Борьба за высший управленческий ресурс в Чеченской Республике входит в завершающую фазу. Похоже, Рамзан Кадыров устал быть только фактическим главой Чечни. По крайней мере, в своем последнем знаковом интервью журналу «Профиль» премьер-министр однозначно заявил о том, что не желает быть таким президентом, как Алханов. При этом образ ныне действующего президента республики рисуется исключительно черными красками. «У Алханова вообще хорошая жизнь: человек 170 дней в году находится в командировке».
Отдельного разговора заслуживают те оценки, которые премьер-министр республики дал интервью Алханова газете «Московский комсомолец». На них мы остановимся чуть позже. Пока заметим лишь, что высказывания Кадырова-младшего в адрес Алханова напоминают публичную полемику между губернаторами и мэрами, главами администраций регионов и премьерами региональных правительств начала–середины 1990-х гг., региональными лидерами и федеральным центром. Тогда участники публичных споров также не скупились на жесткие обвинения и политические приговоры оппонентам. Однако публичная полемика в сегодняшней Чечне существенно отличается от споров и дискуссий десятилетней давности. Во-первых, полемика 1990-х гг. не была инициирована сверху, а во-вторых, она в гораздо большей степени носила содержательный характер. Сегодня внутричеченская полемика разрешена Кремлем. Без нее Москве нельзя осуществить реализацию фактической унии между федеральным центром (точнее президентом) и премьер-министром Чечни. Как только главный вопрос – вопрос о власти – будет в Чечне успешно решен и Рамзан Кадыров станет во главе ее, публичная полемика станет для республики таким же атавизмом, как и для остальной России.
Фактически формулировки интервью указывают на готовность Кадырова к тому, чтобы стать «не таким президентом». Премьер Чечни тезисно излагает свою конструктивную программу: «Если я стану президентом, то докажу, по крайней мере, России, что можно навести порядок. Докажу, что Чечня станет самым стабильным, мирным и процветающим регионом Российской Федерации».
Вместе с тем Кадыров-младший по-прежнему продолжает сохранять внешнюю скромность. В том же нашумевшем интервью премьер Чечни сообщает: «У меня нет президентских амбиций. Хотя многие и говорят, что Рамзан молодой и готов стать президентом, это не так. Если мне удастся убедить людей, которые стоят за мной, людей, которые зависят от меня, в том, что я не нужен, я с радостью уйду из политики».
Кадыров не в первый раз подчеркивает, что стать президентом исключительно «по воле Кремля» не в его интересах. Несмотря на то что процедура выборов в регионах России отменена, премьер-министр республики заинтересован в том, чтобы быть «президентом от народа». Впрочем, в этом плане у него нет преимущества перед Алхановым, который в 2004 году был избран (хотя выборы в Чечне – большая условность).
С каждым днем становится все более очевидно, что административные и информационные ресурсы премьер-министра Чечни Рамзана Кадырова превосходят ресурсы президента Аллу Алханова. Внутри самой республики все сколько-нибудь значимые игроки поддерживают и президентские амбиции Кадырова-младшего, и отставку Алханова. В этом плане показательны многочисленные высказывания и спикера нижней палаты Парламента Чечни Дуквахи Абдурахманова («Кадыров давно уже президент в душах людей»), и многих республиканских депутатов о «готовности» Кадырова занять высший пост в республике. Об этом же говорили в порядке информационного «вброса» влиятельные представители чеченской общины за пределами Чечни (выступление Умара Джабраилова на «круглом столе» в «Известиях»).
Показательно и недавнее антиалхановское заявление муфтия Чечни, обвинившего ныне действующего президента в «разжигании религиозной розни». Кремль устами Владимира Путина также однозначно дал понять, кого считает в Чечне реальной силой. На своей пресс-конференции 1 февраля 2007 года все достижения в Чеченской республике президент России связал исключительно с Рамзаном Кадыровым. Президент даже не попытался «разделить» ответственность за все успехи в Чечне между двумя ее руководителями (формально-юридическим и фактическим).
Алу Алханов, дважды в своей жизни вынужденный стать «внутренним эмигрантом», выбирая и в 1991, и в 1996 гг. лояльность Российскому государству, оказался сегодня «лишним человеком».
