Первое от начала правления Ивана III столкновение Москвы с Большой Ордой произошло, точнее – едва непроизошло в 1465 г.Прошло три года, как Иван Васильевич сменил на московском троне своего отца –никаких попыток совершить вояж в Орду за ханским ярлыком он не предпринимал,что хоть и было формальным нарушением правил вассалитета, однако со временДмитрия Донского поневоле не рассматривалось татарами как нечто серьезное. Ктому же, у Ивана все-таки был ярлык, выданный еще отцом хана Махмуда –Кичи-Магометом – в то время, когда Василий Темный объявил своего старшего сынасвоим соправителем. Тем не менее, Махмуд лично повел войска Орды на Русь.Однако, дойдя до верховьев Дона, получил весть, что крымский хан Хаджи-Гирей,воспользовавшись отсутствием Махмуда, с серьезными силами вторгся в его земли.Пришлось срочно свернуть русский поход и двинуться на защиту родных очагов. Этобыла вторая по счету "русская неудача" Махмуда: в 1460 г. он несколько недельстоял со своим войском под стенами столицы Рязанского Великого княжества,пытался штурмовать город, однако был всякий раз отбит и, в конце концов, спотерями ушел восвояси. Нет никакого другого объяснения причины стольэкзотической и серьезной меры – похода самого "царя" (едва ли невпервые со времен Тохтамышева нашествия 1382 г.) с войском на своего вассала – кроменевыплат этим вассалом причитающейся дани. Характерно, что в 1460 г. рязанцы обходилисьсвоими силами, без помощи московских войск – при том, что Рязанское княжествобыло тогда фактически московским протекторатом. То есть Василий Темный как быговорил тем самым: "это ваша бухгалтерия – вы и разбирайтесь, а у нас сОрдой – своя". И вот пять лет спустя счастливый случай избавил уже самуМоскву от войны с "царем". При этом никакой предварительнойкоординации, никаких договоров с Крымом, как в 1480 г., у Москвы тогда неимелось – чистое заступничество Богородицы!
По всей видимости, дань Москва в то время неплатила, ориентируясь на довольно длительный период ордынских усобиц –соперничества сыновей Кичи-Магомета: Махмуда и Ахмада, а затем – на разгромОрды крымцами. Как бы то ни было, стабильность в Орде восстановилась своцарением Ахмада в 1467 г.Годом позже новый "царь" предпринял два показательных налета: один – нарязанскую волость, другой – на московскую. Судя по всему, с этого года русскийвыход вновь стал платиться: Ивану было не до конфликтов с Ордой – он былпоглощен войной с Казанским ханством.
Вообще же, важным ключом к пониманию тогдашнихсобытий является характер, точнее манера ведения политики Ивана Великого.
Прежде всего, Иван III был вернейшийпоклонник принципа целесообразности. Во имя достижения поставленной цели онготов был пойти на все – почти как Ленин – уморить голодом родного брата или,скажем, написать в 1502 (!) г. жалкому наследнику ордынского властителя –Астраханскому хану – письмо, полное униженных оборотов времен не свергнутогоеще ига: Ивану тогда надо было любыми средствами (но не неся реальных затрат)ободрить Астрахань как противовес Крыму.
Таким образом, Иван Великий был категорически нетем человеком, который станет лезть в драку из одной только гордости. Крометого, имея дело с более слабыми противниками, Иван чаще всего действовал поодной из следующих схем: когда была явная возможность, наносил смертельный удар– после него противник просто переставал существовать. Когда такой возможностинаверняка не просматривалось, Иван старался создать у оппонента ощущение, что претензииМосквы носят ограниченный характер, и, удовлетворив их, можно надолгозастраховать себя от других московских притязаний. Обычно в этих случаяхпервоначально оказывалось мощное давление на противника, и, когда тотоказывался готовым сдавать значительную долю своих позиций, к его удивлениювыяснялось, что Москва претендует лишь на некоторую их часть, а не на все.Действовало это безотказно: обрадованный противник расслаблялся, терялбдительность, проникался пацифизмом, а в его рядах возникали (ширились в числе)сторонники промосковских взглядов. Но проходило время – и Иван начинал новыйраунд давления на успокоившегося противника – а простора для маневра у тоготеперь было гораздо меньше, чем в начале борьбы. По такой схеме сложилосьпротивостояние с Литвой, Новгородом, Казанью, Тверью, Вяткой и пр.
Основной же проблемой Ивана Великого было то, чтомножество политических задач существовало одновременно – а значит, надо былоочень четко расставлять приоритеты, концентрируя силы там, где можно было получитьрезультат, и по возможности заморозив конфликты на остальных фронтах. В этом, посуществу, и состояло его искусство как политика.
