22 июня 1790 года в водах Выборгского залива и егоокрестностей произошло крупнейшее в доцусимской русской истории морскоесражение, ставшее также и крупнейшей морской победой русского флота за всёвремя его существования. В самом деле, никогда в ХVIII-ХIХ веках русскому флоту не доводилось оперировать подобнымисилами единовременно, включающими более тридцати линейных кораблей, полторадесятка фрегатов, вспомогательные суда и две с половиной сотни судов такназываемого галерного флота – галер, полугалер, гребных фрегатов, шебек,дуппель-шлюпок, канонерских лодок и т.д. Все это противостояло примерно двумдесяткам шведских линейных кораблей, двенадцати фрегатам и тремстам пятидесятивымпелам т.н. "армейского флота", аналогичного русскому галерному.Кроме того, в сражение были вовлечены сухопутные войска, действовавшие наберегах залива. Важно также для оценки масштаба задачи управления отметить, чтосилы русских (в отличие от противника) были разделены и рассредоточены впространстве. Скажем, галерный флот делился на три эскадры, базировавшиеся вКронштадте, Фридрихсгамне и Выборге, тогда как треть линейного флота к началукампании 1790 г. базировалась в Ревеле (остальные2/3 – соответственно, в Кронштадте).
Война со Швецией, о причинах иначальном этапе которой нам уже приходилось писать на Полит.ру, стартовалав 1788 г. Кампания следующего, 1789 г., в которой командующим русским флотомбыл назначен адмирал Василий Яковлевич Чичагов, была сравнительно вялой – обапротивостоящих флота слишком поздно покинули свои базы из-за техническойнеготовности кораблей и потерь личного состава, скошенного эпидемиейвозвратного тифа. Состоявшееся в итоге Эландское сражение хоть и завершилосьтактической победой Чичагова, однако не стоило сторонам ни одного корабля.Пожалуй, важнейшим результатом для русских в ту кампанию стало присоединение косновной части кораблей копенгагенской эскадры вице-адмирала Козлянинова,блокированной в гавани датской столице еще с довоенного времени. (Именно еевыручать и ходил флот Чичагова к острову Эланд.)
Ясно было, однако, что 1790 г. станет решающим в судьбевойны – Швеция просто не имела ресурсов для продолжения боевых действий еще нагод, да и у России, ведущей активные боевые действия против Турции, ресурсовдля длительной борьбы со шведами явно недоставало.
Итак, с весны 1790 г. именно Чичагов ожидал атаки вражеского флота, а ненаоборот. Дело в том, что еще одной серьезной проблемой для российского флотабыла… география. Часть русских кораблей, как мы сказали, базировалась в Ревеле,где, однако, нельзя было разместить весь флот одновременно: мощность базы быланедостаточна. Основной же базой с момента создания Балтийского флота былКронштадт, но этот давний выбор Петра Великого нельзя не признать весьманетривиальным. Дело в том, что изо всех балтийских портов Петербург (Кронштадт)последним освобождается ото льда весной и, напротив, первым замерзает осенью.Вообще, вскрытие льда на Балтике идет с запада на восток – то есть сперва вгавани Карлскроны, затем в гавани Ревеля, после в Гельсингфорсе, а уже потом –в Невской губе. Иначе говоря, шведский флот заведомо первым выходит в море иимеет время на развертывание стратегической инициативы. Если же все русскиекорабли окажутся запертыми льдами в Кронштадте, Ревель и другие порты Эстляндиии Лифляндии оказываются перед шведами беззащитными. Если же для защиты Ревеляоставить в нем несколько кораблей, то русская эскадра окажется разъединенной, исобранный в кулак шведский флот получает шанс сразиться с каждой ее частью по отдельности.Собственно, попытки шведов разбить русский флот по частям и, соответственно,попытки русских, объединив свои разрозненные эскадры, нанести поражениешведскому флоту прежде, чем он в виду подобной перспективы скроется в гаваниКарлскроны, и стали сквозным сюжетом той войны.
Вообще, стоит отметить, чтонебольшое и, казалось бы, исхоженное за столетия моряками вдоль и поперекБалтийское море, а особенно его восточная часть – довольно трудное место длямореплавания вообще и для ведения войны в частности. Помимо ситуации со льдами,о которой мы уже сказали, серьезную опасность представляют многочисленные подводныекамни и мели, а также неустойчивость погоды – туманы и резкие шторма поройвозникают крайне неожиданно и до сих пор часто приводят к гибели судов и людей.Добавим к этому, что в конце ХVIII века еще не существовало хороших карт, а береговых ориентиров –бакенов, маяков, постоянных огней – было исчезающе мало.
