Речь здесь пойдёт о банальностях типа “кто платит, тот и заказывает музыку”. Наверное, единственный небанальный вопрос – почему приводимые ниже тезисы, являющиеся общеизвестными в экономической среде, не обсуждаются в среде политической. Но это – тема для отдельного обсуждения.
Начнём с того, высоки ли в России налоги? Судя по публикациям, обосновывающим необходимость их снижения (скажем, регулярно появляющимся в журнале “Эксперт”), налоги “душат производство и подрывают возможности экономического роста”. Так ли это?
Налоговое бремя принято рассчитывать как отношение налоговых поступлений к валовому внутреннему продукту. Пользуясь классификацией, предложенной Егором Гайдаром (1), Россия попадает в группу стран со средним налоговым бременем, характерным для таких стран, как ФРГ, США, Франция (примерно от 37 до 52%%). Налоговое бремя в разные годы меняется - в силу структуры налогов, по-разному реагирующих на фазы экономического цикла. Так, в России в 1998-1999 гг. налоговое бремя колебалось вокруг 40%, в последние годы – вокруг 50%. Есть страны с высоким душевым ВВП и аномально низкими налогами – 18-25% (Тайвань, Южная Корея, Сингапур), есть – с аномально высокими – свыше 60% (скандинавские страны).
Если налоги в России – средние, соответствующие некоторой норме, то откуда же столь высокая степень недовольства и постоянной критики действующей системы? Это связано со структурой налогов: в отличие от большинства капиталистических стран, где более 70% налогов платит население, физические лица, в России более 70% платят лица юридические, то бишь предприятия. Отсюда и справедливость упрёков в том, что:
Отсюда обычно делается вывод, что налоги надо снижать. Вывод озвучивается для широкой публики, и автора приветствуют как либерала. Однако в личных беседах экономисты честнее. И ни для кого не секрет, что:
Можно ли собрать несколько миллионов налогоплательщиков, выбирающих парламент и своего президента, в одном зале и побеседовать об их трудностях? Вопрос риторический. А можно ли собрать 1000 человек? А может, они сами соберутся и пригласят к себе на собрание президента и большинство парламента? Вопрос конкретный. Даже, можно сказать, чисто конкретный.
В первом случае мы имеем перед собой нечто, напоминающее демократию, во всяком случае, со стороны налогового устройства. Во втором – ту самую, много раз обруганную “олигархию”. В последней конструкции безразлично, приближает ли к себе государь аристократов или аристократы приближают к себе государя. Главное – им друг без друга не обойтись. И экономические интересы крупного бизнеса должны учитываться в первую очередь, поскольку “иного не дано”.
За демократию нужно платить – как нужно платить и за олигархию. Но готово ли население платить за свои демократические права? И найдётся ли какая-нибудь политическая партия, называющая себя демократической, которая посмеет в России об этом сказать своему электорату?
Смешно здесь то, что за олигархию-то всё равно в конечном счёте платит население. Но при этом его об этом никто не спрашивает, в чём, по-видимому, состоит привлекательность современной российской конструкции.
Забавны и современные последователи Г. Джорджа, предлагающие изымать природную ренту. Основная часть этой ренты осваивается в пределах МКАД и по границе Обводного канала в Петербурге. И у кого хватит смелости начать в парламенте обсуждение взимания налога с имущества физических лиц по рыночной стоимости? Это куда более острая тема, нежели невразумительный “налог на роскошь”.
Действующая налоговая система делает нерентабельным строительство дома с последующей сдачей квартир в нём в аренду. Однако она делает выгодным серый рынок, при котором население инвестирует в строительство квартир, как в средство сбережения, и впоследствии сдаёт эти квартиры, не выплачивая налога с этой ренты. Возможна ли при этом реформа ЖКХ? Реализация национального проекта по жилью?
Если рассматривать общественный строй с точки зрения налогового устройства (и, соответственно, отношений распределения), то выдвигаемые некоторыми партиями лозунги “достройки капитализма” звучат немного странно. Советский социалистический строй, с этой точки зрения, выглядел вполне рабовладельческим (впрочем, тот же Сталин этого не отрицал, сравнивая стройки пятилеток с пирамидами Египта). Современное российское общественное устройство вполне феодальное – это и разница правоприменительной практики в отношении людей, имеющих разный социальный статус, и разница качества других услуг, предоставляемых государственным сектором разным сословиям… К сожалению (и это известная по работам Э. де Сото (3) и других экономистов банальность), в отношении развивающихся стран приходится констатировать, что Карл Маркс был неправ: развитие Интернета вполне совместимо с феодальными правами и привилегиями. Для полноты картины не мешало бы ввести имущественный ценз. Хотя зачем нам этот ценз, когда есть селективный доступ к СМИ и телевизионным каналам? А до буржуазной революции нам ещё далеко, коли есть даже массовое желание пост царя восстановить…
1. Гайдар Е.Т. Аномалии экономического роста. – М.: Евразия, 1997.
2. Стиглиц Дж. Ревущие девяностые: (семена развала). – М.: Современная экономика и право, 2005.
3. Сото Э. де. Загадка капитала: почему капитализм торжествует на Запале и терпит поражение во всем остальном мире. – М., 2001.