Но вернемся к ордынским делам. В июле 1472 года ханАхмад, лично возглавив войско, двинулся в поход на Москву. Причина этого нам вполной мере не понятна. Ею могла бы стать невыплата выхода. Но большинствоисториков полагает, что дань до этого времени исправно платилась.Распространено мнение, что этот поход стал результатом ордынско-литовскогосоюза. Дело в том, что предыдущий, 1471-й,год остался в русской истории годом покорения Москвой Новгорода – годомШелонской битвы, в которой растаяли надежды Новгорода на продолжениесамостоятельной внешней политики. Тем самым был уничтожен в зародыше едва наметившийсяновгородско-литовский альянс или, иначе, погашена попытка Новгорода перейти подверховную власть Литвы (что с точки зрения новгородских интересов не лишенобыло известного смысла). Для Казимира это стало серьезным внешнеполитическимпоражением. Есть мнение, что ордынский поход стал следствием литовских интриг ипереговоров с Ордой и имел целью побудить Ивана все-таки передать НовгородЛитве. Эта версия, которой придерживаются достаточно уважаемые историки вродеА. А. Горского, все-таки выглядит странной: каким бы ни был ордынско-литовскийальянс, но как-то не верится, что Ахмад отправится в крайне серьезный походради того только, чтоб его вассал передал его союзнику крайне богатую, дающуюзначительную долю всего русского выхода область. Такого альтруизма в политикене бывает. Еще более странно, что поход начался тогда, когда все с Новгородомуже было закончено. И, наконец, немыслимо, чтобы в этом случае сам будущийглавный бенефициар предприятия – Великое Княжество Литовское – вообще никакогоучастия в деле не проявил. Да, у Казимира были тогда серьезные дела в Венгрии –ну так и что? Самому недосуг – так и других нечего дергать…
Есть и еще одна версия – в том же 1471 г. отряд вятичанспустился по Волге и разорил столицу Орды – Сарай. Можно бы предположить, чтопоход 72 г.– месть за этот разбой. При том даже, что Вятка тогда еще далеко не в полноймере подчинялась Москве: в частности, имея собственный договор с Казанью,отказалась помогать Ивану в войне с этим государством в 1468 г. Однако же, набегвятичей был скорее поводом, чем причиной – ибо нормальным ответом на такоедолжен бы стать подобный же набег: небольшими силами, стремительный, безсерьезных столкновений с противником. А вовсе не фундаментальный поход основныхвоенных сил государства.
Выходит, дань все-таки не платили? Или платиликак-то совсем неважно? Этого мы, похоже, так и не узнаем.
Как бы то ни было, 29 июля хан Ахмад подошел кгородку Алексину на правом берегу Оки. Московские войска заняли позицию налевом берегу, оставив город его собственной судьбе. Впрочем, о подходе татар вАлексине знали заранее – жители обратились к воеводе С. В. Беклемишеву спросьбой отпустить их на левый берег (о чем воевода, кстати говоря, получил иприказ из Москвы). Воевода, однако, потребовал от жителей денег за подобное соизволение.Те собрали 5 рублей. Беклемишев захотел еще один – "ради своей жены".Тем временем, татары обложили не имевший артиллерии городок, а на следующийдень взяли его штурмом и сожгли. Воевода с женой и слугами, впрочем, успелпереправиться через Оку.
Тем временем Ивану удалось сконцентрироватьпрактически все наличные силы на татарском рубеже – включая отряды касимовскихтатар. После нескольких попыток переправиться на левый берег, отбитых русскими,Ахмад принял решение прекратить поход на Москву и 1 августа его войскапредельно быстрым маршем (за 6 дней!) вернулись в степь. Причиной самогоотступления, по-видимому, является проделанный Ахмадом анализ оперативнойобстановки – хан получил сведения о концентрации русских сил, возглавляемыхсамим Великим Князем, ниже по Оке – то есть о реальной угрозе удара с тыла.Кроме того, похоже, что в рядах татарского войска началась серьезная эпидемия.(А еще хан, по-видимому, получил известие о неожиданном нападении на его землимолодого Мухаммада Шайбани – предводителя кочующих узбеков, именно этот человекв последующие десятилетия станет владетелем едва ли не всей Центральной Азии,вытеснив оттуда многочисленных потомков Тамерлана.) В любом случае,осторожность и нерешительность хана понятна – в отличие от Ивана, которыйсохранил бы свою власть, даже если бы татары разбили его войско и сожглиМоскву, Ахмад в качестве властителя Орды не пережил бы серьезного поражения. Идаже вторую "ничью", как мы увидели, он не пережил…
Как бы то ни было, поход на этом завершился, причемв Москве он был расценен именно как крупная военная победа! Это тем болеепримечательно, что само "стояние на Угре" 1480 г. таковым, напротив,современники не считали, воспринимая его лишь как пример счастливогозаступничества небесных сил!
В общем, 1472 г. также можно по праву считать годомконца татарского ига – выход в Орду тогда, во всяком случае, платить перестали.
