всего дистанцируется и называет провокацией.
Вообще, в последнее время в КПРФ есть тенденция называть провокацией все, что не она организовала. А что организовывают ее собственные активисты, но что противоречит конъюнктурным интересам и кулуарным интригам, называется «псевдореволюционными выходками» и объясняется жаждой самопиара авторов. Так, в Псковском обкоме уже упоминавшегося Армена Бениаминова обвинили в том, что «он залез на крышу Думы, потому что хотел прославиться и попасть в депутаты». И в суде его почему-то отстаивали «раскольник» Куваев, да молодые активисты СКМ, АКМ и Левого Фронта, а тот же Зюганов ни разу не пришел, хотя мог выступить свидетелем. А чтобы Бениаминова парторганизация никуда случайно не выдвинула, в Псков специально посылали главного юриста КПРФ, секретаря ЦК Соловьева, который авторитетно объяснил: если Армен будет баллотироваться куда-то от партии, то всю партию могут обвинить в экстремизме и снять с выборов; тем самым партийная карьера этого выдающегося коммуниста, фактически, похоронена.
Партия себя тем самым обрекает на замкнутый круг: хорошие, убежденные люди будут приходить в партию, очень активно работать, потом разочаровываться и уходить, публично проклиная КПРФ за напрасно потраченное время и силы, и не желая, чтобы плоды их усилий пожинали проходимцы и оппортунисты. А другие, более ловкие карьеристы, будут вновь и вновь использовать партию для того, чтобы попасть в какие-нибудь парламенты, региональные, федеральные, используя риторику, угодную руководству. Но попав во власть, будут партию тут же, естественно, кидать, и опять-таки публично обвинять во всех смертных. И будет стоять КПРФ вечно оплеванная и слева, и справа, а руководство будет использовать эти постоянные разрывы с партией, чтобы показать рядовым сторонникам, которые далеки от всех этих внутренних интриг: вот видите, как нас прессуют! И в очередной раз поднять свой личный рейтинг…
А что это за история с постоянным конфликтом между двумя заместителями Зюганова?
Конфликт есть. Он, безусловно, создан самим Геннадием Андреевичем, потому что какое-то время он реально собирался уходить в отставку. После Х Съезда было ощущение, что все сыпется, партия разваливается, 7% на следующих выборах не возьмем, и Геннадий Андреевич собирался потихоньку уходить, отдав кому-то бразды правления. Я считаю, что такая вероятность реально была. Но для того, чтобы не превращаться в «хромую утку», им была создана ситуация противостояния заместителей.
В итоге возникал следующий расклад сил. Кашин – прагматик, безыдейный, «крепкий хозяйственник». Ему были поручены такие важные вещи, как, например, сбор членских взносов в партии. Я должен сказать, что он очень успешно это сделал, ситуацию переломил, до него они очень плохо собирались, а Владимир Иванович смог сжать всех своей крестьянской хваткой.
Это должны быть приличные деньги.
По зернышку, но это для партии очень заметные деньги.
Мельникову же дали курировать все, связанное с информационными вещами, с выборами. Но штаб протестных действий – улицу – подчинили Кашину. В итоге возникла шаткая ситуация.
Понятно, почему улицу подчинили Кашину – потому что Кашин гораздо более управляем, Мельников – все-таки идейный человек, многие считают его недостаточно решительным, но, безусловно, идейным коммунистом. А у Кашина никакой марксистской основы нет, зато есть лояльность руководству. Поэтому протестный штаб у него, и создана такая ситуация, что два зама постоянно из-за этого друг с другом бодаются, потому что волей-неволей по распределению своих полномочий заходят на поляну друг к другу.
На самом деле, есть еще два центра силы – во-первых, орготдел во главе с любимым коммунистом Володина Валерием Рашкиным. Рашкин сейчас поддерживает Кашина, но на самом деле, играет за себя, потому что думает, что тоже может стать преемником Геннадия Андреевича. Во-вторых, есть окружение вождя – руководитель аппарата фракции Поздняков, руководители ЦИПКР (социологического и аналитического центра партии) Обухов и Васильцов, ряд других товарищей. Специфика их положения в том, что они все никто с точки зрения партийной иерархии, и обязаны своим положением исключительно вождю. Уйдет Зюганов – и они исчезнут на следующий день, поэтому они особенно жестко участвуют во всех внутрипартийных интригах, пытаясь поссорить всех друг с другом по кругу, и обеспечить несменяемость первого лица.