По словам редактора информационного агентства "Сaucasian Times" Ислама Текушева, «таких похвал из уст Путина ранее удостаивался только отец Рамзана Кадырова Ахмат. И, надо полагать, такая поддержка окончательно развяжет Кадырову руки в его противоборстве с Алхановым… Для Кавказа такая фигура умолчания красноречивее любых слов, поскольку там нарушение порядка следования фамилий, закрепленного табелью о рангах, кажется чем-то вроде смертного приговора. Сознательно ли Владимир Путин, говоря об успехах нынешнего руководства Чечни, не вспомнил об Алу Алханове? Может быть, это случайность. Она, однако, будет иметь катастрофические последствия для чеченского президента».
Эти последствия не заставили себя долго ждать. На прошлой неделе к Алу Алханову можно было вполне применить слова из знаменитой песни Владимира Высоцкого «обложили меня, обложили». Сначала был подтвержден факт отставки одного из ближайших соратников Алханова, секретаря Совбеза республики Германа Вока. Именно Герман Вок удостоился самых нелицеприятных оценок Рамзана Кадырова в его интервью журналу «Профиль»: «Этот человек поменял отцовское имя и фамилию, то есть фактически отказался от отца. Совершенно непонятно, откуда он взялся, он называет себя чеченцем, тогда откуда такие имя, фамилия и отчество. И Алханов отдал все ему на откуп, то есть все делается по принципу: рука Алханова — мозг Германа». Помимо Германа Вока аппарат Алханова покинули два советника президента Чечни, хотя и со скрытой формулировкой («длительный отпуск»). В прочем, известно, чем такие «отпуска» обычно заканчиваются. Вспомним хотя бы «длительный отпуск» Сергея Абрамова, предшественника Рамзана Кадырова на посту премьер-министра Чечни. Все эти действия сопровождаются мощной информационной кампанией, направленной на доказательство того, что Рамзану Кадырову сегодня в Чечне нет альтернативы.
Впрочем, публичная полемика между президентом Чечни Алу Алхановым и премьер-министром республики Рамзаном Кадыровым ведется уже не первый месяц. Еще в мае 2006 года Алу Алханов выступил с посланием к народу и парламенту Чечни, в котором заявил (без намеков на конкретные персоны) свои претензии к республиканской власти: «Скажу прямо, в стратегическом плане у нас имеются серьезные упущения, которые надо устранять цивилизованными методами».
Избавление политической системы от клановости заняло в послании Алханова особое место: «Северный Кавказ нуждается в реформах, которые модернизировали бы его политическую систему, – заявил президент. – Не только Чеченская республика, но и все северокавказские республики нуждаются в реформах, которые изменили бы их примитивную политическую систему, основанную на клановости».
В августе же 2006 года противоборство между президентом и премьером Чечни вылилось на страницы прессы и Интернета. Изначально это публичное противоборство ограничивалось проблемами власти и управления. При этом премьер-министр республики стал, что называется, «переходить на личности» В своем интервью «Независимой газете», говоря о чиновниках республики, имеющих «родственников в России», Кадыров-младший вспомнил министра финансов Эли Исаева и Алу Алханова. Однако для Исаева Кадыров нашел оправдательные мотивы: «У Исаева была причина – жена болела, она живет в Москве». Для Алханова таких адвокатских ноток у Кадырова не нашлось: «У Алу Дадашевича семья, по–моему, живет в Ростове-на-Дону. У всех остальных дети учатся в Чечне. Так что работать министры стали лучше. И ночью работают, и днем. В любое время на боевом посту».
