«Феномен “нового родительства” в современной России» -так назывался «круглый стол», прошедший 19 мая в Московском гуманитарном педагогическом университете(МГПИ). Он был посвящен обсуждению подборкиматериалов, вышедшей в новом номере журнала «Pro et Contra». Причины, по которым такуюподборку стоило подготовить и выпустить именно сейчас, обозначил в своемвыступлении один из двух составителей подборки – литературный критик и социологкультуры Илья Кукулин (второй составитель – историк культуры Мария Майофис –была ведущей этого «круглого стола»): в последние годы проблемы, связанные сдетьми постоянно обсуждаются в медиа, а это муссирование – учитывая степеньогосударствленности значительной части российских медиа вообще и телевидения вособенности – косвенно свидетельствует и о внимании ко всякого рода «детскимвопросам» и государственных элит. Среди обсуждаемых в медиа проблем –иностранное усыновление, права детей-сирот, защита подростков. Огромныйобщественный и политический резонанс от показа сериала «Школа», по поводукоторого высказывались и депутаты Государственной Думы, и церковные иерархи,тоже является частью «детских дискуссий». (Не забудем и о законодательныхинициативах, о которых Кукулин не сказал: учреждение поста Уполномоченного поправам ребенка и введение нашумевшего закона о «комендантском часе»для подростков). Выступающий подчеркнул, что все эти общественныедискуссии на самом деле говорят не о детях, а о взрослых, об изменении сознаниявзрослых в отношении к детям, не только своим, но и чужим – это отношениеКукулин предложил называть родительством в широком смысле слова. Собственно,практическая цель «круглого стола» в МГПИ и состояла в том, чтобы научитьсяговорить о проблемах детства, осознавая, что эти проблемы изначально недетские, а взрослые.
Главный редактор «Pro et Contra» Мария Липманобъяснила, что интерес «Pro et Contra»к теме социально-политических «измерений» родительства неслучаен: журнал впоследние годы стремится последовательно обсуждать вопрос о том, как всовременной России формируются политические и общественные тренды за пределамитрадиционных «политических» сфер (органов государственного управления иместного самоуправления, политических партий и пр.). В обоснование своих слов онапривела цитату из вступительной статьи, предваряющей подборку: «…как уженесколько раз происходило в истории России, именно сфера приватного, в данномслучае – семейных отношений, стала единственно возможным пространствомобновления общества». М. Липман согласилась с авторами вступительной статьи втом, что этот процесс обновления стал возможным потому, что в 1990-е и 2000-егоды политические элиты в действительности не интересовались сферой семейныхценностей, которая таким образом получила возможность автономного развития.
Одна из сфер, в которыхпересмотр отношения взрослых к детям и к самим себе как к «гражданскимродителям» особенно остро необходим и насущен – положение сирот с ограниченнымивозможностями. Об этом говорил в своем выступлении на «круглом столе» социолог Алексей Левинсон, которыйвместе со своим соавтором Светланой Королевой в ходе полевых исследованийизучил ситуацию в российских детских домах-интернатах (ДДИ), побывав там, кудане пускают даже родственников содержащихся там детей. При всейсамоотверженности персонала этих заведений, они сохраняют родовые признакизакрытых структур, направленных на взаимную изоляцию общества и своихобитателей – таких, как психиатрические больницы и тюрьмы. Дети, находящиесятам, объявлены недееспособными и поэтому лишены очень многих, в том числе инеобходимых в их положении юридических прав. А. Левинсон объяснил, что, еслидети попадают в ДДИ и остаютсябез родителей, они оказываются изолированными от общества, а если родителирешают оставить больного ребенка, они рискуют быть отторгнутыми обществомвместе со своими больными детьми. Кроме того, трудно помочь детям, попавшим всистему ДДИ в результате ошибочного или заведомо неправильно поставленного (итакое бывает) диагноза – общественные организации интересуются ими пока чтомало, а единственным заинтересованным в диагнозе институтом является опять-такигосударство. В целом дети, попавшие в систему ДДИ, оказываются фактическиогосударствленными, а их жизнь превращена в государственную ценность.
Таким образом, происходитполитически значимое разделение на «семейных» и «государственных» детей.Пациенты ДДИ содержатся в них с непонятными целями – по-видимому, просто радисамого содержания. Говоря о том, почему, например администрация ДДИ стремитсяоградить детей от контактов с потенциальными усыновителями, еще один автор номера,Станислав Львовский дает резонноепояснение государственной практике автоматического проставления детям психиатрическихдиагнозов: помещенный в ДДИ ребенок превращается из социального субъекта в«бюджетополучателя», средствамикоторого распоряжается не он сам, а администраторы образовательных структур.