Все это создает внутренний хаос в аппарате, который обеспечивает Геннадию Андреевичу уверенное, устойчивое, постоянное, никем не оспариваемое лидерство.
Если представить ситуацию – Мельников во главе КПРФ, что-то изменится?
Я думаю, что да, с Мельниковым может измениться достаточно много. Я уже говорил, что Иван Иванович – человек очень осторожный, бойцом его не назовешь, но идейный. Он будет идти путем бесконечных компромиссов, но учитывая, что на него окажут сильное влияние левые, постепенно партия оздоровится.
А он какой идейный? Он действительно коммунист?
Да, он коммунист, вне всякого сомнения.
Еще и интернационалист?
Абсолютно последовательный интернационалист, хотя и не считает сам это принципиальным, к сожалению.
Забавно, как разные кремлевские ресурсы разыгрывают карту противостояния Кашина и Мельникова: они все время говорят «коммунистический ортодокс Кашин» и «безыдейный националист Мельников». Это нужно для того, чтобы поссорить левых компартии с Иваном Ивановичем. Потому что у Кашина как раз нет никакой идеологии, ему все равно, что делается, а Мельников идейный. Собственно, это наводит на размышления о том, кто для Кремля предпочтительнее в качестве преемника Зюганова; думаю, консультации на эту тему уже идут.
А кто главный лоббист национализма в партии?
Главный лоббист национализма, безусловно, Геннадий Андреевич, да та самая четвертая группа влияния, Обухов и Васильцов, плюс примкнувший к ним, потерявшийся во всех этих интригах председатель ЦКРК Никитин – вся эта православная братия и ведет эту тему.
Но вернемся к Мельникову. Несмотря на то, что он идейный, у него есть представление, что цель оправдывает средства. И, будучи истинно советским человеком, он считает, что бог с тем, что нацболы – националисты, если они готовы драться с ОМОНом и действовать под красными флагами, значит, все-таки они наши.
Тем не менее, и эта толерантность имеет границы. В частности, Мельников был, конечно, категорически против союза с ДПНИ, который начал было укрепляться весной 2006 года. Однако эта его позиция не побудила его действовать против этой коалиции, и выгонять их из наших рядов пришлось опять СКМ, АКМ и Левому Фронту.
А союз с ДПНИ – это шло от Зюганова?
Союз с ДПНИ был инициирован одним из секретарей московского горкома партии и поддержан Кашиным. Последнего тоже нельзя назвать таким уж националистом; причина была сугубо аппаратной, а про идеологические последствия он даже и не думал. В тот момент Кашин, как председатель протестного штаба, пытался создать альтернативу мельниковской дружбе с НБП и АКМ, показать, что он не хуже, у него тоже уличные «боевики» есть. Тем более, что на улицу ДПНИ явно побольше народу вывести может, это надо признать. Но он очень быстро понял свою ошибку. Пошел большой вал критики, и даже вождь после столкновений левых с нацистами 1 мая 2006 года сказал, что это чересчур, что подобный союз подставляет партию. Кашин тут же от этого отступился, а того секретаря московского горкома (очень боевого, кстати) очень быстро задвинули.
Недавнее обвинение в троцкистском уклоне людей, скажем так, национал-социалистических взглядов – это что такое?
Вы имеете в виду Петра Милосердова? Нет, людей национал-социалистических взглядов не обвиняли в троцкистском уклоне, это уже журналисты додумали. Это просто совпало по времени. Милосердова выгнали за участие в движении «Народ», в чем усмотрели оранжизм, строго запрещенный Кремлем. Хотя искренность националистических убеждений Петра, профессионального политтехнолога, успевшего поработать с Гельманом на Кучму, с Литвинович на СПС и с Куликовым на КПРФ, вызывает у меня некоторые сомнения.
А кого имели в виду под троцкистами?
Под троцкистами, главным образом, имели в виду Павла Павловича Басанца и Анатолия Юрьевича Баранова.
История с «неотроцкизмом» началась очень забавно. В начале декабря 2006 года на Лубянке было торжественное собрание ветеранов внешней разведки, посвященное 86-летию Службы. На нем, как ветеран внешней разведки, пришел секретарь Западного окружкома КПРФ Москвы Басанец.