В 1473 г. Иван Великий отправляет в Орду посла – НикифораБасенкова. Летописи говорят, что этот посол отвез в Орду "многие дары от себя".То есть, хоть и немалое по стоимости приношение, но явным образом не имеющеестатус "выхода". 7 июля 1474 г. Басенков вернулся в Москву вместе спослом Ахмада Кара-Кучюком "а с ним множество татар пословых было 6 сот,коих кормили, а гостей с коньми и со иным товаром было 3 тысячи и двести, аконей продажных было с ними боле 40 тысяч, и иного товару много". Налицопроявление со стороны хана определеннной доброй воли – хотя каких-либопризнаков отказа от причитающегося за 1471-73 года выхода мы не видим. Похоже,"дары" посла Басенкова породили у хана надежду на то, что выход будетплатиться.
Но этого, по всей видимости, не произошло. (Иван III вообще, как, впрочем, и большинство серьезныхуправленцев, был довольно прижимист.) 19 августа Кара-Кучюк был отпущен в Ордувместе с новым послом Дмитрием Лазаревым. Выхода, однако, вновь с ним неотправили – в итоге 21 октября Лазарев "прибежал из Орды" – инымисловами, посольство окончилось скандальным провалом. Несколько позже, в июле 1476 г., в Москву прибылордынский посол Бочюка, "зовя великого князя московского в орду, а с нимтатаринов 50 , а гостей с ним с конями и товаром всяким с полшеста ста".Очевидно, что первый с 1382 г.вызов Великого Князя Московского в Орду мог быть обусловлен лишь неуплатой дани– причем, не за год и не за два. Надо сказать, что именно в 1476 г. Ахмад наиболееактивно действует в качестве "собирателя земель татарских" – приведяв зависимость ногаев и разбив узбеков, он даже на некоторое время захватываетКрым, свергая Менги-Гирея, контрагента Ивана Великого поантиордынско-антипольским переговорам. Как бы естественным образом насталовремя навести порядок и с русской частью улуса Джучи…
Иван, разумеется, в Орду не поехал. И платить, судяпо всему, не начал. Но и демонстративно идти на разрыв с Ордой тоже непланировал: упомянутая выше знаменитая сцена с разрывом ярлыка и топтаниембасмы – плод романтических фантазий позднейшего времени. В действительности,Ивану обострение отношений с Ахмадом было невыгодно: всю вторую половину 70-хгодов князь посвятил добиванию Новгорода. Лишь в 1478 г. финальный поход наВолхов привел к окончательной ликвидации новгородской государственности. Однакосразу же после этого возникла другая проблема – в каком-то смысле болеесерьезная.
С конца 1479 г. в московском правящем доме имел местосвоего рода династический кризис. Младшие братья Ивана Великого – Андрей"Горяй" Углицкий и Борис Волоцкий выступили против своего старшегобрата. Оба князя были недовольны многочисленными нарушениями Иваном межкняжескихдокончаний и принятых обычаев – в частности, древнего обычая раздела выморочныхуделов и военной добычи, а также безнаказанными притеснениями бояр удельныхкнязей великокняжескими боярами. Это было весьма остро – призрак феодальнойвойны начала века вновь витал в воздухе. Выяснять в этой ситуации отношения сОрдой Иван никакого желания не имел.
Но пришлось. Уладились отношения с младшимибратьями лишь непосредственно во время "стояния на Угре" – однакодаже после этого и Андрей Большой, и Борис Волоцкий со своими немалымивоинскими контингентами так и не приняли заметного участия в кампании.
Более того, летописные источники оставили намдостаточно информации, свидетельствующей об изрядных колебаниях и сильнойнеуверенности поведения Ивана Великого в ходе всего конфликта 1480 г. Достаточно сказать,что вернувшийся в Москву на какое-то время из своей ставки в Коломне, онвынужден был прямо-таки пробиваться в Кремль сквозь возмущенные толпы горожан:историческая память не так уж коротка – москвичи мигом вспомнили, как в 1382 г. Дмитрий Донскойоставил их, покинув город, и что вслед за этим произошло… Мы даже знаемсегодня, что имело место определенное столкновение мнений в окружении ВеликогоКнязя: кто-то советовал бежать на север, кто-то – замириться с Ахмадом любойценой, кто-то – сражаться до победы. Интересно, что Иван выбрал в конце концовразом два последних варианта – в то время, когда войска князя Холмского (одногоиз наиболее выдающихся воевод Ивана Великого) отбивали попытки татарфорсировать Угру, сам Иван, расположившийся в городке Кременце, попыталсявступить с Ахмадом в переговоры. Был отправлен очередной посол – Иван Товарков– с дарами, как водится, и с челобитной. В ответ хан потребовал явки самоговеликого князя, на что, понятно, ему был дан отказ. В общем, слава Богу,переговоры ни к чему не привели – и несчастного посла татары увели с собой встепь…
В общем, уход татар с Угры действительно былвоспринят всеми как чудесное избавление от страшной опасности, в котороепоначалу и верилось-то не в полной мере. Во всяком случае, собственномосковские полки стояли на окской границе в боевой готовности вплоть до 25декабря. И лишь 28 декабря, во вторник, Великий государь Иван Третий Васильевичвернулся в свою столицу – вернулся победителем.
