Ведущий российский специалист в области социологии молодежи, директор Центра молодежныхисследований ГУ-ВШЭ (СПб) и НИЦ «Регион»(УлГУ) Елена Омельченко подводит итоги изучения "молодежной культуры" 2000-х годов и рассказывает об уроках, которые наше общество, государственные структуры и экспертное сообщество может извлечь из этого изучения.
Молодежь - как объект анализа,воспитания и контроля - волнует в тойили иной степени всех взрослых агентовобщества. Именно молодежь чаще всегопопадает в центр внимания политиков,журналистов и исследователей, когдаречь заходит о серьезных социальныхкатаклизмах и переменах. Так, например,хотя другие группы населения в большейстепени пострадали от кризиса 2008-9 годов(испытали на себе его эффекты), вниманиевзрослых агентов обращается в первуюочередь к молодежи: все хотят контролироватьсвое будущее, все хотят прогноза.
От молодежи, которая, по словамТроцкого - «барометр революции», ждутпримет «завтра». Этот барометр можетслужить разным целям: политикам важнознать – будут ли громить витрины, будетли революция. Государство волнуютрепродуктивные планы молодежи, уровеньпатриотических настроений, миграционныепланы. Бизнес интересуется изменениямив потребительском поведении (кредиты,туризм, развлечения, гаджеты), ищетдобросовестных, дисциплинированныхработников. Продюсеры шоу-бизнеса,видео- и ТВ-проектов озабочены тем, какуюпродукцию будут завтра покупать лучшевсего и т.д. Родители, конечно, не стольмеркантильны в отношении детей, ночасто смотрят на молодежь в светесобственных амбиций.
Чего хотят от жизни молодые, к чему онистремятся, на что надеются – эти вопросыостаются важными в актуальной повесткедня. За любопытством, смешанным сострахом, тревогой и надеждой кроетсясвоего рода зависть к будущему, котороебудет принадлежать «им». Сможет ли новоепоколение «сохранить и приумножить»,продолжит ли начатое? Повседневнаяжизнь молодежи волнует взрослых меньше,«молодежь как социальная проблема» всееще остается важней (с государственнойточки зрения), чем проблемы, проживаемыеи решаемые самой молодежью. Чего же онихотят? – ответ на этот вопрос начинаютсрочно искать по принципу чрезвычайнойситуации, когда молодежь обнаруживаетсебя, как публичного, видимого субъекта...
Смысл статьи - посмотреть напервое десятилетие ХХIвека через основные изменения молодежныхкультур и повседневных практик различныхмолодежных групп, а также представленийо молодежи, понять, насколькосинхронизированы эти процессы. Ключевыхсобытий было много, очевидно, что придетсявыбирать самое важное. В качествеперелома / рубежа нулевых (иногданазываемых сытыми) я выбралафинансово-экономический кризис 2008 года,во многом изменивший молодежный ландшафтроссийских городов. Для описания основныхизменений, происшедших за десятилетие,я буду использовать понятие поколение.По-моему, оно в наибольшей степениподходит к выбранному экскурсу. Мыслитьдесятилетиями - это мыслить поколениями,то есть пытаться найти в некоем промежуткевремени у тех, кто проживал его, общиесхожие черты и практики1.Очевидно, что здесь срабатывает несколькомеханизмов: традиция подведения итоговна рубеже завершенного и в преддверииначинающегося. Плюс - срабатывает магияцифр, пусть и условно отделяющих однучереду событий от другой. Окруженныйритуалами переход из одного года вдругой связан с надеждой на измененияк лучшему, пусть и с иллюзорными отличиямиодного года – от другого, десятилетия– от следующего… Ритуальные прощанияс прошедшим временем сопровождаютсяособыми текстами, посвященными значимым,с точки зрения авторов, событиям. Мнепредставляется, что поиск общих черт улюдей, растущих и взрослеющих в одинпромежуток времени, в схожих обстоятельствахжизни, включенных в формально схожиесоциальные институты, получающихинформацию через разделяемые большинствомканалы, – занятие, не лишенное смысла.
Размышление об основных, намой взгляд, важных изменениях в молодежнойсреде и в «молодежном вопросе» первогодесятилетия ХХI века,вызваны желанием понять, чем новым(необычным, неожиданным) оно запомнится,можно ли говорить о формировании новыхпоколенческих черт у тех, кто начал илипродолжал расти и взрослеть в Россиипервого десятилетия ХХIвека.
