Иракские выборы – это прекрасный пример для рассуждений президента России о двойных стандартах. Причем еще в прошлом году могло показаться, что и сами российские власти путаются в показаниях по этому вопросу. С одной стороны, они поддерживали скорейшее проведение выборов (протестуя против даже незначительного продления мандата оккупационной администрации), с другой, – пеняли американцам на то, что те собираются учинить надувательство в мировом масштабе, да еще называя это все первыми демократическими выборами на Иракщине. Но к концу года (а именно в большом телеинтервью Владимира Путина) обнаружился синтез: выборы проводить надо ради начала политического процесса, но понимая, что к демократии они никакого отношения не имеют (т.е. как в Чечне).
Этот замечательный критический реализм – определяющая черта политической риторики путинского правления. Для нас из этого следует два вывода. Первый: Россия уже имеет отличный пропагандистский инструмент в лице президента и ряда самых толковых министров (например, Александра Жукова, посланного в Давос). Это очень полезно, ведь в случае чего они смогут оправдать и выставить в лучшем свете… Но тут есть второй вывод: неясен ответ на вопрос, что нужно выставлять в лучшем свете, что такого в реальности собирается делать Россия внутри и в мире, для чего следует содержать столь статусную службу пропаганды. Налицо отставание производственного отдела от отдела продаж политического товара, «мыльный пузырь» на рынке идеологий.
Причем начало построения новой идеологии и политики для России в 2000-х могло бы быть продуктивным. Владимир Путин на пике своего контакта с народом поражал правдой. Не Правдой с большой буквы, которая - всегда сорт откровения, предельная истина, вера, сродни мировым религиям или «гражданской религии» современной Америки. Это была правда в самом простом значении слова – когда говорят то, о чем все остальные предпочитают молчать, не задумываться, когда разоблачают общественные табу, когда говорят о том, что все знают, но считают неприличным для общественной речи.
Таким поражающим, но понятным с точки зрения правды было «мочить в сортире» в контексте вторжения в Дагестан. Это было точно не серым, приличным, и глубоко лживым «наведением конституционного порядка». Трогать тему приватизации 90-х было опасно и для риторики ельцинского периода – неприличным. Путин разворошил эту тему, выпустив злобного джина. Так что теперь уже критика реформаторов и олигархов стала общим местом, что не мешало бы ее опять перетряхнуть более глубокой правдой. К той же линии правды относится и критика табу западного мира, где жесткий и жестокий обычай Realpolitik прикрывается подчас разговорами о свободе и демократии. Кульминацией критики «двойных стандартов западного мира» было предложение сделать обрезание французскому журналисту «так, чтобы ничего больше не выросло».
Кроме брутальности в этом всем виделась русская картина разорванной на груди рубахи и правды-матки. Но боюсь, что между этой умилительной картиной и другой – изображающей надругательство над народом с особым цинизмом – один шаг.
Из последних откровений Владимира Путина – рассказ на встрече с Виктором Ющенко о принципах российской политики в СНГ – работать только с официальными властями этих стран, никакой подковерной борьбы и никаких порочащих связей с оппозицией. Вроде бы все в той же логике правды и внешнеполитической невинности. Если бы не один важный вопрос. А как же население? Что и теперь, если, не дай Бог, Ющенко начнет проводить антинародную политику, Саакашвили пойдет войной на Абхазию, Туркменбаши будет сажать всех, кто еще не сдал русский паспорт, а Лукашенко совсем одуреет, Россия все равно будет общаться только с официальными лицами?
Особый цинизм в отношении к собственному и близкородственному населению, как и правда-матка – отличительная черта 2000-х. Выхлопы цинизма – видны уже во фразе про подлодку «Курск» («она утонула»), в постоянном вранье по поводу наведения порядка в телевизоре и в разбирательстве с ЮКОСом, но это все сходило, потому что можно было при желании интерпретировать в государственных интересах. И работало огромное количество интерпретаторов, которые всегда могли вовремя сказать, зачем нужно назначать губернаторов, и почему важно, чтобы в телевизоре было меньше новостей и аналитики.
Но последний политический прокол с льготами невозможно понять без контекста подразумеваемого обвинения в особом презрении к населению, и поэтому интерпретаторы бессильны. Здесь помогает анализ «дела писателей», сделанного в свое время Борисом Березовским против Анатолия Чубайса и его людей в правительстве. Дело не в том, что чиновникам инкриминировалась взятка – это дело житейское, в наши времена народом осуждаемое умеренно. Проигрыш реформаторов был очевиден тогда, когда зритель понял, что его мало того, что ограбили в результате «антинародной приватизации» (это он и так знал), но еще и написали про это книгу, получив дополнительные пять копеек (а это рассказал телевизор). А это уже однозначно интерпретируется как цинизм вне зависмости от того, правдивы обвинения или нет.
Ровно в той же логике весь 2003 и 2004 год государство говорило правду про олигархов и объясняло, что нужно отнять природную ренту. Потом с помощью голосующего народа все это проделало. Более того, кроме ренты, оно объясняло про экономический рост, так что у народа сложилось, в принципе верное, впечатление о том, что денег у государства стало много, и они должны были быть собраны для общего блага. Ну и как после этого выглядит попытка сэкономить на пенсионерах? Как особый цинизм.
И дело, по-моему, не в том, что правящие граждане действительно страшно циничны, хотя и это подчас имеет место. Никакого надругательства в связи со льготами, кажется, специально не планировалось. Дело в том, что смелое срывание всех и всяческих масок, маленькая правда рано или поздно действительно оборачивается цинизмом, если за душой нет какой-нибудь большой цели, а есть только большие потребности. Риторическая «искренность» последних лет была использована не для того, разобравшись со штампами и приличиями, сделать нечто новое в политике. Напротив - она прикрывала повторение все тех же старых несправедливостей. Правда про двойные стандарты на Западе – собственные унылые выборы, правда про 90-е оправдывала новых распределителей собственности, правда про внешнеполитический империализм США – свою имперскую беспомощность.
А политики, которая как-то учитывает наличие граждан, а не только начальников в России, новой Русской Правды, так и не появилось. Поэтому, почти как в Перестройку - "мы ждем перемен".
