Осенью 1789 г. в Каире скончался 37-летнийангличанин, точнее – американец, уполномоченный президентом Лондонского Королевскогообщества и Английским Африканским обществом осуществить экспедицию по изучению районовистоков реки Нигер. Звали его Джон Ледиард, и, приехав в августе из Лондона вАлександрию, он ожидал попутного каравана. То, что начальная точкапредполагаемого маршрута была столь далеко и странно расположена относительноего конечной цели, видимо, имело какие-то рациональные объяснения, но такжедемонстрирует своеобразный стиль скончавшегося путешественника – имевшего всюжизнь дело с крайне протяженными в пространстве проектами и не боявшегося расстояний.Но обо всем по порядку.
Родился Джон Ледиард в 1751 г., вКротоне, Массачусетс. Отец его был моряком, однако он умер, когда мальчик былеще маленьким, – воспитывался же Джон в доме своего деда в
Коннектикуте. Мальчика определили в духовный колледж, где стали готовить изнего миссионера для работы среди индейцев – довольно актуальная, похоже, длятех лет и мест профессия. Тем не менее, Ледиард, несмотря на неплохие успехи вобучении, колледж не заканчивает и нанимается матросом в ближайшем порту Нью-Лондонна корабль, идущий в Средиземное море. Видимо, уже тогда жажда дальнихстранствий воцарилась в сердце молодого человека, требуя себе все новой и новойпищи.
В первом же рейсе Ледиард дажепытается (впрочем, неудачно) покинуть судно и завербоваться в Гибралтаресолдатом в какой-то дальний поход. По возвращении же в Америку, услыхав о том,что легендарный Джеймс Кук готовится к своей очередной (третьей и последней)экспедиции, Ледиард бросает все и через Нью-Йорк отправляется в Лондон,намереваясь, ни много ни мало, убедить Кука взять его в свою команду.
Как ни странно, ему это удается –нашелся кто-то, кто представил юношу Куку и последний, видимо, увидав характерныйогонь в его глазах, принял Джона капралом морской пехоты на один из двухкораблей экспедиции "Резольюшн" – тот, которым Кук командовал лично.
Третье, закончившееся длявеликого мореплавателя трагически, плавание Д. Кука в значительной степенипроходило в северной части Тихого океана. Официально оно имело целью поиск т.н.Северо-Западного прохода – то есть, водного пути через Северную Америку изТихого океана в Атлантический. Проход тогда найден не был, однако в ходеплавания в 1777 г. корабли Кука достигли линии сплошных льдов в Беринговомпроливе, коснулись Аляски и, что для нас важно, неоднократно взаимодействовалипри этом с русскими промышленниками и моряками. Документально известно, что самЛедиард впервые в своей жизни столкнулся с русскими около 10 сентября 1777 г.,когда на о-ве Уналашка (один из Алеутских о-вов) "весьма разумный и остройморских солдат корпорал" был послан на переговоры с местными жителями изатем успешно вернулся на корабль с тремя русскими промышленниками. Ледиарддействительно был у Кука на хорошем счету, для нас же важнее тот факт, чтопрактически все плавание молодой человек вел личный дневник, по материаламкоторого несколько лет спустя написал и издал книгу. В это время Джон жил народине, переброшенный туда в составе английского экспедиционного корпуса в 1782г. и тут же дезертировавший из его рядов: молодому человеку, по-видимому, неособенно хотелось сражаться против соотечественников, поднявшихся на восстание.
Вышедшие в 1783 г. "Дневникипоследнего путешествия капитана Кука по Тихому океану" сделали Ледиардадостаточно известным в профильных кругах. Сам же Ледиард оказался буквальнозаражен идеей, на осуществление которой положил остаток дней своей недолгойжизни. Состояла она в том, чтобы обследовать северо-западную частьАмериканского материка – пройти от Тихоокеанского побережья к восточным,населенным белыми людьми, районам. В сущности, это было порождением главнымобразом патриотического чувства – так или иначе Ледиард понимал, что этинеисследованные земли являются естественным ресурсом территориальногорасширения его молодой страны. И первая стадия такого расширения, освоенияновой территории именно и состоит в ее описании и изучении. Мы не знаем,насколько четко формулировал он для себя подобные материи, но то, что онипринципиально были доступны пониманию не только Ледиарда, – сомнению неподлежит.
