Настойчиво говоря о прецедентности «случая Косово», российские политики и политологи сами не только подают эту идею лидерам сепаратистских и национальных движений, но и подталкивают их именно к этому решению. Тем самым создают себе трудности в ближайшем и среднесрочном будущем.
Если же говорить о прецедентности, то, на наш взгляд, в первую очередь она должна состоять в том, чтобы Россия учла печальный опыт Сербии Слободана Милошевича, и не повторила ее ошибок. «Косовский вопрос» ни в коем случае не должен становиться предметом и орудием риторики политических спекуляций в России в предвыборный период. Под видом внешнеполитической информации не должна распространяться идеология и психология межнациональной вражды, которая – независимо от субъективного желания ее инициаторов и носителей – представляет собой реальную угрозу существованию России как государства.
У нас по старой традиции в соседних или близких по своему географическому положению государствах настойчиво ищут неких «пророссийских» (раньше – «просоветских») политиков, которые якобы должны свои собственные интересы и интересы своих государств поставить на службу России и, если понадобиться, принести их ей в жертву. Между тем, в Сербии (до того - в Югославии), как и в любой другой стране, все политики, независимо от их политических воззрений, ни в коей мере не являются «пророссийскими». Они лишь используют наше стремление найти кого-нибудь «пророссийского» (чего и не скрывают) в своих личных и национальногосударственных (как они их понимают) интересах, провозглашая «союз» и/или «братство» с Россией лишь в той ситуации и той степени, в какой это им нужно. В случае собственных неудач – это не раз случалось в истории – сербские политики возлагали ответственность за них на Россию (или СССР), которая не сделала, не обеспечила, не была готова пожертвовать собой ради Сербии и т.д. В конкретном случае с утратой Косово сербским политикам наиболее удобно будет возложить ответственность именно на Россию. Националисты-«почвенники» – за «невыполненные обещания», националисты–«западники» – за то, что поддерживала тупиковый путь развития страны, препятствовала возвращению Сербии в Европу и нормализации отношений с соседями.
Впрочем, и российские (до того - советские) политики никогда не скрывали своего вполне прагматического подхода к Сербии. У одних это выражается в концепции «славяно-православного братства». Пытаясь соединить Николая Данилевского и Иосифа Сталина (до разрыва с Тито), они рассматривают Сербию как своего верного и (в нынешних обстоятельствах) единственного союзника в оппозиции «Западу» – США, НАТО, ЕС. Союзника, которым можно пожертвовать ради интересов России. При этом они исходят из того, что сербов и албанцев Косово невозможно примирить в силу «геополитических» и «цивилизационных» противоречий.
Упрощенное сопоставление судьбы СССР и СФРЮ, России и Сербии стало модным интеллектуальным приемом исходя из так называемых «геополитических» представлений ХIХ в, соединенных с философскими и этнологическими представлениями конца ХVIII в. Представления о борьбе классов у нас сменили к представления о том, что-де неизменные народы – носители неизменного «духа» – борются друг с другом в неизменных географических границах. К этому добавляется и «теория» пресловутого «конфликта цивилизаций». В то же время нельзя не сказать, что популярная в 1990-е годы концепция мультиэтничности (будь то в Косово или в Боснии и Герцеговине) – т.е. восстановления смешанной структуры населения и установления мира между различными населяющими эти территории этносами потерпела неудачу (во всяком случае, на данный момент).
Другая часть отечественных политиков и политических аналитиков рассматривает проблему Косово как элемент современной международно-политической мозаики, как карту, которой можно пожертвовать в обмен на уступки «западных» соперников-партнеров в других областях. Ни тот, ни другой подход не имеет к насущным интересам сербского народа и Сербского государства никакого отношения. В обоих вариантах Сербия остается лишь объектом политики «великой державы».
Сербский национализм и великодержавность, одной из основополагающих идей которых с ХIХ является идея о принадлежности Сербии к Европе (в отличие от России), никогда не были и не будут союзником русского национализма и русского великодержавия. Оба государства стремятся играть на Балканах роль «сверхдержав»: Россия – глобальной, а Сербия – региональной. Поэтому, так или иначе, они объективно сталкиваются между собой. Кроме того, совершенно очевидно – и это характерно не только для Сербии, но и для всех бывших социалистических стран Центральной и Юго-Восточной Европы – стремление превратиться из объекта в субъект международных отношений, играть в них самостоятельную роль, перестать быть полем соперничества между «Западом» и «Востоком», последний из которых сегодня в рамках Европы представляет фактически одна Россия.
При этом надо иметь в виду и сущностную трансформацию внешнеполитической концепции части сербских политиков. Если во времена социалистической Югославии политика Йосипа Броза Тито основывалась на балансировании между «Востоком» и «Западом», на использовании обоих экономических и военно-политических группировок, то политика Слободана Милошевича и его последователей основывалась и основывается на провоцировании и стравливании России, с одной стороны, ЕС и США – с другой. Политики Тито была стабилизирующим фактором в международных отношениях своего периода; политика Милошевича и его сторонников стала и по-прежнему является дестабилизирующим фактором.
Ставя перед собой и перед Белградом ложную дилемму: либо «мы, Россия», либо «они, Запад», Россия приходит к заведомо проигрышной ситуации, в которой выбор в рамках дилеммы очевиден. Сербский политический класс давно этот выбор сделал сделал, и противоречия относительно Косово или воспоминания о бомбардировках 1999 г. его не изменят. Страна нуждается в инвестициях, новейших технологиях, ответственной экономической и социальной политике, позволяющей наладить эффективную экономику и преодолеть безработицу. Она просто не может себе позволить опираться на одного партнера, с которым отсутствуют общие границы, и экономика которого основана в основном на экспорте энергоносителей и вооружений. Она не может себе позволить находиться и в перманентном конфликте с соседями. Воспоминания о войне и военных преступлениях не могут определять политику будущего. Сербия не имеет ни сил, ни возможности восстановить контроль над Косово – это означало бы возобновление вооруженного конфликта, который поставил бы под угрозу существование самой сербской государственности. Не говоря уже том, что опыт истории показывает, что решить проблему Балкан (обеспечить долговременную стабильность путем разрешения или значительного смягчения этнотерриториальных конфликтов) в одиночку не способна ни одна «великая держава», ни один военно-политический блок.
Надо также иметь в виду, что российский бизнес имеет интересы не только в Сербии, но и в Косово, территорию которого невозможно исключить из международных экономических связей и системы поставки энергоносителей. А это требует нормальных отношений России и с властями Приштины.
Сотрудничество России, ЕС и США в разрешении кризиса в Косово необходимо. И оно должно состоять в постоянном давлении и на Белград, и на Приштину, в постоянной поддержке тех сил, которые видят выход из создавшейся ситуации не в новом конфликте, а в долговременном примирении. Но поиск региональной политической формулы, преодоление воспоминаний о взаимных обидах и преступлениях в отношениях двух народов, равно как и преодоление противостояния «Восток-Запад» в общей системе международных отношений не будет быстрым.
