Это была неделя хеппенингов, если понимать под хеппенингом некую преувеличенную эмоцию по поводу грустной реальности. И самым главным хеппенингом, конечно, стала G20 в Лондоне. Трудно сказать, был ли там еще и практический результат, но в последующие дни пиар-агентства «двадцатки», безусловно, отыграют лондонскую встречу по полной программе. В России, в частности, уже «выяснилось», что «двадцатка» приняла почти все предложения России. Более того, она и двигалась-то исключительно в русле одних только предложений России, как школьники за учителем, и вообще, как пишет часто прокалывающаяся в своих оценках Independent, "Барак Обама и Дмитрий Медведев почти ровесники, оба - юристы по образованию, задали новый тон в двусторонних отношениях в ходе своей встречи в Лондоне».
Впрочем, тон, может быть, и стал новым, но русский президент совершеннейше старым тоном почему-то не преминул подчеркнуть, что между Россией и Западом «сохраняются те расхождения, о которых хорошо известно». Радость, однако, была уже и в том, что G20 на словах сохранила приверженность мировой рыночной экономики (иначе бы возникала аллюзия на 1939 год), в присутствии русского президента заклеймила национальный протекционизм, и наш президент вроде бы с этим горячо согласился.
С другой стороны, разве внутри у каждой страны не свои резоны?
«Что это означает? – риторически переспрашивает Д. Медведев, отвечая на вопросы журналистов по итогам «двадцатки». - Это означает, что мы, конечно, должны воздерживаться от принятия примитивных защитных мер», но «в некоторых случаях, и мы об этом открыто говорили, и я об этом говорил своим коллегам, нам нужно ещё убедиться, что такие меры не действуют или, наоборот, наносят вред интересам иностранных производителей, иностранным государствам».
В реальности, как известно, в России и конкуренцию на автомобильном рынке поприжали, и Автоваз решили залить государственными . Что же касается пользы или вреда, то - если ориентироваться на российский телевизор, - понять их баланс практически невозможно.
Всю неделю в России с экрана как бы вводили и новые мощности и что-то прикручивали в цехах, так что впору спросить: да если у нас кризис в самом деле? Владимир Путин публично купил себе «Ниву» - неизвестно, где теперь будет ее место в премьерском кортеже, спереди или сзади. А РЖД собрала (или все-таки примитивно закупила?) первый современный двухэтажный вагон, чтобы обеспечивать бесперебойное скоростное движение в пригороде Сочи, так что Сочи станут походить на Гар де Лье. Если верить телевизору, иностранные производители автомобилей, обрадованные заградительными пошлинами на подержанные иномарки, повсюду открывают в России свои производства. И только меленьким шрифтом кое-где на ленте: «В 2009 году российский автопром может упасть на 60% - Христенко», «…пока говорить о бурном росте рынка комплектующих в России рано. Иностранные сборочные предприятия делают машин слишком мало, и низкий спрос на автомобильном рынке не позволяет им наращивать выпуск теми темпами, которые были запланированы раньше…».
Но кто читает меленький шрифт?
* * *
Вторым главным хепенингом недели стал Съезд Союза кинематографистов России. О нем так же было очень много информации, даже больше, чем о G20, доступна подробная видеозапись и стенограмма. Резонанс был такой, как будто бы выбирали не банального председателя, а решался судьбоносный вопрос русской культуры. Между тем, в сухом остатке, Н.Михалков баталию выиграл, а оппозиция – проиграла, как собственно, и бывало всегда, когда оппозиция в России, не иначе как наевшись мухоморов, пыталась демократическим путем скинуть Первое лицо. Это закон диалектического материализма. Так было на XIV съезд партии, когда Ленинградская оппозиция выступила с содокладом «Сталин не может возглавлять ЦК!». Так было в редакции «Независимой газеты», когда тамошние творческие люди решили устроить переворот против Виталия Третьякова, единственного, кто на короткой ноге был с тогдашним спонсором Б.Березовским. И так будет с теми, кто сегодня пошел против Никиты Михалкова, посмотрим, что станется с Виктором Матизеном. Потому что председатель чего-либо в России - должность сакральная. Председатель должен обладать одним непременным качеством - близостью к высшей воле, и никаким демократическим путем его тогда никогда не сменишь.
А Михалковы бесспорно семейно близки. Старший сочинил этой (да и предыдущей тоже) власти гимн на все случаи жизни. Младший, вернее, потомственный Михалков, любит Путина и монархию и не стыдится в этом признаться. Те ему отвечают взаимностью. И все у Союза станет хорошо.
* * *
Вот еще один хепенинг – двухсотлетие со дня рождения Н.Гоголя. Говорят, что из-за кризиса он вышел скромнее, чем мог бы быть. Но все равно на читателей, слушателей и телезрителей вывалили одновременно столько гоголеведческой информации, что стало казаться, что есть в этой теме и еще что-то там, какая-то политика, какая-то геополитика, возможно, диссидентщина... Однако, к сожалению или к счастью, а изначальный Гоголь и сам по себе настолько был чокнутым, отчего себя и уморил, что в конечном итоге из него не удалось однозначно выкрутить ни критику России (а ведь «Ревизор» - критическое произведение), ни славянофильство (хорош славянофил – обжирался итальянской пастой, а в «Мертвые души» у него проникали итальянские пейзажи), и ни то, что Гоголь был украинцем («...Сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская…»). «Общее ощущение, что с Гоголем всё непросто», - это уже меланхолично заметит Топоров.
Конечно, попытки еще будут. Гоголем разогреют патриотический дух («Тарас Бульба») или подопрут вертикаль. Не зря же в «Выбранных местах из переписки с друзьями» он написал: «Все события в нашем отечестве, начиная от порабощенья татарского, видимо, клонятся к тому, чтобы собрать могущество в руки одного, дабы один был в силах произвесть этот знаменитый переворот всего в государстве, все потрясти и, всех разбудивши, вооружить каждого из нас тем высшим взглядом на самого себя, без которого невозможно человеку разобрать, осудить самого себя и воздвигнуть в себе самом ту же брань всему невежественному и темному…»
Но, с другой стороны, каждый литературовед вам сразу же и укажет, что писал это Гоголь уже тогда, когда сомневался в «полной трезвости своего ума», а потому сей взгляд на вещи пригодится разве что «Единой России», да обновленному Союзу кинематографистов при дальнейших голосованиях и творческих поисках.