Итак, у американца родился первыйпроект экспедиции к манившим его местам. Основная идея состояла в том, что этаэкспедиция предполагала самоокупаемость и даже прибыльность – то есть былаобыкновенным бизнес-стартапом. Предполагалось, что в девственных землях севералегко добыть ценные меха, каковые со свистом уйдут в Кантоне. Плавая с Куком,Ледиард лично убедился в осуществимости и того и другого. Оставалось найти"бизнес-ангела", который вложится в подобное предприятие. Таковой,хоть и не сразу, но нашелся. Звали его Роберт Моррис, это был довольноизвестный в Америке финансист и общественный деятель. Заручившись его авансом,Ледиард занялся поиском экспедиционного судна – что давалось ему с трудомотчасти по деловой неопытности, а отчасти в силу объективно низкого предложенияфрахта, расстроенного долгой войной. В конце концов что-то подходящее нашли, ноМоррис тут же отправил этот корабль по другому маршруту, несложному икоммерчески выгодному. Подобное повторилось еще как минимум дважды. Затем суднобыло все-таки найдено – но в последний момент оно оказалось непригоднымтехнически. Затем настала осень, и затею следовало отложить на следующий год.Тогда Моррис послал в Нью-Йорк одного из своих опытных комиссионеров, и тотшутя сделал то, чего Ледиард не смог добиться в поте лица: подходящее суднобыло найдено и зафрахтовано, однако с начала навигации Моррис отправил и его вКантон – история повторилась в четвертый раз.
Взвесив все, Ледиард решил, что вАмерике искать больше нечего, и отправился в Старый Свет – где, как он считал, легченайти спонсоров. В начале апреля 1784 г. судно, зафрахтованное до Кадиса,повезло его в Испанию…
Уже в Кадисе до американца дошлислухи о том, что в далекой России готовится серьезная экспедиция на северТихого океана. Собственно, это были русские секреты, известные всем: вПетербурге и в самом деле готовилось несколько экспедиций в те края (на базецелого ряда плаваний, выполненных в предшествующие годы) – предполагалосьотправить в кругосветное плавание капитана первого ранга Муловского, а такжесформировать отдельную экспедицию для изучения бассейна Колымы и Чукотскогополуострова – она, в частности, должна была проплыть через Берингов пролив. Этупоследнюю экспедицию, кстати сказать, возглавлял англичанин Биллингс – бывшийсоратник Ледиарда по экипажу "Резольюшн". Информация об этих проектахпоступала в Европу в режиме "управляемой утечки", главным каналомкаковой была личная переписка Екатерины Великой. Здесь шла тонкая игра –переплетение вопросов престижа государств и коронованных особ, экономическихвыгод и экспансионистских аппетитов нескольких держав, уже обративших деятельноевнимание на тот участок земного шара, – России, Англии, Франции, США.
Весной 1785 г. Ледиард прибыл вПариж. Буквально через несколько дней по прибытии он знакомится с ПоломДжонсом, знаменитым "Черным пиратом", грозой англичан и отцом-основателемамериканского военного флота. В Париж Пол Джонс приехал за деньгами – точнее,за своей долей призовых денег, полученных от продажи в годы прошедшей войнызахваченных им английских судов. Деньги, однако, французское правительствоплатить не очень спешило, и, пока длились хлопоты, Джон Пол Джонс увлексяпроектом Ледиарда. В качестве инвестора (наряду с получившим каперские гонорарыПолом Джонсом) предполагалось теперь иметь французское государство. Однако и изэтого ничего не вышло – будущий контр-адмирал российского флота наконец получилсвои деньги, но вместе с тем он получил и сведения о том, что Франция ужеготовит собственную экспедицию на север Тихого океана – это плавание Ж.-Ф. де Лаперузадействительно состоялось в 1785-1788 г.г. Понимая, что вторую аналогичную экспедицию,да еще руководимую иностранцами, Франция спонсировать не будет, Джон Пол Джонск проекту охладел, и Ледиарду пришлось искать новые варианты реализации своихзамыслов.