С начала 2000-х до переломных2006-2007 годов о молодежи (не только вРоссии) говорили иначе, чем сегодня - вначале второго десятилетия. В ходу былитакие термины, как прагматизм, индивидуализми пофигизм, расширение зон потребительскойактивности, завышенных образовательныхпритязаний и карьерных амбиций, неуклонныйрост значимости материальных ценностей(«в ущерб здоровой нравственности»),расширение пространства попсы и гламура,противостояние гопников и неформалов.О молодежи как о политической силеговорили мало, негативно и с обидой.Общим тоном было разочарование, связанноес потерей молодежью моральных обязательствперед обществом, ростом нигилизма имассовым отказом от участия в публичнойполитике, понимаемой исключительно каксиноним электоральной (лояльнойсуществующей власти) активности. Тезисоб аполитичности российской молодежистранным образом соседствовал с даннымиопросов, свидетельствующих о неуклонномросте лояльности различных молодежныхгрупп к первому лицу государства. Ужев конце 90-х было понятно, что, заручаясьподдержкой молодежного большинства,лидер обрекает себя на победу2.Молодежь была нужна. Это никак несказывалось на финансировании социальныхпрограмм в отношении молодежи3. Интерес к молодежи как электоральномуресурсу и потенциально опасной массе,проявлялся через начавшиеся уже тогда широкомасштабные проекты молодежноймобилизации4.В экономической сфере молодежьприсутствовала как постепенноформирующийся потребительский сегментс чертами глобального, что демонстрировалислегка адаптированные западные рекламымассовых молодежных товаров быстрооборачиваемой продукции5.Маркетологи усиленно искали особыечерты нарождающихся стилей жизни,отвечая на запросы или формируя новыениши молодежного спроса. Молодежьдокризисной России была, конечно, неоднородной, со все более расширяющейсязоной бедности и уверенно растущейдолей среднего класса, с новыми формаминеравенства, связанного с доступностьювысшего (качественного, бесплатного)образования на фоне расширения рынкаплатных образовательных услуг.Разнообразие молодежной социальностирасполагалось вдоль географического,территориального, субкультурного,гендерного измерений. На уровнегосударственного дискурса принято былоговорить о стабилизации экономическойи политической ситуации6.Однако молодежь в тот период, как ивсегда, вызывала опасения и провоцироваламоральные паники. Причины были разные.Особую тревогу вызывало массовоевовлечение молодежи в наркотическиепрактики - как в столичных, так и впериферийных городах7.
Поводом для серьезных опасенийстали события на Манежной площади виюне 2002 года, когда футбольные фанатыи гопники устроили погром после поражениянашей сборной в матче Россия - Япония.В ход пошли выражения о неуправляемойагрессивной массе, отсутствии какихлибо моральных ограничений и опасностинемотивированных и бессмысленныхмолодежных бунтов. О выходящих из-подконтроля ксенофобных и экстремистскихнастроениях открыто заговорили послесобытий в Кондопоге в 2006 году8,а также росте скинхед-активности навсем пространстве постсоветской России.К концу десятилетия скин-сцена пережилаглубокий кризис, и в настоящее времяуже не представляет собой какого-тооднородного движения. На это повлияликак серьезные изменения в российскомзаконодательстве9,так и существенные противоречия внутрискинхед-сцены, в частности вслед ростуактивности антифа-солидарностей10. Молодежный вопрос первой половиныдесятилетия был сопряжен с особого родастрахами, связанными с чередой цветныхреволюций на постсоветском пространстве,одним из активных участников которыхбыла признана молодежь11.Параллельно этим событиям и процессамразрабатываются новые программыпатриотического воспитания российскоймолодежи, публикуются новые учебникиистории России, легитимируются имперскиеамбиции, начинается активное, подчасна грани фола, молодежное партстроительство,усиленное мощным административным ибизнес- ресурсами12.
Имена молодых поколений первойпятилетки ХХI века шлипод знаком неизвестности: Х, Y,Z. Затем, вслед бурномуразвитию и совершенствованию информационныхканалов, молодым поколениям началиприсваивать имена знаковых вех массовойкоммуникации - Text, MTV,Screen, IT, iPod.Одним из последних, до кризисных именчисто российского происхождения былоимя: «поколение Пу»…
О Манежке (11 декабря 2010 г) и еепоследствиях сказано много. По горячимследам случившегося была серия публикаций,тон которых менялся (особенно в официальныхСМИ) вслед оценкам, поступавшим сверху.Сначала было сказано о правых и левыхэкстремистах и националистах, потом -о футбольных фанатах, затем о новоммолодежном протесте, чуть ли не сроднидвижению «несогласных» и «31»13.Оценки происшедшего расходились,действия политиков не отличалисьадекватностью и последовательностью.Стало очевидно, что молодежная политика,ориентированная на воспитание молодежи«веселой, здоровой и национальноориентированной», провалилась, и чтосовременная российская молодежь, еепроблемы, чаяния и настроения остаютсяисточником паник и тревог, а реальныепричины случившегося мало кого интересуют.Встал вопрос о возможности и последствияхнеконтролируемых, агрессивных исовершенно неясных (по мотивам)выступлений: стоит ли ждать продолжения,и если да, то в какой форме? Ключевымиагентами – участниками столкновений- были названы футбольные фанаты иэтнические группы (группировки). Уже вэтой формуле видно напряжение инесоответствие. Среди участников былипредставители разных фанатских групп(Спартак, Зенит, Динамо…) и их «противник»был также не однороден и не определен.Я не говорю сейчас о декларируемыхмотивах и внешних поводах. Похоже, чтопротивники (участники с обеих сторон)сражались с неким неназванным врагом.С тем, кто обладает властью на то, чтобыопределять, кому принадлежит в нашейстране право на «новый патриотизм»,кому принадлежат улицы городов (восновном, больших) и кто может считатьсебя «россиянином»14.
