В благословении, данном рок-игуменом С. Рыбко на силовые акции от лица верующих, помимо некоторого пацанского воинствования есть один существенный дефект. Он заключается в неверно понятой и неверно примененной цитате. За неверным цитированием и пониманием одной цитаты следует неверное понимание христианской задачи в целом, а также неправильное представление о должном. В результате призывы «набить морды богохульникам» выглядят не просто как как хулиганская блажная истерика, а как неоправданная попытка отформатировать светскую политику религиозными средствами. Игумен ссылается на слова Иоанна Златоуста.
Итак, придется сделать экскурс и выяснить, что же говорил Иоанн Златоуст и самое главное – что он имел в виду в 380-х гг.? Антиохийский проповедник писал: «раз у нас зашла теперь речь о хуле, то я хочу просить всех вас об одной услуге, взамен этой речи и рассуждения, – именно, чтобы вы унимали в городе тех, кто богохульствует. Если ты услышишь, что кто-нибудь на распутье или на площади хулит Бога, подойди, сделай ему внушение. И если нужно будет ударить его, не отказывайся, ударь его по лицу, сокруши уста, освяти руку твою ударом...» Все, вроде бы, правильно – Иоанн призывает наказывать хульников за попрание абсолютных ценностей. Но контекст, увы, показывает, что дело было иначе.
В Антиохии, где партийность, в т.ч. религиозная, была очень велика, началось восстание, и народ сбросил статуи Феодосия, за что главари восстаний были казнены. Таков был порядок В ТО ВРЕМЯ. Иоанн боялся продолжения репрессий, почему и считал правильным «наказать и вразумить богохульников, находящихся в нашем городе, обуздать оскорбляющих Бога и бесчинствующих... и если бы мы наказали тех, которые так дерзко поступали, – теперь не случилось бы того, что случилось». Иначе говоря, одна хула ведет к другой. А хула – это ересь, то есть неправильное нецерковное учение, богословски неверное мнение. В другом случае Иоанн также обрушивался на самых злобных хулителей – иудеев - и писал: «между театром и синагогою нет никакого различия… синагога есть жилище демонов… там не поклоняются Богу, нет; там место идолослужения… Конечно иудеи скажут, что и они поклоняются Богу. Но этого сказать нельзя; никто из иудеев не поклоняется Богу!».
Иначе говоря, иудеи – самые страшные хулители, и в синагогах поклоняются кому-то не тому. Этот пример приведен здесь для того, чтобы проиллюстрировать, как опасно брать цитаты вне контекста. Иоанн Златоуст был таким же идеологом православных погромов, как и антисемитом, т.е. не был ни тем, ни другим. Контекст идейной борьбы в Антиохии 4 в. вынуждал его изредка говорить жесткие и непродуманные вещи, но осознавая свой долг, Иоанн говорил: «Христианин должен и тем отличаться от неверных, чтобы все переносить благодушно, и, окрыляясь надеждою на будущее, воспарять на высоту, недосягаемую для человеческих бедствий… Ты здесь странник и пришелец; твое отечество на небесах: переложи туда все, чтобы еще прежде тамошнего наслаждения и здесь получить награду». Он имел в виду и тех, кто оскорбил сакральную фигуру императора. И последняя цитата: «обиды и унижения, соединенные с обидами, происходят не от злобы обижающих, но от слабости обижаемых. Если бы мы были мудры, то могли бы и не обижаться и не чувствовать никаких оскорбления. Тебя обидел кто-нибудь, но ты не почувствовал обиды, и не опечалился? Тогда ты не обижен: напротив, скорее ты поразил, чем сам поражен. Когда обидевший видит, что его удар не достигает до души оскорбляемых им, тогда сам он сильно терзается; и как обижаемые молчат, то удар обид сам собою обращается назад и поражает того, кем он послан».
В недавнем исследовании, опубликованном на Полит.ру, Г.Ю. Любарский отметил одну парадоксальную вещь: православные у нас все время ходят обиженные. Все их оскорбляют и унижают. И обида эта - от колоссального чувства собственной слабости и несоответствия долгу. Для Златоуста характерна совсем иная реакция. Это не обида и не месть, он охраняет святыню и отстраняется от скверны. Император был благочестив (т.е. не еретик) и тем самым свят, но царский гнев был вещью вполне реальной. Наказав тех, кто впадал в ересь или громил статуи, власть, к которой обращался Златоуст, могла избежать жертв и показать себя защитницей православия от иудеев и еретиков.
Тема скверны, которую они навлекают на православное царство, - тема сакральной чистоты. И там, где нет этой чистоты, не должно быть и защиты ее пустующего места с кулаками. Когда пророк Илья в Библии убил 50 000 скверных жрецов Ваала – это было нормально. Когда в Византии рассматривали иудеев, еще не крестившихся, как причину гнева Бога, и срочно насильно крестили их – это тоже было органично. Царство было священное, царь был священен. А у нас – нет. В праве церковном остался реликт – отношение к святыне. Если вдруг причастие (св. дары) прольются на пол, требуется не только сжечь все, на что они прольются, но еще и пол на глубину сажени выскрести. Если еретики или иноверные помолятся в православном храме – его переосвящают. После инцидента с Pussy Riot в ХХС хотели было переосвящать, но подумали-подумали и решили, что не стоит. Ни царства нет священного, ни царь не свят.
Теперь вернемся к обиде игумена Рыбко. Он в запале обиды ведет себя так, как будто бы и сейчас мы живем внутри сакрального пространства. Но тогда само присутствие иноверных (евреев, мусульман) есть хула, а за одно недолжное упоминание имени президента надо карать «реальным сроком». Да кто эж потерпит? А на самом деле все давно наоборот – нынешнее похуление святыни и есть плата православных христиан за то, что не распознали знака свыше. Бог, как говорится, поругаем не бывает, хуже-то только нам. И уж подавно после драки поздно махать кулаками, придется осваивать позабытое за годы советского рабства и «нефтяного ренессанса» искусство учиться наблюдать знаки, чтобы правильно охранять внутреннюю святыню, а не внешнюю. Одним словом, серьезно меняться.