Теперь его взгляды были прикованык России. Отказавшись от идеи плыть к Аляске кораблем, Ледиард задумал добратьсятуда в основном по суше – через всю Сибирь, затем каким-нибудь способомпересечь Берингов пролив и дальше двигаться на юго-восток. Но это сумасшедшеепо сути предприятие имело первоначальным препятствием необходимость полученияразрешения русских властей – т.н. паспорта. Казалось бы, загвоздка быланехитрая – в Париже Ледиард был хорошо принят такими людьми, как официальныйпредставитель США Т. Джефферсон или герой Войны за независимость маркиз деЛафайет. В итоге Екатерина Вторая получила целых два запроса о содействии:Джефферсон официально просил выдать паспорт для самостоятельного путешествия Ледиардана Камчатку, тогда как в более интимном письме доверенного корреспондентаимператрицы барона Гримма, инспирированном Лафайетом, прямо говорилось ожелании Ледиарда попасть в состав экспедиции Биллингса и вместе с ней оказатьсяв Америке. На эти запросы был получен отрицательный ответ, причем в письмеГримму читается весьма прозрачный намек на то, что причина отказа – якобы,вредные республиканские идеи, которые царица связывала с американскимгражданством Ледиарда. На самом же деле, данная причина если и имела место – тов незначительной степени. Действительный мотив отказа состоял в естественномнежелании допускать в район исследований досужего представителягосударства-конкурента. А то и двух-трех таких государств разом. Здесь надопонимать степень открытости тогдашней России. Да, Екатерина допускала людейиностранного происхождения и даже иностранного подданства к участию в весьмаделикатных и секретных мероприятиях – и даже к руководству таковыми. Конечно,такой иностранец мог потом выставить ее страну и власти ее страны в невыгодомсвете – но вероятность этого была не слишком велика, поскольку, принимаяактивное участие в делах, такой иностранец сам оказывался как бы частью этойроссийской государственной машины, полностью разделяя ее методы и нравы. Иное дело:досужий турист, который все видит, но ни за что не отвечает, – что у него науме, каковы его персональные интересы – понять невозможно. И потому – лучше,чтобы подобных людей не было вовсе. Мы еще вернемся к этому чуть погодя.
Обескураженный Ледиард уезжает вЛондон, где знакомится с рядом членов Лондонского Королевского общества и дажеполучает от них, частным образом, определенную материальную помощь. Здесь какбудто бы вновь возникает еще один вариант морского путешествия – некий купецпредлагал доставить Джона в любое место тихоокеанского побережья Америки вобмен на его опыт плаваний в тех морях. Все шло хорошо, судно даже вышло вморе, однако сразу же было принуждено английской канонеркой вернуться вДептфорд – по каким-то не вполне ясным причинам британские власти также незахотели частной инициативы в исследовании американского материка ссеверо-запада.
Пережив это фиаско, Ледиардпринял решение вернуться к сухопутному маршруту – вернуться и… идти черезРоссию без паспорта! Надо ли пояснять, что это теперь, задним числом видитсяделом абсолютно обреченным и крайне опасным – но наш герой опасностей небоялся, а чем Россия отличается от Англии, понимал крайне смутно…
Собрав по подписке крайненебольшую сумму, в декабре 1786 г. Джон Ледиард, сопровождаемый двумя нарочно купленными для похода собаками,отправился в путь. Прибыв морем в Гамбург, он, однако, не двинулся оттуда навосток, а вновь сел на корабль и поплыл в… Копенгаген. Здесь он принялсяотыскивать другого американского чудака – майора В. Лангхорна, имевшегоизвестное обыкновение путешествовать пешком и налегке. Лангхорн отыскался вкаком-то маленьком отельчике, голодный, полуголый и без копейки денег – Ледиардотдал ему едва ли не половину своих сбережений, однако стать попутчиком Джонумайор отказался, собираясь идти по несколько иному маршруту, но, главное,вообще не имея желания делить с кем-либо свое одиночество. В итоге Ледиард, вянваре перебравшийся в Стокгольм, двинулся в Петербург пешком один. Стоит оценитьэтот зимний переход вокруг Ботнического залива – та часть Швеции и сегодня неизобилует населением и населенными пунктами. А уж в ХVIII веке… В общем, поход былисключительно трудным, но 20 марта 1787 г. американец был уже в Петербурге –весь путь из Стокгольма занял у него семь недель!