В конце 90-х прошлого века исследователинашего центра принимали участие впроекте, посвященном образам Западав восприятии российской молодежи15.Это была работа, во многом определившаяключевые векторы и фокусы последующихисследований на десятилетие вперед.Проект был своего рода реакцией, ответомна моральную панику по поводу такназываемой американизации (более позднийвариант - вестернизации) сознанияроссийской молодежи. Среди примет новоймолодежной «болезни» назывались самыеразные явления. Растущее увлечениеамериканскими и европейскими культурнымипродуктами; расширяющееся пространствосубкультурных молодежных сцен в столичныхгородах, мегаполисах, но также и впровинциях, которые стереотипно считалиськальками западных образцов; потокиобразовательной миграции, сопровождавшиесяшироким предложением услуг, частькоторых была сопряжена с религиознымиинтересами западных миссионеров; росткарьерных притязаний и другое. Особуютревогу вызывала расширяющаяся зонамолодежной наркотизации и либерализациямолодежной (и подростковой) сексуальности,которые некорректно связывали с западнымвлиянием. Панический дискурс поддерживалсяидеями нравственного разложения идеградации новых поколений, в академическихкругах самой популярной темой становитсяконструкт молодежи как основного факторариска и даже угрозы национальнойбезопасности .
Мы стремились понять, что происходит вмолодежной среде, чем для разныхмолодежных групп и сообществ этот«Запад» является, каковы его лики, икакие повседневные практики сопровождаютреальную или мифическую вовлеченностьмолодежи, и существует ли на самом деле«слепое» следование западным образцам,и что это за образцы. И, наконец, как ипосредством каких аргументов формируетсяв этой связи образ России. Некоторыеоткрытия того проекта представляютсяи сегодня важными и актуальными - какнекая точка отсчета, исходное знание отом, с чем молодежь вошла в новый век,тысячелетие, десятилетие…
Во-первых, Запада как целогов восприятии молодежи не существовало.Век всеобщей доступной информации ещене наступил, и основными каналамипередачи знания были: личное знакомствос другими странами (учеба, туризм,родственные связи, поездки друзей), кинои видео, журналы, телевидение и слухи.Наиболее критичными к Западу (в егоразных ликах) были самые вовлеченные,менее критичными и значит, болеевосторженными были те, кто строил образыЗапада по фильмам, слухам и красочнымпоп-героям.
Во-вторых, Запад географическимог располагаться как исключительно вСеверной Америке или Старой Европе, таки в Японии. Он мог быть «страной»настоящего кино – это США, или настоящеймузыки – Великобритания, а мог и бытьродиной порнофильмов – Германия. Егоадрес и размеры менялись в зависимостиот личного опыта общения, уровняобразования, доступа к информации.
В-третьих, мы обнаружили, что во всехтрех случаях (проект проводился в Москве- столица, Самаре - мегаполис, Ульяновске- провинция), молодежные культурныесцены отличала общая тенденции. Мы вездеобнаружили, что для молодежи в объяснениисвоей групповой идентичности было важносамоопределиться в отношении продвинутых(субкультурщиков, неформалов,альтернативы) и нормальных (обычных,мейнстрим, гопников) и отнести себя/своюкомпанию к тем или другим. Одним иззначимых маркеров деления было местаЗапада в структуре ценностей. Продвинутыебыли открыты (новому знанию, культуре,опыту, хотя и более критичны в отношениик отдельным культурным продуктам), анормальные были ориентированы вбольшей степени на воспроизводствотрадиций локальности (своего круга,соседства, района, города). Первых вбольшей степени интересовала музыкальнаяальтернатива (в зависимости отдифференцированных симпатий), а нормальных– попса и шансон.
И, наконец, вместо образаисключительно привлекательного иманящего Запада мы обнаружили ростстихийного патриотизма, своего родалюбви или тоски по России, основанныхна часто не проговариваемой детскойобиде, что молодость и юность приходитсяпроживать в стране, «где все не так». Вкачестве некоей защитной системы,помогающей построить непротиворечивуюкартину правильного мира, шло формированиепозитивного и по-своему привлекательногообраза России как зеркальногоотражения всего того, что признавалосьнегативным на Западе. Образ жизни,образование, культурный уровень, личныекоммуникации – все это представлялосьна Западе лишенным самых важных дляроссийского человека качеств -душевности, искренности, теплоты,открытости. Уже тогда было понятно, чтос этими, во многом стихийными, основаннымина обиде и ощущении несправедливости,чувствами, следует обходиться оченьаккуратно. Мы назвали это стихийным,хотя правильней было бы назвать обиженнымпатриотизмом. В вначале десятилетиянаш проект регистрировал «любовь кРоссии», а в конце, в новом проекте, мызафиксировали рост «гордости» за Россию,что во многом коррелировало соспецифическим набором определенныхимперских амбиций и достаточно высокимуровнем бытовой ксенофобии.
