История с голодовкой участницы Pussy Riot Надежды Толоконниковой в информационном плане стала едва ли не центральным событием недели. Даже телепропагандисты были вынуждены на новость реагировать: «Вести недели» показали целый репортаж о жизни заключенных в современных колониях.
Достоевского «Вести» цитировали (естественно, отрывок из «острожной» книги «Записки из мертвого дома», да такой, что сразу было ясно — Толоконникова не права), констатировали, что «острог — не санаторий» и рассказывали, что идет реформа ФСИН, рассчитанная до 2020 года. А дальше повествование было из серии, что все-таки на зоне — санаторий.
«Надежда Толоконникова — это особенный персонаж, ей нужен только пиар, за наш счет она его и получает», - говорила корреспонденту заключенная, надо думать, тоже специально к беседе подготовленная. Журналистам увидеть Толоконникову не удалось — вроде как она сама не хочет с журналистами общаться. Странный нужен ей «пиар», если она не хочет общаться с журналистами. Зато вполне пообщалась с журналистами другая знаменитая заключенная Евгения Хасис, осужденная за убийство адвоката Маркелова и журналистки Бабуровой. Хасис бодро рассказала, что это у Толоконниковой такой сценарий поведения, написанный, по словам корреспондента, «где-то на воле». Проверки продолжаются, выводы их неоднозначны, - полагает корреспондент «Вестей недели», - кто-то видит нарушения, кто—то нет. Рай, а не колония. Да и вообще в системе ФСИН идет реформа и все будет совсем хорошо.
Сама Толоконникова, меж тем, продолжает голодовку. Она находится в отдельной палате в мордовском лечебно-профилактическом учреждении № 21, куда ее перевели накануне, девушку регулярно осматривают медики, сообщил "Интерфаксу" председатель Общественной наблюдательной комиссии Мордовии Геннадий Морозов, подчеркнув, что «ей делают поддерживающие внутривенные вливания. Сколько она пробудет в больнице, сложно сказать».
Вообще не надо быть семи пядей во лбу, чтобы отнестись к материалу «Вестей» с серьезным скепсисом. Рассказывали, как в одну женскую зону губернатор региона заезжал и захотелось ему с «народом» пообщаться, выяснить все ли в порядке и есть ли у заключенных жалобы. Жалоб никаких не нашлось: огорошенные видом начальника колонии, который губернатора сопровождал, зэчки могли только «рассказать» одну и ту же речь — статья такая-то, зовут так-то. Другого губернатору от них добиться не удалось. Вот и комментарии заключенных столичному корреспонденту стоило бы поделить на десять, если не больше. Корреспондент-то уедет, а начальство зоны никуда не денется и досиживать как-то придется.
Шумиха большая — к Толоконниковой из Москвы прибыла довольно внушительная группа поддержки, состоящая из разнообразных активистов и правозащитников. «Мы начали пикетирование республиканского ФСИН Мордовии в связи с четырехдневной полной информационной блокадой Нади. Она держит голодовку восьмой день, с четверга о ее состоянии нет никаких данных. Утром защите Надежды Толоконниковой отказали В ПРАВЕ НА ЗВОНОК в колонию в связи с плохим самочувствием. Мы просим максимально распространить информацию об устроенной ФСИН информационной блокаде», - записал в блоге активист Виталий Шушкевич. Муж Толоконниковой Петр Верзилов также в «Твиттере» арт-группы «Война» сообщил, что от нее не было информации на протяжении почти четырех суток.
Активность развернула и защита знаменитой заключенной, которая обратилась к спецдокладчику ООН по современным формам рабства Гюльнаре Шахинян. Адвокат Сергей Голубок написал в обращении, что труд в колонии не подпадает под международное определение «принудительного труда», но условия труда в колонии не соответствуют Трудовому кодексу и международным нормам, что позволяет спецдокладчику заняться этим вопросом. Он также попросил учесть «гендерную составляющую» при рассмотрении обращения. Наверно, все это тоже можно описать в логике «хотят попиариться».
В общем, Надежда Толоконникова вновь стала ньюсмейкером «номер один», но самое главное, конечно, что речь идет не о персональной судьбе отдельно взятой активистки. Пиар или не пиар, искусственно раздувается шумиха или нет, стоит ли вся история такого внимания или нет, но на повестке другой вопрос — насколько ситуация в российских тюрьмах вообще нормальна.
И здесь аргументация «острог — не санаторий» в принципе работать не может, если хоть как-то помнить о минимальной человечности. Тут, скорее, говорить стоит в наклонении «тюрьма — не концлагерь», тем паче, что в том же письме Толоконниковой описываются условия поистине лагерные. Про «не санаторий» могут всерьез рассуждать, пожалуй, сотрудники ФСИН или люди, у которых представления о смысле пенитенциарной системы сводятся к слову «карать», а не к собственно «исправлять». По всем общепринятым принципам, заключение и другие меры, изолирующие правонарушителя от окружающего мира, причиняют ему страдания уже в силу того, что они лишают его свободы, поэтому тюремная система не должна причинять заключенным дополнительные страдания.
И если российская система устроена де-факто по иному принципу, то нельзя ни в коем случае отделываться соображениями «тюрьма не курорт», а работать только ради того, чтобы российские колонии и тюрьмы «санаторного» статуса как можно скорее достигли (российские санатории, надо сказать, тоже не супер-заведения). В этом смысле Толоконникову и даже тех, кто ее осудил, стоит поблагодарить за привлечение дополнительного внимания к проблеме. Ведь рано или поздно, но ситуацию в российских зонах (с бесправными заключенными, всесильной администрацией, истязаниями и надругательством над личностью) придется исправлять. И лучше, чтобы это случилось раньше, даже если Толоконникова — негодяйка, жаждущая славы.