Итак, Ледиард – в России, нотеперь надо двигаться дальше на Восток. Пользуясь своим даром заводитьзнакомства, американец довольно скоро попал в круг русских ученых. средикоторых наибольшее участие к нему оказал академик Паллас. Однако по-прежнемустоял вопрос о выправлении надлежащего паспорта. Сделать это было как будтосложно – императрица, лично подписывающая подобные документы, была в длительномотъезде: посещала Таврическую губернию. Тем не менее, знакомства в Россиизначат порой не меньше, чем воля верховного правителя: один из новых друзейЛедиарда пообещал сделать тому паспорт – благо, на время своего отсутствияЕкатерина оставила некоторое количество подписанных бланков, так сказать – напредъявителя. Дело сделалось, и американский путешественник получил паспорт,правда, до Москвы, а не до Охотска. Нашлась и оказия - обоз, везшийвсевозможное снаряжение для экспедиции Биллингса. Ледиард выехал на Восток 1июня в качестве попутчика доктора В. Брауна, назначенного в Колывань иобязанного до этого места надзирать за благополучием обоза.
Так началось это странноепутешествие – верный своей привычке, Ледиард вел всю дорогу подробный дневник,в который записывал не только впечатления от увиденного, но и свои размышленияоб интересующих его предметах. Фактически это были первые путевые заметкиамериканца о России – и не стоит труда понять, что именно вызывало в ходепутешествия главный интерес Ледиарда.
Безусловно, это были вопросы,связанные с темой колонизации – ибо освоение русскими Сибири было именноколонизацией, родственной колонизации Нового Света. И Ледиард мгновеннопочувствовал это типологическое единство. Его интересовали вопросы антропологиии этнографии населения проезжаемых областей. Их быт, их культурное взаимовлияние,культурная политика властей и т.д. Все это, по мнению Ледиарда, являлось крайневажным опытом, полезным при грядущей колонизации дальнего Запада Америки. (Едваоказавшись в Сибири, он, кстати, сразу же стал безоговорочным сторонникомнеочевидного тогда тезиса об азиатском происхождении коренного населенияАмерики и родстве его с аборигенами Сибири.)
Как бы то ни было, Ледиарддвигался по стандартному восточному пути – Москва – Казань – Тобольск – Томск –Красноярск – Иркутск, везде, как будто бы, встречая радушие и понимание. ВИркутске, тогдашней столице Сибири, куда прибыли в середине августа и гдеЛедиард пробыл десять дней, американец был тепло принят генерал-губернаторомЯкоби, познакомился с довольно интересной местной интеллектуальной публикой,включая отца и сына Лаксманов – Эрика и Адама, а также ботаника, ученика К.Линнея и основателя Иркутского краеведческого музея, А. М. Карамышева. ИменноАдам Лаксман, будущий руководитель первого российского посольства в Японию,стал спутником Ледиарда на следующем отрезке пути Иркутск-Якутск.