Конец первого десятилетия показал, чточасть (и немалая) стихийно возникшихчувств нашла каналы для реализации ипубличности. Противоречия любви к Россиипроявлялись на протяжении всегодесятилетия: кризис доверия практическико всем государственным структурам иих агентам - и при этом самый высокийуровень лояльности к первому лицу(В.Путину); политический пофигизм (вялоеучастие в публичной политике) - иготовность включаться, пусть и спрагматическими целями, в агрессивныеакции политического пиара («Наши»,«Молодая Гвардия»); любовь к России«вообще, в целом», а затем и гордость заее величие - и массовый отказ отрегиональных идентичностей (исключаястоличные города и часть мегаполисов)16.
У «нового русского/российскогопатриотизма» начала второго десятилетиямножество прочтений: от политического«патриотизм нужно сделать коммерческивыгодным»17- до борьбы с врагами России, провозглашаемойнаци скинхедами. За право на настоящуюлюбовь или гордость могут поспоритьсегодня и футбольные фанаты. При всеймногозначности и запутанности вопросапатриотизма – очевидно, что в определеннойстепени – это национальный вопрос,который после декабря 2010 года звучит вРоссии иначе. Если называть вещи своимиименами – это вопрос отсутствияразделяемого обществом понятиясправедливости, показатель фундаментальногокризиса доверия, публичный отказ отверы в публичную риторику.Национально-патриотическая карта, в ееновом, продвинутом варианте, будетразыгрываться всеми игроками напредстоящих выборах, и в эти непростыеразговоры (и сопутствующие им активности)будет вовлекаться молодежь. Размахвовлечения будет зависеть от бюджетов.Однако молодежь, прошедшая через кризиси потерю доверия, – она сегодня совсемдругая.
В основу этой части положеныматериалы ряда исследовательскихпроектов, посвященных анализу молодежнойповседневности и особенностям групповыхи солидарных идентичностей; акцент вних сделан на ответных реакциях различныхмолодежных групп на изменениясоциально-экономической среды (глобальныеили ситуативные) 18.
Концептуальноеосмысление социальных и культурныхэффектов глобального финансово-экономическогокризиса и его влияния на жизненныетраектории и биографии нынешних молодых- дело будущего. На данном этапе приходитсяоперировать достаточно широкими иабстрактными категориями - молодежь,поколение, кризис. Первыми заговорилио новых тенденциях в молодежных реакцияхна кризис западные исследователи,которыми вводится категория «поколениеR»- поколение рецессии. Это поколение -первое глобальное поколение начала ХХIвека, формирующееся в условиях глобальногофинансово-экономического кризиса.Насколько эвристично понятие «поколениеR»,что оно может внести нового в пониманиесовременности (сегодня и в будущем)? Ичто мы, собственно, пытаемся найти, вводяэто понятие в научный словарь? Этовторое, после постсоветского, поколенческиеимя, в котором находят выражениеглобальные социально-экономическиепроцессы. В то время как предыдущиеимена подчеркивали какие-то точечныехарактеристики, в частности - появлениеили использование новых прогрессивныхвозможностей,в поколении Rподчеркиваются изменения вследствиепотерь.Его использование помогает специфицироватьпостсоветское применительно к реальнойситуации, с другой стороны - включаетРоссию в глобальный контекст. Кризисобъединил молодежь разных стран исоциальных позиций, наделив их мироощущениесхожими переживаниями.
Но глобальное включение и унификацияобъективной ситуации не привело кунификации эффектов кризиса, эффектомстало специфическое реагирование вкаждом национальном контексте. То, чтобыло плохо, стало еще хуже. В России –это усиление коррупции, усложнениедоступа к высшему образованию, ростмолодежной безработицы.
Как и во времена предыдущихмировых кризисов, депрессий, рецессий,уже с осени 2008 года в российской изарубежной прессе появились публикации,посвященные поискам нового имени длятех, чье взросление совпало с кризисом.Чем на самом деле этот кризис был длямолодежи - скандальной фотографией всоциальных сетях или фактом личнойбиографии, оставившим судьбоносныйслед на личной и поколенческой биографии?Каким будет новое поколение – молчаливым,как поколение Великой Депрессии,лояльным, как поколение начала века,или протестным и граждански активным,как европейские сверстники? Конструированиепоколений интересно по разным причинам.С одной стороны это важно, производствоновой диспозиции дискурсивных сил, вкоторой молодежь наделяется особымичертами в отличие от других поколений.С другой, это интересно с точки зренияпоявления «реальных» по последствиямсдвигов в сознании, идентичности,привычках молодых людей, которыестановятся символами эпохи или несутв себе потенциал для социальных,культурных, политических нововведенийв последующие 30-40 лет. Кроме того, темаопределения поколенческих особенностеймолодежи на наднациональном уровнеактуальна и значима, так как поднимаетвопросы возможности «общего», «схожего»в условиях жизни или практиках молодежиразных стран.
