В Совете Федерации задумались о самообороне российских граждан. Сегодня и так сильно ограниченное право на владение оружием наталкивается на статьи 108 и 114, которые предусматривают сроки заключения за убийство и причинение вреда здоровью «при превышении пределов необходимой обороны».
Согласно Уголовному кодексу, человек, на которого напали преступники, обязан соразмерять свои силы с действиями злоумышленников. Если обороняющийся сочтет нападение опасным для своей жизни и здоровья, а суд решит иначе, то действия защищающегося будут расцениваться как мнимая оборона, а сам он понесет ответственность в соответствии с Уголовным кодексом. До двух лет колонии человек получит в случае убийства, и до года - если здоровью нападавшего был причинении средний или тяжкий вред.
Суд при этом должен тщательно следить, чтобы к моменту начала обороны посягательство было «наличным», то есть оно должно начаться, но еще не закончиться.
Таким образом, россияне, получившие лицензию на оружие самообороны и купившие травматический пистолет, зачастую опасаются его применять в чрезвычайных случаях. Совершенно непонятно, от чего можно получить больший ущерб - от преступника с ножом, который требует отдать ему кошелек, или от полиции и суда, которые по итогам самообороны могут на пару лет упрятать гражданина за решетку.
Сенатор от Тамбовской области Евгений Тарло решил изменить сложившуюся практику. Парламентарий уверен, что гражданин для защиты от преступника вправе наносить упреждающий удар. Иными словами, добропорядочный гражданин, оказавшийся целью преступников, не должен тратить время и силы на поиски соразмерных средств обороны, он должен любыми подручными средствами дать отпор злоумышленнику, даже если тому будут причинены смертельные травмы.
«Суды исходят из того, что при нападении обороняющийся должен так рассчитывать свою силу, чтобы не причинить нападающему несоразмерного вреда. В большинстве случаев вообще невозможно соразмерить меру обороны и силу нападения, особенно когда нападавшие вооружены и превосходят силой и числом», — объяснил сенатор Тарло газете «Известия» свою точку зрения.
С коллегой в принципе согласен депутат нижней палаты парламента, член комитета Госдумы по обороне Алексей Журавлев. «Как доказать реальность угрозы вашей жизни и здоровью, если вы сумели отбиться от бандита и при этом нанесли ему серьезный вред?» — задается вопросом депутат. «Например, по закону вы можете применять насилие, если нападающий представляет угрозу для вашей жизни. Допустим, сидите вы у себя дома, смотрите телевизор, и заходит человек с ножом. Вот опасен он для вас или нет? Однако, ударив его кочергой по голове, вы в 9 случаях из 10 сядете», — возмущен парламентарий.
Если российские законодатели действительно примут поправки в Уголовный кодекс, а российские суды перестанут наказывать граждан за самооборону, то в этом вопросе отечественная правовая система окажется достаточно похожа на принципы устройства в большинстве стран англо-саксонского мира, где действует так называемая «доктрина крепости», право на защиту земли (stand-your-ground law) или их аналоги.
Суть этих принципов в том, что место жительства, а иногда и просто любая занимаемая на законных основаниях территория или площадь, являются неприкосновенными, и проникновение туда без соответствующей санкции хозяина или суда заведомо преступно. В соответствии с данным принципом владелец, например, дома, не должен думать над тем, представляет ли для него угрозу проникший в этот дом без разрешения человек. Проникновение — уже преступление, а значит, от злоумышленника можно ждать нарушения и других статей уголовного законодательства, вплоть до подготовки убийства хозяина. Следовательно, хозяин может даже не спрашивать у появившегося в его доме человека, зачем он пришел, можно сразу стрелять на поражение.
Суды смотрят на подобные дела достаточно просто — если преступник был убит на частной территории, то ее хозяин является не нарушителем закона, а защитником свой собственности и жизни.
В России дела о самообороне и правда зачастую плачевно заканчиваются для тех, кто осмелился ее применить.
Так, например, в 2009 году Невский суд в Санкт-Петербурге приговорил мужчину к восьми месяцам колонии-поселения. Обвинение не отрицало того факта, что подсудимый ударил палкой человека за то, что тот шел на него с ножом. Однако нападавший умер, и суд решил, что обороняющийся мужчина действовал несоразмерно угрозе.
В 2012 году Тверской районный суд Москвы приговорил к трем годам колонии студентку Плехановского института Александру Лоткову. Девушка пыталась доказать, что она защищала своего друга, на которого напали на станции метро «Цветной бульвар», однако суд счел ее действия «антимоциальными, дерзкими и агрессивными». Лоткова была осуждена даже не по статье о превышении необходимой обороны, а за умышленное причинение вреда здоровью.
Но пожалуй, самое громкое дело, которое вскрыло всю российскую правоприменительную практику в подобных процессах, а также возможности для давления общественности на суд и следствие – процесс над Александрой Иванниковой.
8 декабря 2003 года Иванникова, сопротивляясь попытке изнасилования, ранила в ногу подвозившего ее водителя, когда тот привез ее в темный двор и заблокировал двери. Девушка задела бедренную артерию, и неудавшийся насильник, студент-юрист одного из столичных вузов, от ранения скончался.
Дело сразу стало громким, в том числе благодаря националистам, которые подключились к кампании в защиту Иванниковой после того, как выяснилось имя убитого ею нападавшего – Сергей Багдасарян.
Следствие изначально квалифицировало действия Иванниковой как причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего. Однако затем статья была изменена на более мягкую – убийство, совершенное в состоянии аффекта.
В итоге Люблинский суд столицы признал Иванникову виновной, а также постановил заплатить родственникам убитого 400 тысяч рублей в качестве компенсации морального и материального вреда.
Московский городской суд, впрочем, приговор отменил и направил дело на новое рассмотрение. В районном суде прокурор официально отказался от предъявленных обвинений. Обвинение, фактически, солидаризировалось с группой поддержки Иванниковой в том, что ее действия полностью находились в рамках необходимой обороны.