В обществерастет озабоченность по поводу положения детей в ДДИ, и сегодня уже можноговорить о скрытом кризисе этого социального института. Сотрудники ДДИвозражают против неконтролируемого усыновления детей с ограниченнымивозможностями, говоря, что такие дети могут существовать только в условияхспециализированного интерната. Кроме того, далеко не все общество готовопринять этих детей. Однако, как полагает Левинсон, рано или поздно вРоссии возобладает «социальная» модельотношения к инвалидам, в соответствии с которой предпочтение будет отдаватьсяне содержанию этих детей в интернатах, а их устройству в семьи. При этомдействующая система интернатов примет форму профессиональных сопровождающихслужб. Однако пока что общество мало знает о возможности такого «третьего пути»,который предпочтительнее обычных интернатов, так же как и в смыслеэффективности социальной адаптации детей.
Семейный консультант и специалист по вопросамсемейного воспитания Екатерина Асонова в своем выступлении пришлак общим с И. Кукулиным и М. Майофис выводам: нам нужен новый язык и новыепонятия для того, чтобы осмыслить формы современной семьи и современногоположения ребенка в обществе. Выработку такого языка она продемонстрировала наматериале новейшей детской литературы. Она зачитала фрагмент из книгиписательницы Туве Аппельгрен и художницы Саллы Саволайнен «Веста-Линнеяи капризная мама», несколько лет назад вышедшей в московскомиздательстве «Открытый мир» в переводе с шведского. Взрослая героиня этой книгиспособна признавать свои ошибки в отношениях с маленькой дочерью, но и признаетза ней и за собой право на периоды печали или дурного настроения. В беседе сзадававшей вопросы слушательницей Асонова подчеркнула, что такой новый стройотношений, предполагающий новый, более глубокий и дискомфортный уровеньрефлексии для взрослых, предлагается в качестве рецепта для любых родителей, ане только для неработающих женщин, располагающих временем для длительныхразмышлений и неспешных разговоров с детьми.
ПравозащитникБорис Альтшулер, член Общественной палаты РФ и руководитель РОО «Права ребенка», в своем выступлении диагностировалодну из наиболее острых, но и наиболее замалчиваемых общественно-политическихпроблем современной системы защиты детей. Как происходит в сегодняшней России социальная работа с детьми,будь то школы, интернаты или поликлиники, если в этой, казалось бы, педагогическойсфере работают управленцы и надсмотрщики от бюрократического аппарата? Пословам правозащитника, у нас просто не существует федерального уровняпедагогических норм и системы социальной и медицинской работы с детьми. Такимобразом, под подозрением общества оказывается все, кто так или иначе работает сдетьми от имени государства.
Достаточно взглянуть на работу такого выразителясоциального крика подростков, как Валерия Гай-Германика, чтобы согласиться сАльтшулером: в первую очередь под подозрением оказываются школы. Особоевнимание в выступлении Альтшулера было посвящено гендерному воспитанию вшколах, где и должны решаться этинедетские проблемы, возникающие в результате отсутствия просвещения в вопросахсекса и гинекологии. Альшулер констатировал, что в России очень высок уровеньабортов среди девочек-подростков (до 16 лет), что до сих пор не воспринимаетсякак проблема, значимая для государственной медицины и школьного образования. Правозащитникпризвал к созданию общероссийской сети консультативных центров, в которых любойподросток мог бы получить анонимную консультацию на темы сексуальных отношенийи репродуктивного здоровья. Такое решение потребовало бы, однако, довольнобольших инвестиций со стороны государства – и не столько даже финансовых,сколько кадровых и интеллектуальных.
В качестве положительногопримера «политики детства» Альтшулер привел Финляндию, в которой обязанностигосударственных органов по отношению к семьям, имеющим детей, четко определенызаконодательно, и эффективно функционирует сеть государственных институций поподдержке семьи. Альтшулер выразил интерес к основной мысли авторов номера – отношение взрослых к детям в современнойРоссии в последние два десятилетия быстро меняется (по его словам, аналогичныепроцессы сегодня идут и в Сербии, в которой он недавно побывал) – однаковыразил сомнение в том, что трансформации, анализируемые в новом номере «Pro et Contra», затрагиваютсколько-нибудь широкий круг людей. Отношение государства и общества к детям всовременной России Альтшулер воспринимает скорее в алармистском ключе – вомногом, вероятно, потому, что чаще всего ему приходится заниматься наиболеетяжелыми и трудноразрешимыми социальными проблемами семьи и детства.
Подводяитоги, можно сказать: пока мы можем диагностировать ситуацию скрытого,«подземного» конфликта между государственной политикой и приватной сферойвоспитания детей, в том числе и детей с ограниченными физическими и умственнымвозможностями. Сейчас же российское общество, с точки зрения отношения к жизниребенка, находится на стадии перехода оттрадиционной к современной модели.
«Круглыйстол» был организован журналом «Pro et Contra»и Московским гуманитарным педагогическим институтом при поддержкеМетодического управления социальной интеграции детей, оставшихся без попеченияродителей «Содействие»Научно-исследовательской лаборатории развития ребенка и здоровьесберегающейдеятельности в образовании.