В какой-то степени последствиярецессии можно проследить по следампредыдущих кризисов, поскольку основныеэффекты переживаемых когортами событийболее понятными становятся черезопределенный «временной шаг» (10-15 лет). Как показывают другие исследования,существует противоречие, характерноедля поколения кризиса: одновременныйрасчет на власть и вместе с этим - высокийуровень недоверия к ней же. За последниедва десятилетия Россия пережила несколькосерьезных экономических кризисов,включая и дефолт 1998 года, комплексныйсоциально-экономический шок, связанныйс распадом СССР и крахом плановойэкономики. Без сомнения, их воздействиена общественные настроения продолжаетсказываться. В этом ключе не удивителенфакт высокой лояльности молодого(путинского) поколения в отношениисуществующей власти19.По-прежнему велика доля тех, кто склоненрассчитывать на поддержку со стороныгосударства, поддерживает перераспределениедоходов, а также считает, что удачаважнее упорного труда. Самые серьезныепоследствия кризиса 2008-09 годов проявятсяне сейчас и не на будущий год, а лет черездвадцать-тридцать, когда представителипоколения кризиса («К», «R»,«Пу») начнут приходить к власти20.
Специалисты всех ведущихсоциологических центров страны признают,что по своим последствиям нынешнийкризис не так остро переживаетсянаселением, как дефолт 1998 года. Длябольшинства россиян 2008-2009 годы сложилисьвполне удачно. В августе 2008 года многиеполагали, что экономический спад будетвесьма продолжительным, но паникадлилась недолго, и индексы социальногосамочувствия начали расти уже в марте2009 года. Столь быстрые перемены вызвалиразноречивые толкования. Для одних онистали примером хорошей приспособляемостироссиян к трудным условиям, а для другихсвидетельствовали о переоценке угрозырецессии.
1998 год встречаломолодое поколение, мечтавшее добитьсясразу всего – карьеры, денег и славы.Не зря период 1990-х годов называют всоциологии молодёжи «революциейпритязаний». Докризисное поколениенекоторые называют «поколениемстабильности», подчеркивается, чтосреди молодёжи появились совершенноновые социальные группы, которых десятьлет назад почти не было. Современнуюмолодёжь можно также отнести к первомупостсоветскому поколению, у которогосложились не только особые политическиевзгляды, но и потребительские практики.Она не застала пустых полок в магазинах,продуктовых талонов и «колбасных»поездов в столицу. Зато ей знакомапроблема того, как сориентироваться вимеющемся изобилии. Шопинг становитсяособой культурной практикой, выполняющейважные социализирующие функции. Причем«традиционная» шопинг-культурадополняется новыми формами аутентичногопотребления. Молодежь не попадает вчисло самых уязвимых групп населения.Чем моложе человек в России, тем лучшеего материальное положение. К тому жесчитается, что молодым по силамиспользовать самые активные стратегииприспособления: осваивать новыепрофессии, находить дополнительныезаработки, менять местожительство ит.п. Традиционно используемые висследованиях такого рода индикаторыне всегда подходят ей. Обычно основноевнимание – к трудовому поведению -фактический уровень безработицы, долябоящихся увольнения и пр. – приметы нестабильности в плане занятостинаселения. Но трудовые стратегии молодёжии в докризисные времена не отличалисьпостоянством. Многие юноши и девушкипредпочитают откладывать начало своейтрудовой деятельности до тех, пор покане найдут достойного, на их взгляд,места. Но и те, кто принялся за работу,остаются открытыми новым предложениям.Юноши и девушки не так держатся за место,как их родители.
Какие черты можноприписать новому поколению рубежапервого и второго десятилетия ХХIвека? Те, кому в 2008-09 было 15-19 лет, вмаксимальной степени оказалисьподверженными влиянию кризисных явлений,что скажется на их поведении и практикахк 2020 году, когда они завершат свой молодойцикл и начнут претендовать на взрослыестатусы, когда поколение Rначнет занимать ключевые посты вполитическом, культурном и экономическомистеблишменте. Станет ли оно молчаливымили более граждански ответственным,полностью откажется от моральныхобязательств или выработаетнеотрадиционалистский кодекссемейно-брачных отношений?
Предлагаемый портрет – лишьпопытка с помощью интуиции сформироватьнекий образ, который бы соединил всеосновные, найденные или понятые намитенденции. Очень сложно было выбратьподходящие для различений векторы, нидвух, ни трех или четырех измерений былобы недостаточно, чтобы расчертитьпространство различий внутри молодежныхгрупп. Некоторые приметы сегодняшнегодня очевидны - рост безработицы(официальной и скрытой) на молодежномрынке труда, платное образование,усложнение социальных лифтов, болеежесткое расслоение между молодежьюстоличных (финансовых вампиров) ипериферийных (депривированных) территорий,усиление и усложнение миграционныхпотоков. Другие приметы спрятаны вповседневных практиках проживания, вособенностях жизненных стратегий икарьер, в формировании новых идеалов иценностей, в определении новых смысловжизни и представлений о жизненномуспехе.
Набросок портрета поколения «R» . Поколение «адекватных»(Я+):
самоуверенность и эгоизм,нежелание что-либо делать (Илья Муромец)вместе с наличием конкретных прагматичныхцелей (самый желанный работодатель –Газпром: «мечты сбываются»), размываниемонополии на символы и одежды (субкультурныйбеспредел, расширение буферных зонмежду андеграундом и попсой), эксплуатацияродительской вины и участия (двераздельные кассы семейной бухгалтерии),творчество (эстетизация, театрализацияповседневности), патриотизм (лояльность,граничащая со стебом) и полная апатия,прагматизм в использовании ресурсов имногое другое. Ключевой стерженьпоколения рубежа первого и второгодесятилетия – это: адекватность/настоящесть/ быть в теме/ разделятьзначимые смыслы со своими (своим кругом).Это могут быть как адекватные пацаны,так и - адекватные интеллектуалы.