В Якутск путешественник прибыл ксередине сентября. Останавливаться в нем надолго американец не собирался – онведь был почти у цели: еще один рывок – и Охотск. Ледиард представил рекомендательныеписьма от Якоби к коменданту Якутска Маркловскому, тот принял американца с ужепривычной для того любезностью, но… в Охотск немедленно не отправил. Напротив,стал горячо доказывать путешественнику, что уже не сезон, дорога крайне опаснаоб эту пору и по этой причине следует дожидаться следующего лета. В принципе,Ледиард почувствовал, что здесь есть какое-то двойное дно: даже ему былопонятно, что зимой между Якутском и Охотском перемещается масса людей и ни длякого этот, безусловно, сложный, но не непроходимый путь не становится поводомдля полугодовой задержки. Тем не менее, преодолеть подобную заботу о своейбезопасности Ледиард был не в силах. Шло время, американец посвящал егонаблюдениям над жизнью местных обитателей, а 20 ноября в Якутск после неудачнойпопытки спуститься по Колыме в ее устье, прибыл Биллингс. Казалось бы, чтоможет быть приятнее в подобной ситуации, чем встреча со старым товарищем!Биллингс и Ледиард поселились вместе, но, вот, то, что происходило дальше,проступает из тумана времени лишь отдельными, как будто не связанными, фактами.Итак, мы знаем, что после прибытия Биллингса довольно быстро стали ухудшатьсяотношения Ледиарда с комендантом Маркловским. В конце концов, американецсорвался и вызвал коменданта на дуэль. Поединка, однако, не состоялось – авскоре после этого Ледиард с Биллингсом и его людьми отбывает в Иркутск. Как бы– на время (англичанин имел обыкновение зимовать в комфорте). Однако, черезнесколько недель по прибытии в Иркутск Ледиарда арестовывают и со всейвозможной поспешностью отправляют назад – в смысле, на запад. Говорится, чтоего везут в распоряжении Тайной экспедиции – контрразвдовательного ведомстваРоссийской империи – и обвиняют в шпионаже в пользу Франции. Все это, понятно,не добавляет арестанту настроения, однако затем происходит довольно неожиданнаяразвязка: ни в какую Тайную экспедицию его не доставляют, а вместо этого везутв объезд Москвы в направлении польской границы. И уже на границе – освобождают,объявив официально, что следующая попытка попасть в Россию будет стоить емувиселицы. Сегодня подобная процедура, как мы знаем, называется"выдворением из страны".
Что же произошло? Версия офранцузском шпионаже, понятно, не выдерживает критики: с предполагаемымишпионами так не обращаются – их, по меньшей мере, допрашивают и обыскивают.Ничего подобного в отношение Ледиарда не производилось – даже его бумагаминикто не заинтересовался (ну, разве что – корреспонденцию перлюстрировали – ноэто вообще была повседневная практика). Принятая же на сегодняшний день расшифровкаданного ребуса звучит следующим образом.
Итак, доехав до Иркутска,американский путешественник оказался в эпицентре интересов несколькихсамостоятельных групп, каждая из которых была заинтересована в неудаче еговояжа. Первая группа – это Екатерина и защитники, так сказать, государственногоподхода – почему они не хотели пропускать Ледиарда в Америку, мы уже написали.Их, однако, Ледиард вроде бы сумел нейтрализовать, получив-таки паспорт и,скорее всего, продлив его до Охотска. Из других – самой значительной,по-видимому, была группа лиц. частным образом связанных с разработкойдальневосточной и конкретно американской темы. Это – будущий основательРусско-Американской компании Шелихов, его компаньоны и клиенты, в том числегенерал-губернатор Якоби. Этим людям весьма не хотелось, чтобы информация отом, какими методами и с какими численными показателями добывают они уамериканских аборигенов меха, вышла наружу – не только за пределы России, нодаже и в столицу. Уж слишком незамысловаты были эти методы. А еще – попалЛедиард в жернова очень знакомой нам и по теперешней жизни межакадемическойревности. Когда один ученый "сидит на материале" и делает все, чтобыне допустить туда коллег из оппонирующего лагеря. В данном случае американец, котороговсе считали "человеком Палласа", угодил в руки к Лаксманам – этогоПалласа злейшим врагам. И, наконец, сам Биллингс и его помощники на фоне своейдовольно явной деловой беспомощности не могли не воспринять харизматичногоЛедиарда как опасность. Мы не знаем, как поладили между собой все эти группы –но то, что они погубили проект американца соединенными усилиями, более чемвероятно.
Судя по всему, дело было так.Якоби, естественно, не мог усомниться в паспорте Джона с факсимиле императрицы,а потому оказывал формальное содействие. Окружив путешественника людьми,вошедшими к нему в доверие – теми же Лаксмнами и пр. Однако по своим каналам Якоби,видимо, прислал Маркловскому распоряжение задержать путешественника под любымпредлогом. А затем – спровоцировать его на некорректное поведение. Что и быловыполнено и даже перевыполнено – видимо, в Петербург пошла жалоба, которая,оказавшись на самом верху, породила скандал: оказалось, что тайком отимператрицы в страну впустили человека, которому она в этом дважды отказала.Большего подарка иркутскому генерал-губернатору и быть не могло. Остальное былоделом техники. То бишь – фельдъегерей и ямщиков.