Шведские фрегаты действительноначали крейсировать на Балтике (включая даже Финский залив) очень рано –пользуясь скованностью льдами баз русского флота. 5 марта два шведских фрегатапод голландскими флагами приблизились к порту Рогервик (Балтийск, ныне –Палдиски) и, подняв шведский флаг лишь с первым выстрелом, высадили десант.Высадка получилась весьма удачной: было сожжено несколько армейских магазинов икупеческих судов, заклепано несколько пушек, взятый врасплох гарнизонукреплений (имевший до 40 орудий и численно превосходивший шведов раз в пять!)сопротивления не оказал и позорно капитулировал, а городок выплатил 4000 рублейконтрибуции. Все это наверняка повысило настроение у шведов, однако серьезноговоенного значения не имело – и даже наоборот, заставило русских собраться иутроить старания.
5 апреля Чичагов выехал в Ревельк эскадре. Льды позволили вывести ее на рейд лишь 17 числа. Тотчас были посланына разведку наиболее ходкие корабли ревельской эскадры, и 30 апреля шведскийфлот был замечен, причем не оставалось никаких сомнений, что он в ближайшеевремя предпримет атаку на эскадру Чичагова.
Было решено принять бойнепосредственно в Ревельской гавани. Характерно, что на созванном военном советебольшинство участников предлагали расположить русские корабли как можно ближе кберегу, под защитой береговых батарей. Чичагов, однако, настоял на создании"эшелонированной" обороны: корабли вывести вперед и поставить нашпринт (то есть на якорь таким образом, чтобы корабль мог вести огонь) в линию,за линией расположить фрегаты и малые суда. Тем самым, враг как бы"приглашался" прорвать линию обороняющихся – и оказывался меж двухогней. Или же, увлекшись в ходе боя и оттесняя русский корабль в сторонуберега, также неожиданно для себя попадал бы под огонь батарей.
Вот описание Ревельскогосражения, позднее обретшего в Швеции название "Ревельский прогон сквозьстрой", от известного историка военно-морского флота Альфреда Штенцеля,пользовавшегося, главным образом, шведскими источниками:
По новейшим данным (приказыгерцога) первоначально имелось в виду обойти русских; если бы встретиласьнеобходимость, предполагалось стать на якорь, атаковать каждое суднопревосходными силами и взять его на абордаж; кроме того, три легких дивизиона,состоящие каждый из 3 фрегатов, должны были обстрелять фланги противникапродольным огнем. Однако погода не позволила привести этот план в исполнение;осталась только возможность идти вдоль неприятельской линии. Между тем и герцогКарл (Карл Зюдерманландский,брат короля Густава III,командовавший шведским корабельным флотом- Л.У.), и Норденскьельд (начальник штаба шведской эскадры, Норденшельдв современной транскрипции – Л.У.) должныбыли бы сразу увидеть, что такую атаку можно произвести только с громаднымипотерями и притом без всяких результатов. Не так поступил Нельсон при Абукире!Все действия шведов могут быть названы почти бессмысленными и во всехотношениях заслуживают порицания.
Шведский флот подошел раноутром 13 мая (новый стиль –Л. У.), в боевом кильватерном строю;линейные фрегаты также были в строю. В 5,5 часов второе от головного концасудно село на мель, лежащую в 5 морских милях к северо-востоку от Наргена.Судно это было временно предоставлено самому себе; в 8 часов село на мельвторое судно, к северу от Вульфа; и здесь еще не было прямой опасности. Темвременем западный ветер сильно посвежел, так что командир флагманского судна,полковник Клинт, предложил стать на якорь и атаковать только дождавшисьблагоприятного ветра. Но Норденскьельд был против этого и сказал: «Меч ужеизвлечен и должен быть пущен в ход» — другими словами, «вперед с закрытымиглазами». Адмирал Нодренскьельд имел от короля полномочие распоряжаться флотомпо своему усмотрению, герцог командовал только для вида. Объясняется ли делоупрямством начальника штаба, или же он вообще не допускал возможности неудачи —кто может это знать? К упомянутому выше ошибочному распоряжению короля,передавшему полномочия над флотом начальнику штаба, присоединилось еще идругое, совершенно неправильное его приказание, чтобы герцог ни в коем случае всражении не подвергал жизнь свою опасности. Вследствие этого герцог Карл,пройдя Нарген, вместе со штабом перешел на маленький фрегат «Ulla Fersen»; на флагманскомсудне остался только флаг-офицер, лейтенант Клинт.