Споры вокруг влияния кризисана молодежь будут продолжаться, инаверняка найдутся новые вехи первогодесятилетия, более значимые с точкизрения других исследователей. К очевиднымпоследствием кризиса я отношу вероятныеизменения в семейных отношениях,связанные с характером трат, потреблением. Молодежь из средне- и высокоресурсныхсемей кризиса практически не заметила.Это произошло не потому, что кризисникак не затронул эти семьи; сказалисьособенности «семейной бухгалтерии».Как показали наши исследования, вбольшинстве российских семей существуюткак бы две параллельные кассы: для дома- для семьи (родительская) – и своя,отдельная (деньги детей). Весь ударпотерь пришелся не на молодое поколение,поскольку в своем большинстве их деньги– даже если они и получают их от родителей- это другая система трат21.Специфически российским или постсоветскимэффектом кризиса стало переформатированиеролей родителей и детей. Родители, втрадициях советских семейных паттернов,не только материально, но психологическии морально защитили детей от кризиса.А дети, в свою очередь, практически незаметили этого и не испытали никакойблагодарности, мало что изменив в своихпривычках и графике жизни. Иначе говоря,основной удар кризиса пришелся именнопо родителям. Влияние кризиса насемейные отношения скажется во временнойперспективе, будет меняться характермежпоколенческих расчетов и поколенческихконтрактов. Классовый конфликт какоснова социального неравенствадополняется и даже заменяется возрастнымконфликтом. Здесь речь идет о неравенствевкладов и доступа различных поколенийк социальным благам. Насколько молодыенесут ответственность за обеспечениестарших, каким образом осуществляется«реальный подсчет вклада поколения» вумножение социальных благ? Согласноконцепции «взаимных расчетов поколений»(generation accounting)современная молодежь и дети признаютсяболее ущемленными по сравнению состаршими. Это характерно для всегопостсоветского пространства (и России- в первую очередь). Произошли кардинальныеизменения в позициях различных поколенийв их отношении к распределению разныхзначимых ресурсов. Резкие измененияпроизошли в структуре рынка труда,соотношении бесплатного и платногоначального, среднего и высшего образования,появились новые векторы и режимысоциальных расслоений. Свой вклад впоколенческие контракты внеслиэкспериментирования с социальнойполитикой и государственными программамизанятости молодежи, молодых семей,демографической политики. Поздниесоветские, постсоветские и современныепоколения застали и про/пережилиотличающиеся по периодам формы социальныхизменений, что невероятно усложнило ибез того пострадавшую в результатерезкой смены социального строя систему«преемственности» поколений, поколенческихобязательств и расчетов. Эта тенденцияособенно заметна в ситуации мировогокризиса, когда молодежь становитсяосновной «экспериментальной группой»,на жизненных траекториях которой впервую очередь отражаются социальныеи экономические эффекты, сопровождающиерецессию. Наиболее уязвимыми оказываются самые незащищенные («жертвы в квадратеи кубе»): молодежь из бедных семей,сельская молодежь, жители депривированыхтерриторий, молодежь моногородов ипромышленных окраин. Возникает вопрос:есть ли у молодежи право на признание,участие, на жизнь не ниже уровня предыдущихпоколений? В России это особенно заметнов сфере высшего образования. У нынешнегопоколения больше несправедливости вдоступе к качественному образованию,чем у предыдущего. Не менее остро стоитвопрос и о перспективах структурызанятости.
Исследования особенностейпоколенческих контрактов перспективныв отношении биографий современныхсемей. В современной России поколенческийконтракт имеет многомерную структуру.Помимо традиционного распределенияожиданий между старшими и младшими (синтервалом в 25-30 лет), формируются новыенеравенства внутри самого поколениямолодых (интервал 5-10 лет). Нынешние25-30-летние, уже занявшие определенные(престижные) рабочие места и позиции,не готовы уступить их в ближайшие 20-30лет тем, кто идет за ними. При этомнынешние 18-20-летние, хорошо понимая это,формируют и культивируют в себе качествацинизма, конкурентности и недоверия.Можно предположить, что в России ожидаютсябольшие семейные трагедии новоготипа. Родители будут продолжатьнадеяться и ждать помощи, моральныхобязательств и заботы в старости илиболезни, а дети начнут отказыватьсявыполнять моральные обязательства,заменяя их рыночными практиками –юридическими формальными контрактамии договорами. Будет формироваться новыйтип поколенческого контракта, которыйбудет опираться не на автоматическоеморальное долженствование, а на формальныедоговоренности. Можно предположить,что отчасти новый тренд защиты правдетей и внимание к различным типамродительства в немалой степени порожденыставшим очевидным противоречием междустарыми формами поколенческих контрактови новыми условиями жизни.
