Трагедия на Кубани вновь продемонстрировала довольно низкий уровень политической культуры у наших граждан и власти. Но если граждане стремительно «растут над собой», организуя помощь пострадавшим и не рассчитывая на государство, то у власти для общения с ними есть только «язык денег». Ну и «язык насилия».
По-человечески понятно: произошла страшная трагедия, унесшая жизни сотни с лишним человек. Соответственно, кто-то должен ответить. Каждый выбирает ответ на свой вкус: федеральные власти, которые злоумышляют и «скрывают», местные власти, МЧС, «врущее» о реальных причинах трагедии. Разговоры на кухне и интернет (та же кухня, только на новый медийный лад) полнятся слухами о том, что водохранилище сбрасывало воду и уморило людей.
Такого рода интенсивная реакция была и на теракты в столичном метро: вопросы «кто виноват?» и «кто конкретно виноват?» с перехлестывающей через край (ровно как гипотетическая дамба водохранилища) эмоциональной составляющей.
И ровно как в случае с терактами в метро интернет-юзеры отстраиваются от политической позиции. Если волонтеров собирает депутат Госдумы, единоросс Роберт Шлегель, то он несомненный негодяй и «пиарится на крови», с точки зрения противников власти в глобальной сети, и абсолютный герой, с точки зрения ее интернет-сторонников. Та же приблизительно реакция и у противоположной стороны.
Но есть нюанс: оппозиционный активист Мария Баронова, скажем, цитирует у себя в Твиттер-аккаунте того же Шлегеля, а Шлегель рассказывает, что депутат-эсер Илья Пономарев координирует работу волонтеров и призывает не использовать никакую партийную символику при помощи пострадавшим. Безо всякой политической подоплеки (считать помощь пострадавшим за антипутинский или пропутинский акт могут только совсем уже безумные граждане) люди собирают необходимые вещи для тех, кто пострадал.
Это — несомненно, новый тренд и очень хочется, чтобы именно эта позиция осталась по результатам трагедии.
Поскольку российская традиция заключается в поисках виновных и безосновательных обвинениях после любой катастрофы. «Стуки» на Саяно-Шушенской ГЭС (и выводы официально парламентской комиссии из серии «во всем виноват Чубайс»), «ФСБ взрывает Россию» после каждого теракта (по данным «Левада-центра», в 2010 году в этом были уверены несколько процентов опрошенных). Как в анекдоте про пять этапов строительства социализма - «шумиха, неразбериха, поиск виновных, наказание невиновных, награждение непричастных».
Опять-таки политический класс (а про бизнес просто промолчим) таким же, как и общественники, образом не являет склонности к компромиссам и не демонстрирует никакого гуманизма. В период практически любой предвыборной кампании политики буквально всех направлений пытаются заключать некий пакет соглашений под условным названием «за честные выборы». И всякий раз эти соглашения нарушаются. Было зафиксировано даже такое правило — кто первым начинает говорить о «черном пиаре», при помощи которого его пытаются уничтожить конкуренты, тот в большой вероятностью сам уже вбросил в информационное поле некоторое количество гадостей про оппонентов. Какие уж тут договоренности.
Но «послеболотная реальность» и возросшая гражданская активность (пока преимущественно в крупных городах, но это процесс длительный) дает основания полагать, что эта ситуация будет кардинально меняться. Будут выработаны новые правила игры и случай с наводнением на Кубани тому доказательство. Да, значительная часть активистов и представителей власти неспособны понять, что трагедия — негодный способ для надувания политической капитализации. Но некоторые уже вполне искренне способны забыть на время о том, кто у кого «крал голоса» или «готовил оранжевую революцию».
Власти (что региональные, что федеральные) демонстрируют реактивный процесс — катастрофа никогда не бывает предупреждена, а власти никогда не говорят о собственной ответственности, перекладывая ее на природу, диверсантов и прочие внешние от власти обстоятельства. И заливают проблему деньгами. Семьи погибших и вовсе получат по два миллиона рублей - миллион из федерального и миллион из регионального бюджета. Невиданные по российским меркам деньги, даже пострадавшим после теракта на «Невском экспрессе» платили меньше — чуть больше миллиона семьям погибших.
Она в состоянии оказывать гражданам помощь «в случае чего», но выходит у нее это посредственно. А другого языка, кроме «языка денег» или языка тупой силы, у власти для диалога с обществом нет. И здесь уже не может быть разговора о том, плох Путин или наоборот всеведущ и благ. Тут речь идет о том, что власть должна научиться говорить с гражданами — неважно, условной Бароновой, Ильей Пономаревым или Ксенией Собчак. Да, конкретные персонажи не вполне репрезентативны. Но если не научиться с ними говорить, для власти и общества все может закончиться нехорошо.