"Международная Амнистия" выпустила в свет очередной доклад, посвященный катастрофическому положению с насилием против женщин в российской семье, уже не в первый раз пытаясь выдвинуть эту тему на первые позиции в рейтинге обсуждаемых проблем.
В этот же день правозащитная и журналистская общественность "отметила" годовщину печальных событий в городе Благовещенске, "профилактической акции", или, проще говоря, массовой зачистки с применением самых жестоких методов, от которой пострадали, по официальным данным, 341 человек, а по неофициальным - около 1,5 тыс.
За две недели до этого состоялся круглый стол по проблеме насилия в России и прав населения на защиту от него, куда была приглашена Александра Иванникова, с которой на той же неделе были, наконец, сняты обвинения в убийстве пытавшегося изнасиловать ее водителя. Александра рассказала о ходе дела, о сложностях, с которыми ей пришлось столкнуться в процессе доказательства своей невиновности, о реакции окружающих на произошедшее с ней.
В конце декабря в Комитет ООН по Пыткам и другие правозащитные организации мною были переданы материалы, касающиеся зверского убийства 17-летней Мисс Стерлитамак,, Светланы Карамовой, 40-летнего Рафаэля Юнусова и ряда сходных уголовных дел, столь же безнадежно не сдвигающихся с мертвой точки уже длительное время. Светлана была зверски убита 5 марта 2002 года. Девушку сначала изнасиловали, затем избивали, поломав грудную клетку, отбив внутренности, только после этого душегубы задушили ее. Есть все основания полагать, что в совершении этого циничного и жестокого преступления принимали участие сотрудники Стерлитамакского УВД Прунов и Савельев. Проведенные уже по настоянию родителей Светланы генетическая и биохимическая экспертизы показали, что ДНК частицы, найденные на теле Светланы Карамовой, и ДНК сотрудников милиции совпадают. Поэтому есть все основания подозревать их в совершении данного убийства. В течение двух лет ведется следствие. До настоящего времени преступники не установлены и не понесли заслуженного наказания. Никто их не собирается задерживать и проводить должным образом следственные действия. Рафаэль Юнусов был убит в 2000 г. за отказ отозвать свою жалобу против пытавших его в отделении милиции с требованием взять на себя чужую вину. Вскоре был убит и случайный свидетель - водитель рейсового автобуса, видевший машину убийц в предполагаемое время убийства. И это не эпизоды из постсоветского боевика, это - одни из типичнейших случаев из числа тех нескольких десятков тысяч убийств, которые ежегодно отнимают детей у десятков тысяч российских семей, и из числа уже скорее всего сотен тысяч случаев насилия, ломающих жизнь и судьбу сотен тысяч российских женщин и мужчин, которым детей своих уже иметь не суждено.
В этой связи эксперты-правозащитники вспомнили дело Германа Галдецкого, самостоятельно расследовавшего изнасилования молодых девушек милицией в Московском Метрополитене, когда приглянувшихся им девушек-подростков стражи "порядка" угрозами принуждали следовать за ними для оказания им... интимных услуг. Честное слово, в последний раз о подобных методах охраны порядка я слышала от стариков из глубинки, вспоминавших местных полицаев времен войны. Напомним, что Герман Галдецкий собственно и поплатился за свои попытки призвать к наказанию преступников, которое они так и не понесли. Шансы добиться справедливости в таких случаях опытные журналисты оценивают как минимальные. Не подлежит сомнению и то, что все эти события - лишь чудом вынесенная на обозрение общественности верхушка ужасающего по своим размерам айсберга.
Однако самым шокирующим аспектом всех этих событий можно назвать даже не тот факт, что по масштабу насилия, в особенности сексуального, и одновременно масштабу его безнаказанности Россия сегодня может успешно соперничать только с самыми неблагополучными странами Ближнего Востока, Азии и Африки, а то отношение к пострадавшим людям, которое демонстрирует широкая общественность – люди, живущие с жертвами насилия по соседству. Пожалуй, больше половины трудностей и давления, встречающихся на пути попыток преобразования сегодняшней ситуации, состоят не в организованных усилиях преступников, а в безразличном, если не откровенно циничном и злорадном, отношении к ней тех, кого по счастливой случайности подобное пока не коснулось. Ряд проведенных опросов как в СМИ и в Интернете, так и просто среди жителей регионов, выявили поразительный процент откликов вроде: "Ну, избили, искалечили, ну и что?", "Сама виновата, нечего... (дальше - на что хватит воображения)", "Так везде так", "Что еще ментам делать?", "Подумаешь, изнасиловали, переживет!". Очевидно, подобные сентенции призваны демонстрировать силу духа, философский подход к жизни и циничную крутость. На особую поддержку или интерес у окружающих их людей пострадавшие или их родственники тоже не жаловались. Одна из матерей, приехавших с Северного Кавказа в надежде получить хоть какую-то медицинскую и юридическую помощь для своей искалеченной дочери, говорила, что все зло, причиненное ее семье группой озверевших насильников, не сравнится с тем, которое она увидела по отношению к себе у людей, с которыми ей позже пришлось столкнуться.