Падение рождаемости ибиотехнологический бум уже породилинового сверхпотребителя – детей.Индустрия детства, включая здравоохранение,юридическое сопровождение, защиту правребенка и детства, культура, шоу-индустрия,детский туризм будут все интенсивнееразвиваться. Отчетливо формируетсясписок новых потребностей и семейныхпотребительских ниш, что порождаетновые типы расслоения, исключений исоциальной напряженности. Параллельнос этими процессами формируется новыйсоциальный класс - молодые родители. Содной стороны, институциализация новойстраты поддерживается государственнойполитикой на увеличение рождаемости,производством и продвижением образцовмногодетных молодых семей, обслуживаетсярасширяющейся индустрией детства. Сдругой стороны - социальный статус семьив еще большей степени, чем прежде, будетопределять стартовые расслоения иразную степень доступа к ресурсамвзросления – экологии, безопасности,государственному патронажу (ясли,садики, врачи, юристы), образованию.Социальные сети молодых родителей вИнтернете оказываются одними из самыхактивных, включенных и быстро реагирующихна социальные вызовы агентов. Ихгражданская активность формируется набазовых и солидарно разделяемых ценностяхобслуживания и воспитания детей. Напрашивается вывод, что сегодняшниемолодые родители (в первую очередь изсреднего класса) – потенциально высокопротестная группа.
1 При всей метафоричности понятия поколение и постоянно возникающих вокруг него дискуссий (излишне абстрактное, пренебрегающее различиями), его использование в выбранном контексте представляется уместным и полезным. Теоретическое обоснование проблемы поколения впервые появляется в работах Карла Манхейма [Mannheim 1952]. Ему принадлежат основные ключевые понятия и описания социального феномена «коллективного проживания» судьбоносных исторических событий. Объединяет различные употребления понятия «поколения» компонент «времени», дислокации на эволюционном континууме исторического развития, что в отношении социологии К. Манхейм называл «исторической локализацией» [Манхейм 2000]. Поколения могут локализоваться: 1) по календарному принципу, 2) символически, через соотнесение с неким судьбоносным событием, 3) через идентификацию со значимой, культовой личностью, ставшей культурным кодом для маркировки живущих в тот же отрезок времени, или 4) через символические приметы, культурные коды исторического этапа. Все исследователи, работающие с понятием, склонны видеть методологические проблемы в вопросе границ, разделяющих поколения, в критериях определения смысла каждого поколения и в поиске (идентификации) его имени. Поколения могут локализоваться по разным признакам в зависимости от решаемых с их помощью задач и тех, кто наделяется правом и властью на присвоение имени.
2 «Голосуй или проиграешь» - лозунг предвыборной кампании Бориса Ельцина во время президентских выборов в России 1996 года, в которой была сделана ставка на молодёжь. Рейтинг Ельцина в начале 1996 г. составлял 3—6 %. Опросы ВЦИОМ апреля того года показали, что если привлечь молодёжь на избирательные участки, то около 70 % её голосов будет отдано Ельцину. В ходе этой кампании Б.Ельцин лично участвовал в выездных шооу. Были записаны два музыкальных альбома «Ельцин — наш президент» и «Голосуй или проиграешь». Организатор кампании Сергей Лисовский привлек к участию в агитации самых популярных на то время музыкантов.
3 Финансирование молодежной политики неуклонно снижалось вместе с определенной деградацией и самого института, постепенно превращавшегося в обременительный довесок к спорту, туризму и образованию.
4 «Идущие вместе» — российское молодёжное движение. Создано в 2000 году. Возглавлялось Василием Якеменко. Явилось предшественником многих современных молодёжных организаций, таких как «Наши», «Молодая гвардия», «Местные» и других. В 2005 году большинство отделений движения в городах прекратили свою работу (отделения остались в Москве и Грозном) в связи с тем, что лидер движения занялся развитием нового движения «Наши» (с марта 2005 года по 25 декабря 2007 года). (19710527),С июля 2008 года В.Якеменко занимает должность руководителя Федерального агентства России по делам молодежи (ранее возглавлял Государственный комитет РФ по делам молодежи).
5 Один из первых глобальных текстов (слоганов) – «Имидж ничто, жажда все. Не дай себе засохнуть» - стал своего рода пропуском в глобальную молодежную сеть.
6 «Сытые нулевые» - этот ярлык все же применим, на мой взгляд, только к первой половине десятилетия.
7 Волна «передозов» прокатилась по всем российским городам в начале десятилетия. НИЦ «Регион» провел серию проектов, посвященных исследованию путей и каналов «нормализации» наркотических практик в молодежной среде. (См., например: Омельченко Е.(ред) Героинашеговремени. Социологические очерки. Изд-во «Средневолжский научный центр», 2000; Тринадцатый шаг. Опыт анализа антинаркотических региональных социальных политик. Изд-во УлГУ, Ульяновск, 2002; Подростки и наркотики: опыт исследования. - Самара: «Учебная литература», 2003; Нормальная молодежь. пиво, тусовка, наркотики Изд-во УлГУ, 2005. http://regioncentre.ru/resources/books/).