Выйдя на трибуну собрания, Басанец изложил, что президент – предатель, работает на Запад, а не на российские интересы, предает братство разведчиков, и распространил листовки. Зал хлопал, листовки все разобрали. А самое неприятное, что тов. Басанец служил ни где-нибудь, а в Восточной Германии, в городе под названием Дрезден. В итоге, Путин, мягко говоря, обиделся.
Буквально на следующий день была встреча Зюганова с президентом. По некоторым слухам, предполагалось, среди прочего, решить и некоторые хозяйственные вопросы, типа квартир или чего-то подобного. А вместо этого Владимир Владимирович спросил Геннадия Андреевича: «В чем дело, собственно?» А вождь оказался не в курсе, обиделся еще больше и, вернувшись с этой встречи, велел ЦКРК разобраться с Басанцом, чтобы от него даже духу не осталось. Но сделать это оказалось очень не просто, потому что тот пользуется колоссальным авторитетом в Московской городской организации, один из самых активных и уважаемых людей. Он лишь случайно не попал в Мосгордуму на прошлых выборах за счет, я думаю, массовых фальсификаций. Басанца, в отличие от большинства функционеров ЦК, можно видеть на разнообразных митингах и протестных акциях. В общем, московская парторганизация выдавать Басанца отказалась.
ЦКРК развернул большое дело, но все, что они смогли ему предъявить – это обвинение, что он «не смог подтвердить, что он действительно является ветераном внешней разведки, а следовательно, он не имел права выступать от имени ветеранов внешней разведки». Было бы смешно, если бы не было так грустно. Более того, в апреле 2007 года, под обложкой фракции КПРФ Госдумы, на 118 страницах был издан и распространен по зданию на Охотном ряду бюллетень «Россия и мир», почти полностью посвященный Басанцу. Там была – вдумайтесь! – даже «прослушка» комсомольцев! Интересно, как ее могли получить партийные аппаратчики? Думаю, только из того самого здания, близ которого Басанец делал свой эпохальный доклад.
А почему не может доказать? У него нет удостоверения? Нет записи в трудовой книжке?
Если человек был на оперативной работе, то в трудовой книжке написана совершенно посторонняя вещь. Доказать, что он действительно разведчик, трудно. Другой вопрос, а какое до этого дело ЦКРК? Разве в уставе КПРФ запрещено выступать от чьего угодно имени? Тем более что политический эффект от акции был несомненен.
В Московской организации вся эта история рассказывается как хороший анекдот. Руководству стало очевидно, что так просто Басанца не снять. В итоге в июле был Пленум ЦК, на котором Пал Палыча собирались исключать из партии. Но Московский горком специально собрался заранее и полностью поддержал Басанца. Ставить вопрос о его исключении в такой ситуации означало идти на раскол московской парторганизации, что перед выборами совсем нежелательно. Тогда они зашли с другой стороны. Выпихнули старые материалы, которые были придуманы для клеймения молодых коммунистов, но которые они все не решались пустить в ход из-за смехотворности обвинения в троцкизме.
Это все было заготовлено под Левый Фронт, под Х съезд. На нем не предполагалось такого раскола с Тихоновым, который случился, и группа Позднякова-Обухова готовила наезд на левых. Но в той ситуации левые как раз встали на сторону Зюганова, и Геннадий Андреевич все наезды собственноручно из своего доклада вычеркнул. Хотя при передаче текста в печать Поздняков все-таки вернул фразу про «левые фронты с троцкистским душком», фальсифицировав тем самым текст, чтобы дать возможность всей этой национал-патриотической тусовке активно бороться с нами, ссылаясь на авторитет вождя. Я пожаловался Зюганову, он ничего не сделал, но и продолжения атаки тогда не последовало.
А тут сложилась ситуация, когда надо было срочно за что-то зацепиться, чтобы москвичи не смогли ответить. Идеологические претензии подходили идеально, потому что в этом вопросе мало кто из членов ЦК понимает, и предпочитает не вдаваться в дискуссии, а верить на слово. Поэтому было использовано то, что Басанец и Баранов, вместе с еще одним бывшим депутатом Мосгордумы Николаем Московченко, примерно год назад, создали общественное движение «России – здравый смысл». У Басанца есть такая теория «революции здравого смысла». Через это движение ЦКРК всех и связало: «Баранов – это идеологический работник на сайте КПРФ, у него там сомнительные материалы, он, наверно, троцкист, а раз он троцкист, значит, и Басанец – троцкист, значит, это общий троцкистский заговор». Баранова в зюгановском окружении, как и любого другого нормального человека, недолюбливали – вот и принесли в жертву.
