Как ни странно, тема «Марша несогласных» не умерла даже по прошествии недели, хотя в печатном журнале, где приходится трудиться, мне отказали в полосе по причине «потери актуальности». Вот если бы я стал писать про то, на какие деньги выходят «несогласные» на улицу, какая у них внутренняя структура, как там отдаются приказы и как ими руководят зарубежные инструкторы – тогда другое дело. Впрочем, я отказался писать этот не шибко закамуфлированный под статью донос не столько из этических соображений – в конце концов, возможен интерес и такого рода, сколько видя необходимость проговорить некоторые важные аспекты предыдущего уровня. А именно, аспектов, касающихся логики официоза, так или иначе лежащей в основе ответственности за апрельский общественный кризис. Впрочем, как и самой ответственности, предполагающей технические добавления и продолжения в виде расследований, отставок, поправок в нормативные акты, политических дебатов в партиях, дискуссии в центральных СМИ (что, однако, мы сможем увидеть только во сне) и т.п.
Ведь, на самом деле, когда граждане решаются на не вполне законную демонстрацию своих взглядов, не совпадающих с линией начальства… Обратите внимание на дипломатичность формулировки – «на не вполне законную акцию», хотя уже и здесь вопрос для независимой экспертизы… То это уже по сути эндшпиль. Дальше – финал партии, предположить который я лично уже не в состоянии, хотя и отчетливо вижу, что ничего хорошего нас не ожидает при любом раскладе.
Действительно, если граждане в нашей стране определенных исторических традиций решаются пойти поперек приказа, то тут что ни делай – все будет плохо.
Не остановить их – подумают, что диссиденты сильны, а власть слаба. Остановить – появятся новые и, возможно, более серьезные основания для протеста. Так, до 14 апреля идеология «несогласных» была остальному обществу по большому счету неизвестна и непонятна, а из тех, кто был курсе, ее разделяли далеко не все, поскольку невозможно одновременно разделять социализм лимоновцев, либерализм хакамадовцев и коррумпирализм касьяновцев. После 14-го же возникла общая платформа – императив свободы мирного, но политически осмысленного гуляния по городу – объединившая и социалистов, и либералов. Как заметил один внезапно воскресший после пятнадцати лет пребывания в спячке неформал, «эта та развилка, до которой мы дойдем вместе с Каспаровым». В результате уже 22 апреля Движение за права человека объявило о следующей акции – об «экскурсии по местам боевой славы» по Рождественскому бульвару, где 14 апреля доблестный ОМОН вступал в неравный бой с «гуляющими свободно».
И все снова повторилось. И ОМОН, и перекрытие бульвара.
«Вот до чего довели – в Москве уже и погулять негде», – горестно молвил мне толстый ментовской начальник, отдавая приказ запихнуть в автобус девчушку. Льва Пономарева «свинтили» прямо на выходе из метро, хотя тот не выкрикивал лозунгов, не держал транспарант, а «провинился» лишь тем, что организовал e-mail- рассылку приглашения на флеш-моб, очевидно, перехваченную спецслужбами. То, что вовсю слушают телефоны – это вроде как бы уже и законно. Но зато и следующий по плану митинг «Солидарность в борьбе за конституционные права и свободы человека и гражданина», намеченный на 26 апреля, сразу получил дополнительный моральный стимул.
На самом деле, эта ситуация в мировой литературе описана многократно. Хотя бы знатоком латиноамериканских переворотов Габриелем Гарсиа Маркесом («Недобрый час»).
«У дома Марго Рамирес, – рассеянно сказала Тринидад, встряхивая коробку с мышами. – Сегодня ночью было кое-что почище серенады.
Падре остановился и устремил на нее взгляд своих безмолвных голубых глаз.
– Что было?
– Листки, – с нервным смешком ответила Тринидад.
Просто удивительно, как власть, завербовавшая на службу таких мощных политтехнологов, как Глеб Павловский, этого не учитывает. Когда минимальное гражданское вегетарианское сопротивление вызывает великую плотоядную полицейскую репрессию, обычно образуется воронка, которая втягивает всех. Ну а как быть?
А как быть – уже однажды описано французом де Сент-Экзюпери в «Маленьком принце». Абсолютный монарх (читай, мнящая себя абсолютной, власть) должна разрешать то, что нельзя запретить. Гениальная политтехнология – чтобы создавалось впечатление, что все делается якобы по ее приказу. Тем более, что здесь у нас еще не Багдад, не Мокондо, а Москва – европейский город.
Применительно к нашему случаю было бы разумнее самим создать несколько постоянно действующих дискуссионных площадок, на которых социалисты, либералы и коррумпиралисты, будучи собранные вместе, показали бы свою несостоятельность, а идеология президента, наоборот, была явлена во всем своем сверкающем величии. Опять же это бодание быстро наскучит публике.
Но здесь мы начинаем касаться еще одной важной темы – реальной технологии власти.
В своей предыдущей колонке я писал, что в рамках репрессивной логики, которая в настоящее время овладела умами аппарата, ей не удастся уйти от проблемы идентификации и вычленения убежденных «несогласных» из общего массива конформистского гражданского планктона. И как бы в ответ власть предложила сногсшибательную (по глупости и подлости) методику.
19 апреля ИТАР-ТАСС распространило сообщение, что вводятся новые уточнения к правилам гражданской активности. Во-первых, будут определены площадки, где можно будет проводить митинги и акции. Тут важно, что на остальных площадках выражать свои взгляды будет запрещено.
Во-вторых, количество участников будет ограничено – не более двух человек на один квадратный метр. Тут важно, что если вас будет всего пять человек и вы начнете громко обсуждать послание президента – вас тоже могут задержать и препроводить в кутузку. В-третьих, журналистам на акциях предложено работать в спецодежде для того, чтобы милиция могла отличать сотрудников СМИ от участников митингов и соответственно сдерживала компрометирующий себя удар дубинкой, что по отношению к планктону можно не делать.
И это просто прекрасно! Уже 14 апреля на «Марше несогласных» работникам прессы предлагали надеть симпатичные желтенькие курточки, чего я, например, делать не стал, так как звание гражданина почитал выше звания корреспондента убогого издания, а избегать в этих обстоятельствах удара дубинкой – наоборот, считал ниже своего достоинства. Но дело еще и в том, что проблема – если мы обсуждаем технологию власти – таким образом все равно никак не решается. Ведь надо отличать заодно иностранцев, хотя эти как-то по-особому нагло держатся. Сторонников президента – хотя в последнее время они сами презабавно наряжаются Дедами Морозами и Снегурочками, евреев – их защищает мощное прозападное лобби и тоже желательно, чтоб такой еврей не попал под случайный удар.
Относительно последних, правда, исторически атрибутирован стандарт. Желтая звезда, которую можно начать продавать с лотков вместе с шарами. А вот всем остальным предлагается раздать мишени. Это наше будущее?