Непубличность многих решений и их мотивов по “делу ЮКОСА” приводит к появлению новых и возрождению в новом облике уже полузабытых форм социальной активности: массового митинга, петиций деятелей культуры в защиту заключенных и т.д. Почти в то же время, когда апелляционная инстанция арбитражного суда Москвы обязала ЮКОС выплатить почти все, что доначислили компании за 2000 год налоговики - 99,3 млрд руб, в Доме журналистов проходило первое заседание организованных инициативной группой “Общее действие” (включает виднейших представителей правозащитного сообщества) "Общественных слушаний", посвященных "делу ЮКОСа".
В интернет-зале Московского дома журналистов был настоящий аншлаг. Шесть телекамер. Несколько десятков журналистов. По замыслу устроителей, слушания ни в коей мере не должны были претендовать на то, чтобы стать параллельным судебным процессом. Их цель - в очередной раз привлечь внимание к разным аспектам "дела ЮКОСа". Каждое заседание будет посвящено конкретной теме. В зависимости от нее должен меняться состав общественной комиссии и приглашенных экспертов. Первое касалось влияния дела опальной нефтяной компании на общественно-политическую ситуацию в России.
Первая общественная комиссия состояла из председателя Московской Хельсинской группы Людмилы Алексеевой и президента Института прав человека Сергея Ковалева. Вел заседание глава Движения "За права человека" Лев Пономарев.
Сначала выступил ведущий сотрудник Аналитического центра Юрия Левады Лев Гудков. Он привел данные проведенного социологами исследования об отношении населения к “делу ЮКОСа”: "Интерес к нему сопоставим с интересом, который был по отношению к выборам президента, к войне в Ираке. Как к чисто политическому событию, к "делу ЮКОСа" относятся 65% опрошенных, и только 16 % считают, что подоплекой преследования нефтяной компании являются нарушения закона, допущенные ее акционерами".
"Охоту на олигархов" большинство восприняло как продолжение борьбы с "врагами народа" - пожилые, просоветски настроенные, люди отнеслись к ней с одобрением, тогда как более молодые - с возмущением. Интересные цифры касаются судебных процессов. Так, например, 50% опрошенных считают, что суд над акционерами ЮКОСа не может быть справедливым. В этом, конечно, отражается и то недоверие, с которым большинство наших сограждан вообще относится к российской судебной системе. И в этом смысле, кажется, власть проиграла.
Показательного процесса не получается. Во-первых, дело длится слишком долго. Общество начинает уставать от пропаганды, радостное возбуждение от осознания того, что "олигарх, вывозящий народное достояние на Запад", парится в камере “Матросской тишины”, сходит на нет. Другие, более важные житейские проблемы одолевают умами граждан. По опросам, о "деле ЮКОСа" знают только 10% граждан, остальные просто имеют свое мнение. По мнению директора Независимого института коммуникативистики Иосифа Дзялошинского, настолько слабая осведомленность населения, связана с тем, что российская пресса не выполняет свою основную роль- информировать граждан. 70% российских журналистов поддерживают власть и транслируют ее мнение о "деле ЮКОСа".
Освещение этой темы происходит по трем сценариям. Первый - это своего рода мыльная опера под условным названием "Вор должен сидеть в тюрьме". Второй, эксплуатируемый так называемой "объективистской" прессой, не лучше. Факты подбираются достаточно тенденциозно . Вывод вытекающий из этих фактов достаточно закономерен: Ходорковский неправильно платил налоги. Третий, правозащитный, сценарий тоже не нравится Дзялошинскому. К тому же, тираж у него слишком маленький. Таким образом, по Дзялошинскому, россияне оказываются в "сетях мягкой пропаганды".
"Значит ли это, что история повторяется и мы сегодня переживаем нечто похожее на то, что переживали наши соотечественники в сталинское время?" - спросила Людмила Алексеева у политолога Дмитрия Орешкина. Он ответил: "Элементы фарса присутствуют. Дежа вю тоже".
С этим, конечно, нельзя не согласиться. Как и с тем, что от самой идеи общественных слушаний и от того, как они проходили, тоже был эффект дежа вю. Хотя бы на уровне ощущения. Я вспомнила о пресс-конференциях для иностранных журналистов, которые в советское время устраивали диссиденты. Правда, эти собрания проходили не в Доме журналистов, а на квартирах и они не задавали вопросы экспертам, а сообщали журналистам об арестах и преследованиях своих товарищей или передавали письма в защиту арестованных. Но настроение и дух тех встреч были в чем-то схожи той обстановке, что царила на общественных слушаниях, организованных российскими правозащитниками сейчас.
В Дом журналистов пришли бывшие депутаты Борис Немцов и Борис Надеждин. Сергей Ковалев спросил Немцова, есть ли в России оппозиция. И Немцов стал объяснять Сергею Адамовичу, в чем отношение его партии по различным вопросам российской политики расходится с отношением к тем же вопросам власти. Все было очень красиво и правильно. Только присутствующие не поняли, о какой партии идет речь: после выборов Немцов перестал быть лидером СПС, оставшись, правда, членом политсовета, а незадолго до выборов президента вошел в Комитет-2008.
А депутат Алексей Кондауров (кстати, в прошлом - работник КГБ, потом – сотрудник ЮКОСа), напомнил присутствующим о том, что в нынешнем Уголовном кодексе нет пресловутых политических статей - 70 и 190 прим, по которым сажали диссидентов. Но для Ходорковского, Лебедева и Пичугина нашлись статьи уголовные, которые, правда, не должны никого вводить в заблуждение относительно истинной подоплеки дел. Правда, никто из присутствующих в этом заблуждении и не пребывал, но, увы, вслед за Кондауровым никто так и не смог ответить на вопрос: как власть выберется из ситуации, в которую она сама себя загнала.
Конечно, все сказанное на слушаниях вряд ли как-то существенно повлияет на судебные решения по делу акционеров ЮКОСа и на возможное банкротство компании. С сугубо прагматической точки зрения, эти слушания не имеют никакого смысла. Впрочем, не часто его имели и пресс-конференции диссидентских времен.