Но оставалась одна маленькая проблема – все-таки, под определение троцкизма деятельность и Баранова, и Басанца никак не подходила, и они все от троцкизма крайне далеки. Их еще можно было бы обвинить в сталинизме, или даже, при известном напряжении, в правом уклонизме, но вот в троцкизме (левый уклон) ну никак нельзя…
А что они понимают под троцкизмом?
Они ничего не понимают. Все эти люди абсолютно неграмотны. Они никаких теорий не читали, для них марксизм – это подрывное западное учение, даже основы истмата для них неведомы. Они не понимают, что троцкизм – это левый уклон. Они понимают только одно, что троцкисты – это те, кто за немедленную революцию и кто не любит Сталина, больше в определение троцкизма у них ничего не входит. Поэтому для того, чтобы совсем громко не смеялись, придумали особый термин «неотроцкизм».
Сейчас они судорожно подкладывают под это идеологическую основу, срочно написали брошюру о том, что такое неотроцкизм, с обильными цитатами из Сталина и Ленина. У Сталина есть очень интересная работа на тему троцкизма, правда, не имеющая вообще никакого отношения к этой ситуации. Они ее прикладывают к этой брошюре и рассылают по обкомам партии. Такое ощущение, что они ее не читали, и делают, лишь бы опереться на авторитет Сталина, что он якобы тоже так думал, в расчете на то, что никакие секретари обкома никогда эти работы не прочтут.
То есть неотроцкизм – это искусственно намалеванный флаг персональной борьбы с Басанцом, ведущейся по личному поручению Путина. Конечно, эта кампания еще подогревается Администрацией Президента и обязательством компартии быть лояльной в свете надвигающейся избирательной кампании. Так что руководство партии, на всякий случай, подверстывает под это дело всех членов КПРФ, которые могут резко обострить взаимоотношения с властью перед выборами. Потому что сейчас самое страшное для Геннадия Андреевича – это поссориться с «Единой Россией», чтобы не начали «мочить». Чтобы «мочили» «эсеров», и КПРФ готова всячески в этом помогать, но чтобы не дай бог Кремль не «мочил» КПРФ – Зюганов после переживаний 2003 года этого смертельно боится.
Он хочет, чтобы жизнь текла без потрясений, а это зависит от того, больше или меньше голосов КПРФ получит, чем в 2003 году; сколько будет проходных мест, и насколько будет удовлетворены коллеги по партии; сколько партия сможет заработать на этой кампании; как будут распределяться посты в следующей Думе и можно ли еще будет заработать на местах в комитетах и должностях зампредов комитетов. Кто знает, может быть, следующая Дума будет не такой однопартийной, может быть, там и председателя какого-нибудь комитета дадут.
Будет еще важный вопрос относительно должности вице-спикера. Сейчас вице-спикер у нас Валентин Александрович Купцов, которому Геннадий Андреевич дал эту позицию в качестве благодарности за поддержку в критическую минуту. Вообще говоря, Купцов – очень значимая фигура, которая сделала для партии очень много. Но я думаю, что Геннадий Андреевич вряд ли в следующей Думе оставит этот пост Валентину Александровичу. Ведь больше рычагов давления не остается, а просто так вождь ничего не делает.
А в чем история с Купцовым?
О, это интересная тема. Дело в том, что главным создателем КПРФ, конечно, является никакой не Зюганов, а Валентин Александрович Купцов, фигура гораздо более сильная. В 1992 году, напомню, Геннадий Андреевич строил национал-патриотический Фронт Национального Спасения, причем был в нем далеко не на первых ролях. Он тогда еще выражался в том духе, что коммунистическая идея себя исчерпала. А Купцов скрупулезно подбирал осколки запрещенной КП РСФСР, готовясь воссоздать компартию. Но в феврале 1993 года, на учредительном съезде КПРФ, генерал Макашов неожиданно для всех устроил демарш, в результате которого Купцов стал лишь вторым лицом.
С тех пор между двумя лидерами шло непрекращающееся соперничество. За Купцовым был контроль за оргструктурой и финансами, за Зюгановым – публичное пространство. Геннадий Андреевич несколько раз не давал Купцову становится самостоятельной фигурой. Самым показательным был 1995 год, когда Валентин Александрович должен был стать спикером, но Зюганов, сославшись на Кремль, продвинул Селезнева. В общем, к 2002 году нарыв созрел окончательно.