Мне неоднократно приходилось слышать про "изнеженность Запада", а именно - что западная публика бьется в истерике при малейших случаях нарушения заданного порядка и проявления насилия, тогда как тут и не такое терпят, здесь в этом живут и терпеливо сносят окружающую действительность, - мнение, с которым, я, в общем-то, не могу не согласиться. Эта мысль неизменно посещает каждого европейца, американца, вернувшегося с контрактной работы или визита из стран Третьего Мира, - стран, раздираемых войной, нищетой, голодом. Но в последнее время мне все больше открывается другая, куда более пугающая сторона этой медали. Вся эта ангельски переносимая окружающая действительность, так здорово способствующая формированию героического имиджа, становится именно действительностью... нормой. За причитаниями редких "правозащитных" голосов об удушении демократии и прав человека в России, о циничных заговорах спецслужб, стоящих за потерявшими всякий стыд властями, я как любой смотрящий на все со своей профессиональной колокольни человек вижу еще и другую, ничуть не менее страшную перспективу: подобное отношение проникает в массы, в умы людей.
Оставим в стороне глобально-политический аспект, я недостаточно осведомлена, вовлечена в происходящее и не в том статусе, чтобы судить о планах российского правительства, спецслужб, коррумпированных групп лоббистов. Меня всегда интересовали просто люди, ибо для меня только они, по сути, определяют, на что будет похожа их жизнь сегодня, завтра, жизнь их детей, - именно они, а не тайные заговоры власть имущих. И вот эти люди начинают рассуждать, что так и должно быть, что происходящее вокруг нормально, что горе, случающееся с соседом, с чужим ребенком, с чужим отцом, - это "чужая" проблема, которая никогда его не коснется. Закрывая глаза на нее, пряча ее жертв подальше от повседневной жизни тех, кому на данный момент посчастливилось больше, они осуществляют свой инстинктивный рефлекс защиты, притворяясь, что проблемы нет и она их не коснется.
Приезжая встретиться с пострадавшими в ходе конфликтов, зачисток, элементарного бытового насилия, я смотрю не только на них, но и на их соседей, я живо интересуюсь реакцией окружающих на их проблему, опросами мнений населения - и вот здесь-то, как правило, и вылезает самый малоприятный во всем этом сюрприз. Все жертвы, пострадавшие в той или иной мере от насилия, которые находят в себе силы бороться, не признавать подобное отношение нормой, делают это в полном одиночестве, не встречая ни интереса, ни особого сочувствия и поддержки со стороны сограждан. Изредка им удается объединиться между собой, и тогда мы наблюдаем спорные в степени своей эффективности митинги и движения, но... надежду вселяет попытка хоть как-то, хоть что-то предпринять, не дать в очередной раз проигнорировать шаг на пути к превращению российского общества в царство безоговорочно принятых населением террора и беспредела.
При всем этом психологи, занимающиеся данным вопросом, рассказывают, что предположения касательно возможности, что подобное может иметь место с их близкими и остаться безнаказанным, вызывает весьма агрессивную реакцию у подавляющего большинства граждан. Странно при таком философском и циничном подходе к жизни... Вроде как для оправдания насилия над соседом причин и советов немало, а вот моих не тронь. В книге "Неравенство перед законом", выпущенной движением "За права человека", очень хорошо описан рассказ молодой финки о циничном отношении ее знакомых к насилию, совершенному над нею в Санкт-Петербурге, - "Сама виновата!". Однако при вопросе, что бы он сделал с сотворившим подобное с его женой, один из мужчин прямо сказал: "Убью!"
В глазах публики Светлана Карамова сразу оказалась моделью-проституткой, Александра Иванникова - пьяной шалавой, гуляющей по ночам с ножом в сумке, кавказские матери обнаружили, что они априори матери исламских террористов и кавказских мафиози, девушки из московского метро и с улиц Благовещенска также получили ярлык "ночных бабочек", Рафаэль Юнусов вообще вступил в криминальные дела с органами правопорядка, за что и поплатился. Да, да, я понимаю, наши дети не такие, произошедшие не с ними все эти ситуации - лишь напоминание об их нравственной и физической чистоте и порядочности... А ведь это - самый настоящий фашизм, пусть не тот, который марширует на главных площадях столицы под "патриотичные" выкрики решительных сторонников партий и группировок, но это тоже фашизм, который не всегда бывает представлен в сфере межэтнических и межрелигиозных отношений, но который по сути является в основе своей ничем иным, как определенной позицией по отношению к другим людям, неважно, на какой основе мы относим их к "другим". Фашизм может быть и чаще всего зарождается именно как внутренний, "бытовой", а уж разновидностью его проявления является в том числе и межэтническая агрессия. Массовое насилие в семье, массовое насилие со стороны милиции, групп воинствующих подростков - это все симптомы одной болезни, показатель на шкале распространения фашизма и гомофобии в обществе.
Массовая культура со своей стороны активно насаживает имидж циничного, "крутого" подхода к жизни, нацеленного на выживание любой ценой, наплевав на тех, кто вокруг, кто оказался в данный момент под ударом, высмеивает вещи, которые ни в одной адекватной культуре высмеиваться не могут. И так жестокость, насилие и - равнодушие становятся нормой в российском обществе. Нормой отношения людей друг к другу. Нормой, настолько вошедшей в обиход, что ее перестали замечать, люди потеряли ощущение, что над ними совершается насилие, что попирание прав друг друга (а не только собственных) является неприемлемым, преступным и мало сочетается с заявлениями о собственной успешности, духовности и достоинстве. Что в любом обществе все члены его взаимосвязаны и разрушение, наносимое одному или нескольким из них, неизменно становится разрушением, наносимым всем остальным.
К сожалению, большинство занимающихся этим вопросом общественных организаций и деятелей вносят свою лепту в создание подобного отношения, греша явным желанием свести проблему к формату противостояния между определенными группами внутри общества: наиболее частая тенденция - сведение проблемы к чисто гендерному аспекту, т.е., как правило, это схема "женщины, страдающие от мужчин"; также это противостояние "родители - дети", "старшее поколение - молодежь" "граждане - правоохранительные органы", "граждане - власть" и т.д. Но такой подход достигает сознания лишь весьма узких кругов населения, играя на их страхах и комплексах. Ибо сводит проблему насилия к некой "войне" между мужчинами и женщинами, между разными поколениями, между представителями отдельных профессий. Чаще всего эксплуатируется образ правоохранительных органов и служб государственной безопасности, превращая все обобщенное сообщество, к которому принадлежат субъекты насилия, в рассматриваемый в качестве "врага", демонизируемый объект. Но насилие по сути неразборчиво и, если начинает господствовать в обществе, не имеет односторонней нацеленности.
В обществе, в котором наблюдается высокий уровень насилия против женщин, неизменно высок и уровень насилия против мужчин, в том числе домашнего, но только под влиянием традиций и лишь в некоторых странах мы начинаем обращать внимание на изучение этой проблемы. В обществе, где отсутствует уважение к правам младших, никогда не будет уважения к старшим, поскольку уважение по природе своей бывает лишь взаимно. Если насилие и попрание прав отдельных категорий граждан становится нормой в обществе, то и затрагивают они в конечном итоге абсолютно всех его членов, и состояние психики ухудшается не только у отдельных групп, а в обществе в целом.
До недавнего времени я была склонна относить проблему жестокого нарушения прав человека на Северном Кавказе к категории политических и, таким образом, не особо профессионально меня заботивших. Однако сегодня следует признать, что проблема насилия, пыток, агрессии вышла за рамки отдельных конфликтных ситуаций и принимает масштабы повседневной эпидемии. И нет более ложного мифа, чем представление о том, будто мы сможем побороть проблему, относя ее к ведению отдельных групп, предлагая им бороться только за свои собственные права и позволяя другим оставлять ее без внимания в качестве специфически присущей определенным кругам. Это будет подобно лечению лишь одной половины тела при общем тяжелейшем гриппе.
Частично именно это и служит причиной столь циничного и "эгоистичного" отношения большей части общества к данному вопросу. Ибо у большинства людей возникает опасная иллюзия, что все это - удел другого пола, гомосексуалистов, распущенных женщин, феминисток, людей определенной национальности, внешности, профессии, чужих детей, чужих жен, отцов, сестер - иными словами, "с нами это не случится". И здесь первостепенной задачей на пути поиска выхода из сложившейся ситуации становится осознание всеми и каждым, что ЭТО может случиться с КАЖДЫМ из нас, наши дочери завтра могут оказаться очередной Светой Карамовой, каждый из нас может завтра оказаться на месте Германа Галдецкого, или жителей Благовещенска, или тех же ненавидимых "ментов", которые в огромных количествах оказываются "изнасилованными" в той самой системе, которую сами же и представляют. И если мы не признаем сегодня перед самими собой, что такая ситуация не является нормой, что само по себе это не пройдет и лучше нам не будет, - ибо принцип любого насилия заключается в том, что безнаказанность, отсутствие внимания и осуждения лишь неизбежно ведут к бесконтрольному его росту - мы имеем все шансы завтра оказаться в положении пострадавших. Мы ничем не лучше их, ничем от подобного не застрахованы и никаких поводов для практики вышеупомянутой формы "фашизма" по отношению к нашим соседям и согражданам у нас нет. Но сегодня об этом в России знают, похоже, лишь матери, потерявшие своих детей в захлестнувшей их волне жестокости, да еще небольшая группа не озверевших и не потерявших себя в окружающей действительности людей.
