Есть такая тема, о которой российские государственные мужи периодически вспоминают и даже очень любят вспоминать, но к которой как-то конкретно подступиться никак не получается. Нет, конечно можно сказать, что таких тем 90 процентов, а остальные сосредоточены в сфере распределения больших денег и добычи полезных ископаемых, но это наветы. Есть сферы, где говорится неимоверное количество слов, производится множество телодвижений, но на выходе получается некая внятная констатация — мы сделали то-то и то-то и добились/не добились некоего результата. Он измеряется такими-то показателями, а провалы объясняются тем-то и тем-то. Таких сфер в госуправлении большинство.
Но все не совсем так, когда люди ответственные заводят речь о том, что по традиции принято называть «молодежной политикой». Формулировка «принято называть» тут употреблена потому, что такой политики в России не существует. Зато есть масса имитационных инициатив на тему.
Депутаты тут в очередной раз темой озаботились. Как пишут «Известия», В думском комитете по физкультуре, спорту и делам молодежи разрабатывают закон о молодежной политике, который считает молодежью граждан в возрасте от 14 до 35 лет. Им гарантируются, по словам главы профильного комитета Игоря Ананских, льготы при поступлении в вузы, приеме на работу, участии в общественной деятельности, а также субсидии на жилье.
Проблема в том, что сегодня всякие программы по поддержке молодежи по преимуществу отданы на откуп регионам и потому они сами устанавливают возраст, от которого гражданам положены льготы. И возраст этот от региона к региону может составлять от 27 до 30 и более лет. Но единой планки нет. Депутаты хотят это исправить и все унифицировать.
Наверно, недурное решение. Тут же, правда, возникает вопрос: за чей счет банкет? Откуда регион, где еще недавно льготы на, к примеру, жилье, полагались людям только до 27 лет, возьмет средство, если число претендующих на такие льготы автоматически расширится, скажем, в два раза? Конечно такие мелочи депутатов могут и не волновать или у них есть на этот счет какие-то соображения, но вопрос возникает.
Нет особого единства и на предмет этой условной планки в 35 лет. Она, например, была зафиксирована, когда власти в лице Дмитрия Медведева (еще в бытность его «преемником Путина») расширили рамки программы «Молодой семье — доступное жилье». А вот министр образования Дмитрий Ливанов (в новом кабинете Медведева молодежь курирует Минобразования, а не Минспорта, как раньше) на Конференции министров по делам молодежи государств - членов Совета Европы год назад заявлял, что молодых людей в возрасте от 14 до 30 лет в России около 36 миллионов человек, это почти четверть населения страны. То есть отнес к молодежи только тех, кому нет 30-ти.
Бог его знает, когда кончается молодость. У древних римлян «молодость» кончалась где-то в 30-32 года, с 17 до 24 — это были «юноши», потом - «молодежь». В общем примерно как и сейчас в России. У нас, в нашем формально демократическом обществе можно, кажется, отсечку проводить по предоставлению молодому человеку тех или иных прав. В армию его забирают в 18, с этого же возраста позволяют голосовать и покупать спиртное. То есть это отсечка окончания детства и вхождение в самостоятельную жизнь (хотя постоянно раздаются странные предложения о повышении возраста, с которого продается спиртное). С 21 года человек получает и пассивное избирательное право — может даже стать депутатом Госдумы. А вот президентом можно стать только с 35 лет — так что 35, по мнению государства российского, - это уж точно возраст, с которого человек не только осознает свою ответственность перед обществом и законом, не только может определять какие-то направления государственной политики, но и может их самостоятельно формулировать в интересах общества. Ну то есть он становится окончательно взрослым.
Однако проблема молодежной политики уж точно заключается не в определении точной грани молодости. Проблема «грани» - это технический вопрос, а ведь есть еще и вопросы сущностные. Скажем. Такой — в России просто нет молодежной политики. Например, не существует государственной концепции этой политики.
Есть концепции миграционной и межнациональной политики, где-то в недрах администрации президента все вызревает концепция по патриотизм, Елена Мизулина сотоварищи предлагала уже свой вариант концепции семейной политики (правда, есть ощущение, что его судьба будет незавидной). А вот ничего подобного в сфере молодежной политики не разработано.
Это при том, что специальный государственный орган — Госкомитет по делам молодежи, затем Федеральное агентство — был создан еще в 2007 году. За шесть лет деятельности никакой внятной программы, что орган собирается с молодежью делать, он так и не представил.