Купцов затеял игру с Семигиным, амбициозным и недалеким спонсором партии, мечтавшем о большой карьере. Его в партию пригласил сам вождь, пытавшийся отделаться от финансовой зависимости от людей Купцова. Зюганов предложил Семигину вести финансирование обкомов партии, так как считал, что эти средства будет контролировать он, а не аппарат, лояльный Купцову, и, следовательно, секретари обкомов будут лояльны ему лично. Естественно, через какое-то время они стали лояльны… Семигину, чего последний и добивался. Но сил для установления контроля над КПРФ у Семигина еще не хватало; на этом и сыграл Купцов. Он предложил ему союз, чтобы совместно сменить руководство партии.
План Купцова был понятен – конечно, никакой беспринципный бизнесмен ему был не нужен. Валентин Александрович, безусловно, человек с убеждениями, который их пронес через годы тяжелых испытаний. Использовав Семигина, он тут же бы от него избавился, начав по-своему реформировать КПРФ.
И что же помешало?
Карты смешала история с олигархами. Семигин находился в финансовой зависимости от Олега Дерипаски, а через него – от Семьи. Она поддерживала Семигина, предполагая замкнуть тем самым контроль над политической системой России, т.к. остальные партии в тот момент времени уже находились под ее контролем. Этот план категорически не устраивал других игроков – прежде всего, хотя и независимо друг от друга, ЮКОС и Березовского. Да и другие спонсоры КПРФ также были не в восторге от такой перспективы.
В итоге несколько месяцев на колеблющегося Зюганова оказывалось солидарное давление со всех сторон – избавиться от продавшегося Семье и продающего ей компартию Семигина. Это было очень тяжелое решение, но на Новый 2003 Год Геннадий Андреевич дал добро явно небеспристрастному в этом вопросе Проханову на написание знаменитой статьи «Операция крот».
Это оказался серьезный удар по заговорщикам. Они не рискнули дать бой и отступили. Вместо этого они сделали ставку на саботаж избирательной кампании, и почти добились своего. Второй этап IX Съезда партии, проходивший после тяжелейшего поражения в декабре 2003 года, едва не стал последним для Зюганова. Вождя спас как раз Купцов, неожиданно для всех не поддержавший семигинцев.
Почему?
Думаю, в Валентине Александровиче взяло верх чувство ответственности перед партией, потому что если в 2002 году речь шла об установлении контроля и смене руководства, то в 2003 году, и не в последнюю очередь благодаря выросшему левому крылу в партии, раскол был бы неизбежен. Он в итоге и произошел через полгода – но Купцов в этом уже не участвовал.
А на чьей стороне в этой ситуации была молодежь?
Молодежь, за редким исключением, последовательно поддерживала Зюганова. Причина была проста. Зюганов в этой ситуации был оппозицией, а Семигин – рукой Кремля. Безусловно, идеологических различий там не было. Но в ситуации упомянутого IX Съезда у нас был даже тайный план, если Семигин победит – разогнать всех.
Как так разогнать?
Физически. Чтобы не допустить легитимного переизбрания руководящих органов, тем более – выдвижения Семигина кандидатом в президенты от КПРФ, чего он так добивался. Мы добились включения верных бойцов из СКМ в охрану Съезда; к счастью, это не потребовалось.
Кроме того, за несколько месяцев мы еще провели смену руководства СКМ. Тяготевшего к Семигину создателя СКМ Жукова сменил абсолютно лояльный Юра Афонин из Тулы. Как потом оказалось, это была не лучшая кандидатура, но зато задача была решена. На X Съезде в итоге раскола документы СКМ оказались у Жукова, но актив, в массе своей, его не поддержал, и он был вынужден строить свою организацию заново.
Вообще должен сказать, что на моей памяти молодежь КПРФ систематически показывала себя более однородной, идеологически грамотной, и, главное, политически дальновидной. Практически во всех поворотных точках истории партии на протяжении последних 5 лет ее роль была ключевой, и если у КПРФ есть будущее – то оно полностью связано с ее комсомольским активом.
Продолжение следует. В третьей части будет проанализировано будущее партии, ее стратегия на предстоящих парламентских и президентских выборах.