В начале 2007 года полемика вышла на качественно новый уровень. Она стала приобретать содержательный характер (что редкость для нынешних споров в рамках выбора между «Единой Россией» и «Справедливой Россией»). В интервью газете «Московский комсомолец» под заголовком «Шамиль и шейх» действующий президент Чечни обратился к историческим образам – имаму Шамилю и шейху Кунта-хаджи Кишиеву (с именем которого связано укрепление в Чечне и в Дагестане суфийского тариката Кадирийа). По словам Алханова, «Шамиль сдался, остаток жизни прожил в почете и уважении. В это же время в Чечне жил шейх Кунта-Хаджи. Шамиль его не любил: шейх призывал жить в мире с русскими, учил, что война — дикость. Этот человек был выслан и в ссылке умер. Какие разные судьбы! Два человека жили одновременно. Один пролил море крови — и получил почет и уважение. Другой призывал к миру — и что сотворило с ним государство» (Алханов имеет в виду то, что в 1863 г., т.е. уже после сдачи Шамиля и «замирения» Чечни и Дагестана, Кунта-хаджи был арестован - С.М.).
Намек более чем прозрачный. Алу Алханов, в отличие от многих сегодняшних представителей республиканского истеблишмента, никогда не изменял присяге и ни дня не был в рядах ичкерийских «революционеров». В отличие от того же Кадырова-старшего (культ которого является в сегодняшней Чечне официальным), он не призывал к джихаду против «неверной России». Ни в период «первой Ичкерии» 1991-1994 гг., ни в период президентства Аслана Масхадова он не входил во властные структуры непризнанной сепаратистской республики. Более того, в 1996 году он был среди защитников Грозного от отрядов "ичкерийцев". Но сегодня у Кремля в чести другие герои. В Государственной думе заседает экс-бригадный генерал Ичкерии Руслан Ямадаев. Министр обороны дудаевской Чечни Магомед Хамбиев – уважаемый член республиканского парламента, «переговорщик» с представителями «той стороны». Полк имени Кадырова, по словам самого премьера Чечни, на 95% состоит из амнистированных (т.е. из вчерашних боевиков). О культе экс-муфтия масхадовской Чечни мы уже говорили.
Именно «сравнительно-исторический анализ», сделанный Алхановым, вызвал столь гневные реакции у Рамзана Кадырова и нынешнего муфтия Чечни. К слову, сам имам Шамиль, не разделявший взглядов Кунта-хаджи, отличался куда большей толерантностью. После устроенного экзамена на «знание исламских канонов» Шамиль согласился, что Кунта-хаджи не является «еретиком». Вместе с тем неистовый имам не разделял политических взглядов Кунта-хаджи, считая их «соглашательскими». У нынешних лидеров Чечни столь высокого уровня толерантности не замечено. В интервью «Профилю» Кадыров просто негодует «Последнее его (Алханова - С.М.) выступление вызвало бунт в республике. Его высказывание о смерти имама Шамиля и Кунта-Хаджи — верх человеческой бестактности и политической близорукости. Это наши главные святые, почитаемые абсолютным большинством чеченцев, мы их ждем и уверены, что они вернутся. Десятки тысяч людей не считают, что они умерли. А он заявляет такое. Я настолько зол на него, что готов сделать заявление и стать его официальным оппозиционером. Ко мне приходят сотни мюридов, спрашивают, почему мы не можем сказать ему, что он не прав, это ведь наши Устазы (духовные наставники. — прим. «Профиля»)».
Сегодня верный проводник российской политики Алу Алханов фактически забыт и «сдан» Кремлем. При этом действующему (с согласия Кремля) политику не дают сохранить лица. Увы, традиция «сдачи» пророссийских политиков в Чечне, похоже, стала фирменным почерком федеральной власти. И все вопросы надо адресовать не Кадырову-младшему (он просто знает цену Кремлю и пользуется своими знаниями), а Москве. Именно она сначала «сдала» депутатов Верховного Совета Чечено-Ингушетии в 1991 году, потом с легкостью отказалась от Саламбека Хаджиева и Доку Завгаева, т.е. тех, кто в 1990-е гг. шел против значительной части своего народа, пытаясь донести мысль об опасностях «ичкерийской революции». Теперь пришел черед Алханова.
Такая линия Москвы всего лишь демонстрирует гражданам России (и чеченцам, и русским), что с нашей властью можно говорить только с позиции силы. Кто после этого поручится за то, что в Чечне будут серьезно воспринимать российскую власть как таковую? Кто будет верить Российской державе (не отдельным политикам, а государству как институту)? И чего стоит «вертикаль власти» без такой веры?
Автор – кандидат исторических наук, завотделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа
