За cоветский период помимо Чернобыля произошло 16 серьёзных радиационных аварий. Минимум пять ЧП, стоивших жизни и здоровья людей, случились из-за ошибок обслуживающего персонала и неправильно организованной ликвидации последствий радиоактивного загрязнения. Из-за аварий пострадали около 126,5 тысяч человек, погибли сразу же или впоследствии около 1800 человек – и это только открытые, официальные данные. Только позднейшие катастрофы, связанные с многочисленными жертвами, заставили власти всерьёз озаботится безопасностью ядерных объектов.
В 1975 году «нештатная ситуация» на Ленинградской АЭС, расположенной в 35 километрах от Ленинграда, визуально была схожа с аварией на ЧАЭС. Более того, именно там, по некоторым сведениям, тестировали реактор, позже оказавшийся в Чернобыле.На предприятии проводились полномасштабные испытания первого образца атомного реактора типа РБМК-1000. C ним были связаны большие ожидания: он должен был стать образцом целой серии однотипных реакторов будущих станций. Однако испытания провалились — после некоторого времени работы в реакторе начались неконтролируемые скачки мощности. Когда колебания в реакторе усилились персонал приступил к его спасению.
Как позже рассказал стажер Чернобыльской АЭС, случайно оказавшийся в Ленинградской области В. И. Борец, при подъеме мощности после остановки реактора, без воздействия оператора на изменение реактивности (не извлекая стержней), «реактор самопроизвольно уменьшал период разгона, т.е. самопроизвольно разгонялся, другими словами стремился взорваться». По его словам, дважды разгон реактора останавливала аварийная защита, а попытки оператора притормозить эффекта не давали, разгон мощности увеличивался. Борец убежден, что только срабатывание аварийной защиты останавливало реактор. Тем не менее, выброса избежать не удалось. Обошлось без жертв.
Ленинградская АЭС находилась в ведении Минсредмаша. В 70-х годах не могло быть и речи о гласности, поэтому об аварии молчали. В Минэнерго уже готовились к началу эксплуатации таких же точно реакторов на Курской и Чернобыльской АЭС. Специалисты Минэнерго вообще не были допущены к документам, связанным с аварией на ЛАЭС.
После внутриведомственного расследования, главный контруктор станции и эксплуатационный персонал были признаны невиновными. Следствие посчитало, что виной всему неустойчивость нейронных полей. Что в действительности произошло на ЛАЭС, до сих пор точно не известно.
В город Припять, расположенный на Чернобыльской АЭС водят экскурсии и называют ее романтическим словом «зона». Мало кто знает, что для того, чтобы побывать в выселенных городах и поселках не обязательно ехать в Украину. Достаточно добраться до Урала, где до сих пор действует производственное объединение «Маяк». Здесь в разное время произошли три серьёзных аварии. Одна из них привела к возникновению российской «зоны» — Восточно-Уральского радиоактивного следа.
Первая крупная авария в СССР произошла на Урале. В 1949-м в реку Теча — это в Челябинской области — попали радиоактивные отходы. Опасные вещества оказались в воде благодаря предприятию, занимающемуся хранением и переработкой отработанного ядерного топлива.
После аварии предприятие экстренно остановили из-за коррозии, начавшейся после многократного превышения концентрации бихромата и других солей в жидких отходах. Уровень радиоактивности отходящих паров был слишком высок, и руководству «Маяка» ничего не оставалось, как слить выбросы прямо в реку.
В период с 1951 по 1956 годы радиоактивных отходов стало в 100 раз меньше, а после 1956 года среднеактивные отходы стали поступать в открытую гидросеть в небольших количествах. Тем не менее, за период с 1949 по 1956 годы в экосистему реки Теча попало порядка 76 миллионов кубометров сточных радиоактивных вод. Только спустя спустя девять лет после начала сбросов Теча была выведена «из всех видов водопользования».
«Мои родители старались не пускать нас на речку, не объясняя почему, видимо, сами ничего не знали. Мы любили подниматься на мост, любовались цветами, которые росли на небольшом островке... Вода была прозрачная и очень чистая. Но родители говорили, что река "атомная"... Родители редко говорили про аварию в 1957 году, а если говорили, то шепотом», — рассказывала Гульфира Хаятова, жительница села Муслюмово. По её словам, термин «лучевая болезнь» тогда не использовался, местные жители говорили о «речной» болезни.
В течении трёх последних лет специалисты пытаются реабилитировать Течу. Была даже создана специальная комиссия, в состав которой вошли представители министерства по радиационной и экологической безопасности Челябинской области. Общая стоимость выполненных работ составила 156,7 миллионов рублей.
Однако в целом борьба с опасными отходами заключается в том, чтобы оградить людей и животных от опасной реки: в ноябре 2010 года специалисты выложили по дну реки новый чистый грунт, а подход к реке перегородили булыжниками. В 2011 году планируется завершить озеленение: берега вдоль реки засадят ивами и боярышником. Считается, что эти меры предостерегут людей, захотевших искупаться или порыбачить. Впрочем, очевидцы утверждают, что жителей Челябинской области это не останавливает.
В 1990 году были проведены исследования радиационной ситуации вокруг реки Теча. Из заключения экспертной группы Верховного Совета СССР следовало, что облучение населения в верховьях реки приводит к возникновению хронической лучевой болезни. Так, в селе Метлино хронические лучевые болезни в 1956 году были диагностированы у 64,7 процентов взрослого населения и 63,15 процентов осмотренных детей. В ходе исследования также стало известно, что хроническая лучевая болезнь могла иметь место у 3-5 процентов населения сел от верхнего течения реки Теча. Эксперты признали, что все жившие неподалёку от предприятия «в силу секретности длительное время ничего не подозревали о грозившей им опасности».
«В значительной степени эти люди были оставлены на произвол судьбы, поскольку в первые годы наиболее массированных выбросов радионуклидов в бассейн реки Теча население практически не подвергалось медицинскому наблюдению», — говорится в заключении, сделанном в начале 90-х годов.
На этом ЧП, связанные с «Маяком», не окончились. В сентябре 1957 года на предприятии взорвалась емкость, содержавшая радиоактивные вещества.
Облако прошло над Челябинской, Свердловской и Тюменской областями, образовав так называемый Восточно-Уральский радиоактивный след (ВУРС). Площадь поражения — 23 тысячи квадратных километров. Уже спустя несколько дней на этой территории погибли хвойные леса, пострадали более 100 тысяч гектаров плодородных земель. В момент загрязнения на территории ВУРСа проживало 272 тысячи человек. Ликвидировали последствия аварии местные жители, в том числе женщины и дети.
«Мне было 9 лет, и мы учились в школе. Однажды нас собрали и сказали, что мы будем убирать урожай. Нам было странно, что вместо того, чтобы собирать урожай, нас заставляли его закапывать. А вокруг стояли милиционеры, они сторожили нас, чтобы никто не убежал. В нашем классе большинство учеников потом умерли от рака, а те, что остались, очень больны, женщины страдают бесплодием», — говорит Гульшара Исмагилова, жительница села Татарская Караболка.
Наталья Смирнова из Озёрска вспоминает, что после аварии в городе была жуткая паника: «По всем улицам ездили машины и мыли дороги. Нам объявляли по радио, чтобы мы выбросили всё, что было в тот день у нас в домах, и постоянно мыли пол». Эвакуация населения из наиболее пострадавших деревень началась только через одну-две недели после аварии.
«На месте, где находилось хранилище радиоактивных отходов, поднялся огромный столб пыли, который ветром был отнесен в сторону расположения полка. Вскоре густое чёрно-серо-бурое облако нависло над казармами, во время яркого солнечного дня наступила темнота. Состояние людей был ужасным. Очень беспокойно вели себя служебные собаки: они выли, не умолкая ни на минуту. Птиц нигде не было видно», — рассказывали очевидцы аварии. По их словам, первые часы после взрыва на головы людей падали довольно крупные хлопья пыли, и вообще «выпадение радиоактивных веществ было очень интенсивным».
700 квадратных километров земли, над которой прошел ВУРС, были признаны временно непригодными для сельского хозяйства. Здесь запрещается использовать земельные и лесные угодья, что-либо выращивать, собирать ягоды и грибы. Позже на этой территории был создан Восточно-Уральский заповедник, в который до сих пор невозможно попасть, если человек не имеет специального разрешения. Площадь вредной земли примерно равна территории, которую занимают Сингапур.
В Советском Союзе факт взрыва на химкомбинате «Маяк» впервые подтвердили только в июле 1989 года на сессии Верховного Совета СССР. Информация об аварии замалчивалась. Позже в СМИ ее называли «Кыштымской», хотя по некоторым данным, радиация даже не коснулась этого города. Но в самом Кыштыме уверены, что это не так. Рыбаки уверяют, что несколько раз они вылавливали рыбу без плавников и глаз, а мелкие домашние животные там частенько погибают. Один раз в городе даже объявилось странное существо, прозванное кыштымским карликом или «Алёшенькой». Вскрытие «Алёшеньки» показало, что он якобы не был ни человеком, ни животным. В город тогда приехала даже японская съемочная группа, а одну из самых подробных передач о существе и о самом городе Кыштым снял телеканал НТВ.
«Когда в то время (в 1957 году) на международном форуме советских ученых спросили, в связи с чем в этом районе повысилась радиоактивность, то они ответили, что там проводится... искусственное опыление радиоактивными частицами», — рассказал в 1989 году эмигрант биолог из Англии Жорес Медведев. Ученые уверяли, что высокий уровень радиации жителям Челябинской области ничем не грозит.
Так, заместитель директора Института биофизики академик АН СССР Лев Булдаков утверждал, что существенной разницы между здоровьем лиц, живущих на территории выпадения радиоактивной пыли и вне его попросту нет.
«Уровни воздействия, которые создались в результате катастрофы, таковы, что удалось избежать заболеваний в раннем и наиболее чувствительном возрасте», — сказал Булдаков на парламентских слушаниях 18 июля 1989 года.
В собственных исследованиях Медведев высказал предположение, что Институт биофизики был создан в Челябинске совсем не для изучения здоровья сельского населения на территории загрязнения и тех, кто был эвакуирован, а прежде всего, для наблюдений за здоровьем «ликвидаторов аварий», рабочих и жителей секретного города Челябинск-40, которые в большей степени, чем сельские жители, подверглись действию облучения и «горячих частиц».
По неподтвержденным данным, в результате аварии облучению подверглись в общей сложности 124 тысячи человек.
Следующая радиационная авария, связанная с ПО «Маяк», произошла на озере Карачай, которое с 1951 года используется для хранения радиоактивных отходов. Чтобы снизить выбросы в Течу, на предприятии использовали озеро как естественный резервуар. Только за год в Карачай было сброшено 75 кубометров высокоактивных сточных вод.
ЧП произошло в период с 1962-го по 1966 годы. Из-за жары несколько гектаров дна озера оголилось. Ветер разметал радиационные материалы по ближайшей территории, в том числе и за пределы химкомбината. Чтобы в дальнейшем предотвратить подобные происшествия, власти распорядились поднять берега по всему периметру водоёма. Кроме того, был введён жёсткий контроль уровня воды в озере Карачай, однако даже это не спасает от ветра.
Еще в 2000 году велись переговоры о полной засыпке озера. Тогда глава Министерства по атомной энергии России Евгений Адамов обещал решить проблему максимум за пять лет. С тех пор прошло 11, министерство перестало существовать, а озеро Карачай все ещё существует. Весной 2005 года Европейский союз официально предупредил Россию об угрозе серьезной аварии на «Маяке». По мнению главного специалиста ЕС по вопросам ядерной безопасности Дерека Тейлора, уровень радиации в озере Карачай уже в сто раз превышает район Чернобыля после катастрофы.
В 2003 году Госатомнадзор категорически отказал «Маяку» в выдаче лицензии, мотивировав это тем, что тот продолжает сброс радиоактивных отходов в открытые водоемы. Результат был такой: закрыли не завод, а сам Госатомнадзор.
Есть такая профессия – Родину облучать
История советского подводного флота содержит немало примеров того, как моряки или обслуживающий персонал АПЛ гибли из-за аварий в реакторах. Так, атомная лодка К-8 облучала свой экипаж не раз. В 1960 году 13 октября, когда лодка находилась в Баренцевом море, одном из реакторов разорвалась труба контура охлаждения, из-за чего произошел выброс радиоактивных паров, из-за которого пострадали три члена экипажа. Аналогичная авария произошла в июне 1961 года (пострадал один человек) и в октябре 1961 года (о пострадавших не сообщается).
Еще одна подводная лодка К-19 получила неофициальное название «Хиросима» — оно, как можно догадаться, получено лодкой за многочисленные аварии. Об этой субмарине даже был снят фильм — «Оставляющая вдов».
Серьёзная авария с большим количеством жертв, произошла 4 июля 1961 года на АПЛ К-19. Перед экипажем стояла задача пройти Северный Ледовитый океан и, минуя Норвежское море, выйти к берегам Советского Союза со стороны Северного полюса. У лодки, находившейся в автономном плавании в северной части Атлантического океана, вышел из строя реактор.
В системы охлаждения реактора резко упало давление воды, вышли из строя насосы, обеспечивавшие циркуляцию теплоносителя, и реактор остался без охлаждения. Температура в активной зоне начала повышаться, что грозило разрушением тепловыделяющих элементов (ТВЭЛов) и, как утверждают специалисты, неминуемым атомным взрывом.
Из-за ЧП оказалась повреждена и антенна связи, так что экипаж лодки был вынужден ликвидировать аварию самостоятельно, соорудив из подручных элементов вышедший из строя корпус охлаждения.
«Никаких аварийных бригад не создавалось, никаких добровольцев не отыскивалось, все действовали по расписанию. Сначала мы пытались провести воду для пролива реактора с помощью армированного шланга, но как, только пускали воду, его тут же срывало, как бы мы его не утягивали. Несколько раз пытались закрепить шланг, но неудачно, и решили варить. Сварка была проведена не то что даже любителем, а человеком всего пару раз в жизни державшим электрод в руках», — вспоминает командир реакторного отсека Михаил Красичков.
Работы велись в облученной зоне, так что через несколько часов у 32 членов экипажа появились сиптомы лучевой болезни. После ликвидации аварии связь чудесным образом наладилась; подводники смогли связаться с другими лодками и сообщить о неисправности.
«Когда я пришел на пульт, мне доложили, что насос пущен. На приборах пульта уже было видно что температура в реакторе начала понижаться, то есть мы добились того что было нужно. И в это время на пульт поступил доклад Корчилова что наблюдается голубое пламя из под крышки реактора, что означало мощное гамма-излучение. Вода падала на раскаленные рабочие каналы, в результате резкого охлаждения они потрескались, нарушилась герметичность. Понятно что радиация выросла в отсеке в сотни раз, надо выводить оттуда людей. Получив добро, я дал команду покинуть отсек и задраить его», — говорит Красичков.
Радиация убила 8 человек экипажа, остальные проходили долгое лечение от лучевой болезни, включавшее в себя пересадку костного мозга с полным переливанием крови, что спасло даже получивших смертельные дозы радиации моряков. Официального диагноза исцеленным так и не поставили. В карты записали, что ликвидаторы аварии на АПЛ страдают астеновегетативным синдромом, который проявляется в виде повышенной утомляемости, снижении работоспособности, сонливости за работой при неустойчивом ночном сне, что сильно затруднило их дальнейшее трудоустройство.
Погибшим морякам в свидетельство о смерти написали, что их убило расстройство желудка.
Следующая авария произошла на атомной лодке К-11 «Ленинский Комсомол» во время её ремонта на заводе в Северодвинске. В ноябре 1963 года специалисты обнаружили разгерметизацию ТВЭЛов и приступили к перезарядке активных зон реакторов на обоих бортах. В 1965 году техники подорвали крышку кормового реактора и стали ее поднимать с нарушением технологии, что привело к выбросу смеси пара и радиоактивных частиц. Приборы радиационного контроля зашкалило, и вся группа ремонтников спешно покинула зараженную зону.
В течение пяти дней специалисты ломали голову над причиной аварии, но, сделав неверные выводы, снова приступили к подъему крышки реактора. Работы вновь велись с нарушениям, что вызвало его запуск. Из крышки повалил радиоактивный пар и начался пожар, который залили водой из пожарных шлангов. Из-за аварии в реакторный отсек попало 250 тонн морской воды, около 150 поступило в смежный турбинный отсек (уточни цифры, большие сильно).
Личный состав лодки получил смертельные дозы радиации, однако точных данных об уровне загрязнения и степени облучения моряков пока не опубликованы. Последствия аварии не смогли ликвидировать, реакторный отсек лодки пришлось вырезать и менять на новый.
Авария на реакторе также случилась на лодке К-27 («Кит»). Он вышел строя из в 1968 году, когда судно находилось на рейде в Баренцевом море. 24 мая мощность реактора АПЛ начала снижаться, личный состав лодки принялся поднимать его мощность, но эта затея оказалось безуспешной. Через полчаса после аварии в реакторном отсеке резко возросла гамма-активность и начался выброс радиоактивных газов, что является признаком повреждения ТВЭЛа. Один из моряков задохнулся в противогазе.
Личный состав лодки активировал аварийную защиту левого реактора, однако радиационная обстановка на борту всё равно сильно ухудшалась. Всплыв и провентилировав отсеки. К-27 добралась до базы, где выяснилось, что на АПЛ регистрируется повышенный радиационный фон.
Аварию тут же засекретили, а облученных моряков отправили отдыхать, поставив им диагноз «астеновегетативный синдром». Восемь отдыхающих погибли. Позже специалисты выяснили, что в аварийном реакторе разрушились около 20 процентов ТВЭЛов. Официальные данные об уровне загрязнения подводной лодки, окружающей среды и облучении личного состава не публиковались.
27 августа того же года на судоремонтный заводе «Звездочка» произошла радиационная авария на АПЛ К-140 «Навага», находившейся на ремонте. После того, как на лодке провели ремонтные работы, произошел несанкционированный выход ядерного реактора левого борта на мощность, превосходящую номинальную в 18 раз. Активная зона и реактор были выведены из строя. Отсек с отработавшим ядерным топливом вырезали и затопили в районе Новоземельской впадины.
Официальных данных об уровнях загрязнения подводной лодки, окружающей среды и уровнях облучения личного состава нет. По неофициальной информации высокую дозу радиации получил весь экипаж.
18 января 1970 года произошла радиационная авария на лодке К-320, которую даже не успели построить. На заводе «Красное Сормово» (Нижний Новгород), у стоящей на стапелях АПЛ произошел несанкционированный запуск реактора. Он проработал всего 15 секунд, но на запредельной мощности.
Монтажники буквально выползали из цеха, рассказывает Александр Зайцев, работавший на заводе старшим строителем. «На их лица были страшно смотреть, они как будто бы были обварены кипятком. Кстати, в отчете так и написали, что несколько рабочих обварились кипятком при испытании сухогруза. На заводе их пытались отпоить молоком, но оно тут же выливалось назад», — рассказывает Зайцев. На спецпоезде монтажников отправили в Москву в Тушинскую больницу, куда потом доставят чернобыльцев. Там они умерли от острой лучевой болезни — все, кроме Владимира Горева и Владимира Сердюка. «Сердюк по телосложению был просто гигантом. Он увлекался чуть ли не всеми видами спорта. Из Москвы он вернулся просто стариком, с отказавшими ногами и ампутированной рукой, и прожил недолго», — вспоминает Зайцев.
В цехе в тот момент находилось около тысячи рабочих, которых попросту отпустили домой, не оказав необходимой помощи. Отмывать рабочих специальными растворами догадались только на следующий день. Шестерых облученных пришлось доставлять в Москву, трое из них скончалась от острой лучевой болезни. Остальных — заставили дать подписку «о неразглашении» на срок до 25 лет. 450 человек, узнав о случившемся, благоразумно написали заявления об уходе.
Менее догадливым пришлось принять участие в ликвидации последствий аварии. На ликвидацию бросили не только работников «Красного Сормова», но и специалистов других предприятий, в том числе и женщин Все они получили немалые дозы облучения.
Первая группа добровольцев состояла из 18 человек. 23 января они должны были зайти в цех и показать, что не боятся радиации. Это были люди, которые могли повести с собой остальныех. В число этих восемнадцати входил и Александр Зайцев.
«Все мы были в масках из защитной ткани Петрянова. И те из нас, кто курил, не выдержали. Они сняли маски и закурили. Некурящих было трое, в том числе и я. Все, кто тогда закурил, в скором времени умерли. Ведь они надышались смертельной радиоактивной пыли», — рассказывает Зайцев.
Ликвидация состояла в том, что рабочие драили цех швабрами. Потом вымытую площадь проверяли дозиметром и, если уровень превышал допустимое значение, снова драили. Перед входом в цех каждому ликвидатору наливали стакан спирта. Робы и маски, в которых рабочие чистили зону аварии, сдавались сразу после того как рабочий покинул цех и сжигались.
К январю 2005 года из более тысячи участников ликвидации в живых оставалось 380 человек.
30 ноября 1980-го в Северодвинске в процессе ремонта АПЛ К-162 «Анчар» рабочие использовали непроверенные чертежи и перепутали фазы электропитания.
От серьезной аварии персонал завода спасла другая неполадка. Из строя вышел компрессор главного насоса. Компрессор оказался разорван, из-за чего в результате несколько тонн слаборадиоактивной воды попало в необитаемое помещение. Активную зону реактора вывели из строя
К-431
Еще одно ЧП из-за реактора АПЛ произошла в бухте Чажма на судоремонтном заводе «Звезда»(Приморский край) 10 августа 1985 года. На пирсе судоремонтного завода ВМФ перезаряжали активные зоны реактора. Работали, нарушая технику безопасности. Из-за использования нештатной подъемной техники и прохождения мимо торпедного катера, двигавшегося с превышением допустимой в порту скорости, в одном из реакторов началась неуправляемая цепная реакция.