«Миссия органа», как это говорится на сайте агентства, в следующем: «Агентство рассматривает молодежь как главный ресурс развития страны в XXI веке, и именно на этом убеждении строит свою работу. Росмолодежь - оператор этого важнейшего стратегического ресурса, наиболее ценной части человеческого капитала страны. Именно на улучшение его качественных и количественных характеристик направлена осуществляемая Агентством государственная молодежная политика. Росмолодежь призвана создавать возможности для молодого поколения и координировать усилия для создания условии его самореализации». Не очень понятно, что под этим подразумевается на практике.
Вот почти каждый год первое лицо посещает и освящает своим присутствием устраиваемый агентством молодежный форум «Селигер» - собственно главный федеральный проект агентства - и какие из этого следуют выводы? После последнего посещения Владимир Путин утвердил по итогам ряд поручений числом три штуки: 1) «проработать вопрос о создании инфраструктуры, обеспечивающей круглогодичное проведение Всероссийского молодёжного форума «Селигер», 2) «представить предложения по совершенствованию механизмов выявления и блокировки в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» экстремистских материалов», 3) «изучить вопрос о проведении в Российской Федерации Года волонтёра». Глобальные вопросы форум перед президентом поставил!
В Администрации президента дела обстоят никак не лучше. Там вроде бы занимается молодежью Тимур Прокопенко, но особого результата этой деятельности тоже не видно. К тому же в администрации традиционно под «молодежной политикой» понимают не то, что понимают в правительстве. Для управления по внутренней политике «молодежная политика» - это участие молодежи в политической и общественной жизни страны. НКО, партийные молодежки, гранты молодым политикам и соответствующие мероприятия. Управление, как говорил источник «Коммерсанта» в АП в момент создания, «будет курировать и взаимодействовать по всему спектру с молодежными организациями — как с политическими, так и неполитическими, добровольческими, студенческими».
Не задумались о разработке программного документа ни в Министерстве спорта, что курировало молодежь до 2012 года, ни в Минобразования, что получило эту сферу в управление полтора года назад. И вроде бы понимание важности проблемы есть. На упомянутой уже встрече в 2012 году Ливанов говорил: «Наиболее актуальными задачами мы считаем следующие: первая - создание условий для вовлечения молодых людей в различные социальные практики, чтобы они были уверенными в своих силах и были востребованы в обществе. Вторая задача - развитие личности, приобретение профессиональных и личностных компетенций. Третья - формирование ценностей, среди которых - воспитание семейных ценностей, толерантности и взаимоуважения».
Но никаких внятных, концептуальных, отличных от точечных инициатив и программ так предложено и не было. Даже профильным департаментом руководит в министерстве человек. Несомненно, компетентный, но не совсем в молодежной политике. Александор Страдзе — прекрасный, насколько можно судить, специалист, преподаватель, тренер. Но именно в части подготовки спортивных кадров, системы организации дополнительного обучения и физического развития юношества. Все вот это вот «от 20 до 35» - это вообще-то не совсем для Минобразования вообще.
«До последнего времени в молодежной политике существовал большой крен в сторону мероприятийного подхода. И он был не всегда оправдан. Каждое мероприятие должно нести цель и иметь определенный результат. Признаемся честно, далеко не всегда они были результативны. И я не совсем понимаю, почему должно быть зафиксировано какое-то количество мероприятий в год по молодежной политике. Зачем? Для отчета? Как этим критерием (мероприятием) можно проверить результат работы целого ведомства? По моему мнению, основная работа с молодежью должна происходить в регионах. Чтобы каждый молодой человек понимал, насколько он включен в развитие своего региона», - рассказывал Страдзе «Независимой газете» год назад. Звучит разумно, но опять-таки неясно — а что за молодежь вообще государство хочет видеть и что для этого пошагово собирается предпринять?
А без понимания куда двигаться можно заявлять хоть миллионы инициатив, проектов, но сложно сделать что-то концептуальное. И как бы здраво или, наоборот, откровенно идиотски не звучали отдельные заявления отдельных чиновников и политических деятелей, но никакой «политики» от этого не возникнет. Набор мероприятий и проектов по освоению бюджета, ряд успешных проектов по поддержке конкретных вещей, но ничего в целом. Кажется, что люди государственные просто не понимают, зачем эта молодежь и что с нею делать. Может, оно и к лучшему. А молодежь покамест самостоятельно подрастет без них.