Такое оставление флагманскогокорабля командующим флотом, да еще в последнюю минуту перед боем, должно бытьстрого осуждено и имело самые печальные последствия; конечно, совсем другоедело, когда командующий флотом с самого начала находится на корабле, стоящемвне боевой линии, но тогда это должно быть быстрое, сильное боевое судно. Приэтом условии командующий может перед началом сражения выбрать себе место пособственному усмотрению, он сохраняет общий надзор за флотом и во всякую минутуможет встать во главе его и принять на себя командование. <…>
Кроме того, ошибка заключаласьеще и в том, что герцог на своем фрегате не вышел дальше вперед и таким образомне стал во главе своего флота; из середины, при большой длине боевой линии,едва ли возможно было судить о том, что происходит в голове линии. Расположениерусских судов в точности известно не было, и потому командующему флотомнепременно надо было быть впереди, а не только участвовать в общем движении навосемнадцатом от головы судне.
Шведский флот шел подмарселями; в 11 часов передовой корабль подошел на пушечный выстрел к русским,однако, согласно приказанию, открыл огонь только с расстояния пистолетноговыстрела; у крайнего русского корабля, стоявшего на западном конце линии, онповернул на восток, прошел вдоль всей неприятельской линии и, пройдя крайнийрусский корабль на восток, вновь привел к ветру. Первым кораблям поворот удалсядовольно сносно, но затем стали налетать такие шквалы, что последующие кораблимогли только по одному разу и то неправильно, выполнить это движение, так какпромежуток времени был слишком короток и ход корабля слишком неспокоен; дляманевра нужна была большая часть команды, так как приходилось все время брасопитьреи (перемещать реи вплоскости, параллельной палубе корабля – Л.У.).О порядке в строю уже и речи не было: некоторые корабли обгоняли идущихвпереди, происходили разрывы, так что, несмотря на быстрое прохождение, русскимудавалось не торопясь давать несколько залпов. Около полудня флагманскийкорабль вследствие ветра, достигшего силы шторма, не мог подойти к самомузападному кораблю русской линии, а только к третьему; точно так же пришлосьочень быстро приводить к ветру, чтобы не налететь на подветренный берег. Такимобразом, флагманский корабль мог стрелять только по 2-3 неприятельскимкораблям; когда он приводил к ветру у него обстенило фор-марсель (прижало кпродолжению фок-мачты – Л. У.) и егоначало дрейфовать на русскую линию, причем, вследствие дыма, он оказался неболее, как в 50 футах от русского трехдечного (т.е. имеющего три крытыеартпалубы – в итоге 100 пушек – Л. У.)корабля. К счастью, ему удалось спуститься, но при этом его так накренило, чтоон был спасен только присутствием духа артиллерийского офицера, которыйприказал задраить подветренные пушечные порты. Верхняя его палуба представлялаужасное зрелище, и еще счастье, что удержалась грот-мачта. Впоследствии былинайдены попадания снарядов даже в брамсели. То же самое произошло с одним изследующих кораблей; линейный корабль «Принц Карл» совершенно лишилсяспособности управляться, должен был стать на якорь, но при этом сел на мель испустил флаг.
Вскоре после этого последовалсигнал прекратить бой, так как порывы ветра делались все сильнее, и последние12 судов, в том числе 4 линейных корабля уже не проходили вдоль неприятельскойлинии. В 2 с 1/4 часа они начали приводить; одним из передовых судов был «UllaFersen». В 3 часа огонь окончательно прекратился; корабли взяли рифы у марселейи вечером отдали якорь перед заливом; некоторые должны были уйти в Свеаборг дляпочинок.
Этот «прогон сквозь строй»вместе с предыдущими потерями стоил больших жертв: 61 убитых, 71 раненых иоколо 600 пленных; 1 корабль попал в руки неприятеля, 1 потерпел крушение, а с3-го потеряно 42 орудия, сброшенных, чтобы сойти с мели. Потери русских былисовершенно ничтожны.
Мы же, в свою очередь, отметим, что Ревельское сражение – самаябезусловная и красивая победа Чичагова – явилась словно бы эмблемой принципов,исповедуемых адмиралом. По всей видимости, он, считая как шведских, так ирусских моряков не слишком опытными и искусными в управлении своими кораблями,полагал, что преимущество будет на стороне тех, кому этим управлениемзаниматься не придется. И в самом деле: его корабли покоились на якорях,стреляя из пушек как на стендовых учениях, тогда как противник был принужденбороться с ветром и вообще решать много более сложные задачи судовождения вусловиях боя.