Взрыв вызвал выброс колоссальной дозы радиации, что привело к мгновенной гибели 10 моряков. На подводной лодке начался пожар, который сопровождался мощными выбросами радиоактивной пыли и пара.
Из-за взрыва сформировался радиоактивный шлейф полосой в 5,5 километра, который пересек полуостров Дунай в северо-западном направлении и вышел к побережью Уссурийского залива, пройдя по акватории еще 30 километров.
Тушить огонь начали неподготовленные к подобным ситуациям работники судоремонтного предприятия и экипажи соседних лодок. У ликвидаторов не было ни специальной одежды, ни техники. В течении 3 часов они в одиночку боролись с последствиями аварии.
Когда огонь был потушен, на место ЧП прибыли специалисты аварийной флотской команды. Из-за несогласованности в действиях, ликвидаторы пробыли на заражённой территории до двух ночи в ожидании нового комплекта одежды на смену заражённой.
Аварию пытались скрыть. Завод оцепили и усилили пропускной режим. Рабочий поселок отключили от связи с внешним миром. О том, как себя стоит вести на зараженной территории, жители не знали и все получили приличные дозы радиационного облучения. Всего, включая погибших моряков, от аварии пострадали 290 человек. В начале 90-х сообщили о почти тысяче пострадавших.
От опасного излучения страдали не только работники АЭС, моряки-подводники и живущие рядом с опасными производствами. Жертвами радиации могла стать и простые советские семья, получавшие смертельные дозы не выходя из дома. Так случилось с жителями одного из домов в украинском Краматорске из-за того, что при его строительстве в одну из стен оказалась замурована ампула с цезием-137.
Опасный изотоп попал туда с Каранского карьера Донецкой области. На предприятии, добывавшем гравий и щебень применялись уровнемеры, для работы которых применялся цезий. Одна из ампул с опасным веществом пропала, поиски ни к чему не привели. Щебень добывался для строительства объектов Олимпиады-80, как только о потере стало известно Леониду Брежневу, поставки с карьера в Москву были отменены.
В 1980 году в Краматорске сдали дом номер 7 на улице Гвардейцев Кантемировцев. Потерянная ампула размером 8 на 4 мм оказалась замурованной в одну из стен детской комнаты. Через год от опасного излучения в радиоактивной квартире умерла 18-летняя девушка. В 1982 году скончался ее брат. Затем радиация убила их мать.
В опустевшую квартиру вселились другая семья, у которых вскоре погиб сын-подросток. Как оказалось, всем умершим поставили один и тот же диагноз — лейкоз. Постоянные смерти врачи объясняли плохой наследственностью погибших.
Отцу второй семьи такое совпадение показалось странным и он начал добиваться детального расследования произошедшего. В 1989 году дело дошло до радиологической экспертизы.
Как вспоминает врач-радиолог, бывший главврач СЭС Николай Савченко, к ним обратились с просьбой измерить радиационный фон одной из квартир фонящего дома. Радиологи включили приборы еще во дворе и оба дозиметра зашкалило. В подъезде дома приборы показывали намного меньше, а на пороге квартиры снова сошли с ума и показали критические значения. Специалистам понадобился более мощный прибор, который нашелся в штабе гражданской обороны.
Исследование показало высокий радиационный фон в детской, в смежной квартире за стеной и в квартире этажом выше. Жильцов отселили, стали искать источник излучения. Для этого понадобилось вырезать часть стены и везти ее в Киевский институт ядерных исследований. Там ампула с цезием извлекли. По заводскому номеру владелец опасного изотопа был установлен. Как только из стены пропало радиоактивное вещество, уровень радиации в доме сравнялся с фоновым. За девять лет, которые ампула провела в стене, дозы выше естественного фона получили 17 человек, говорит Савченко.
Похожие случаи наблюдались в Омске. В 1989 году там зафиксировали 12 случаев острого лейкоза у детей, в 1990-м — 25, в 1991-м — 26. Причиной заболевания, врачи называли повышенный радиационный фон жилых помещений города. Для строительства домов использовался радиоактивный щебень, добывавшийся в карьере Макинка (Казахстан).
После подобных инцидентов по городам прокатывались приступы радиофобии, а некоторые предприимчивые жители сколачивали себе капиталы, проводя «независимые радиологические экспертизы».