8 В конце августа — начале сентября 2006 года в Кондопоге произошли массовые беспорядки, события имели большой резонанс в СМИ, в качестве повода назывался протест населения против убийства русских граждан уроженцами Чечни. Молодежь также фигурировала в качестве основного участника беспорядков.
9 Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» N 114-Ф3 был внесен на рассмотрение 25 июля 2002 года (Собрание законодательства Российской Федерации, 2002, N 30, ст. 3031). Принятие закона в 2006 касалось восемнадцати федеральных законов. В их числе оказался Уголовный кодекс РФ, который дополнен двумя новыми статьями: ст. 282.1 УК РФ «Организация экстремистского сообщества» и ст. 282.2 УК РФ «Организация деятельности экстремистской организации», изменена редакция ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности».
10 Подробней об этом см. Е. Омельченко АНТИФА против ФА. Молодежь по разные стороны баррикад, или размышления о «новых» версиях патриотизма.(http://www.polit.ru/analytics/2010/05/24/antifa.html) .
11 Революция роз в Грузии (2003), Оранжевая революция в Украине (2004). Революция тюльпанов в Киргизии (2005), попытка васильковой революции в Белоруссии (2006), попытка цветной революции в Армении (2008), цветная революция в Молдавии (2009).
12 Молодежное движение «НАШИ» - пожалуй , самый удачный, самый провокационный и открыто прокремлевский проект В.Суркова и В.Якементко. Однако в настоящий момент движение переживает кризис, вызванный недовольством президентской команды отдельными, наиболее оголтелыми демаршами нашистской молодежи. Так, например, в 2007-8 годах прошли отдельные акции бывших нашистов под лозунгами «НАШИХ слили»: «Ликующая гопота нам больше не нужна» (В. Сурков).
13 21 декабря 2010 года премьер министр В.Путин совершает политический жест - встречается с лидерами фанатских команд, а затем посещает могилу спартаковского болельщика Егора Свиридова, после убийства которого в Москве произошли погромы. Этот жест - очевидное свидетельство полной растерянности и явных противоречий внутри властных команд.
14 Сегодня этот вопрос приобретает еще большую остроту в свете «нового» подхода к национальному вопросу, который был сформулирован президентом Д.А.Медведевым на заседании президиума Госсовета 10 февраля 2011 года. Им был выдвинут тезис о необходимости создания единой российской нации. Этот новый поворот, очевидно, является неким дискурсивным ответом событиям на Манежной площади и определенным видением программы «устранения межэтнических конфликтов». «Наша задача состоит в том, чтобы создать полноценную российскую нацию при сохранении идентичности всех народов», - очередная идея создать некое общекультурное пространство и решить тем самым национальный вопрос. Эффективность подобной риторики вызывает серьезную критику и сомнения в возможности реального влияния на ситуацию.
15 Основные результаты проекта изложены в коллективной монографии (русская версия) Глядя на Запад: Культурная глобализация и российские молодежные культуры (Омельченко Е., Пилкингтон Х., Флинн М.., Блюдина У., Старкова Е. / Пер. с англ. О.Оберемко и У.Блюдиной. СПб.: Алетейя, 2004.
16 К настоящему моменту завершена полевая часть проекта «Национальные идентичности в России с 1961 г.: традиции и детерриторизация» (Arts and Humanities research Council, 2007-2010 гг) руководитель, профессор К.Келли. Исследование проходило в двух городах России (Воркуте и Санкт-Петербурге) и было посвящено анализу групповых и индивидуальных смыслов, которые молодежь вкладывает в понятие патриотизма. В настоящий момент завершается работа над книгой (пилотное название - «Молодежь и новый русский/российский патриотизм»), в которой будут представлены основные результаты проекта.
17 Выражение, приписываемое В. Суркову, которыми он прокомментировал обсуждение проекта программы патриотического воспитания молодежи РФ.
18 «Поколение R: российская молодежь и финансово-экономический кризис в сравнительной европейской перспективе» , «Новые молодежные солидарности» (исследовательски-аналитические проекты, проведенные Центром молодежных исследований ГУ-ВШЭ (СПб) в 2009 и 2010 годах при поддержке ЦФИ ГУ-ВШЭ).
19 Нынешняя лояльность к власти уже другой природы, чем лояльность середины прошлого десятилетия. Нынешняя больше связана с определенной степенью коллективного молодежного аутизма, когда демонстрация лояльности есть способ, чтобы «оставили в покое» и дали возможность заниматься своими делами.
20 Интересные идеи по новым характеристикам и чертам молодых поколений первого десятилетия ХХI века принадлежат творческой исследовательской группе ФОМ (Руководитель Лариса Паутова). См., например: Молодежная сегментация: Опыт Фонда «Общественное мнение». http://wciom.ru/fileadmin/Monitoring/99/2010_5%2899%29_3_Pautova.pdf
21 Оговорюсь, что в первую очередь это относится к внутрисемейной позиции школьников, студентов и молодых взрослых, начинающих свои трудовые карьеры. Молодые рабочие и профессионалы, пусть и в меньшей степени, чем взрослые, эффекты кризиса ощутили.
Автор — доктор социологическихнаук, директор Центра молодежныхисследований ГУ-ВШЭ (СПб) и НИЦ «Регион»(УлГУ).
