А не поговорить ли нам про Василия Ивановича Шуйского – несчастного русского выборного царя Василия IV (1606-1610), также как и Борис Годунов, не сумевшего основать свою династию но, в отличие от того же Годунова или Лжедмитрия I, ни одного дня не имевшего полной власти на всей территории своего государства?
В каком-то смысле, именно этот человек несет личную ответственность за Смуту (опуская, разумеется, ответственность Ивана Грозного, чье правление, в общем, и заложило эту мину по самому большому счету). Действительно, претендуя на высшую власть в стране, захватив ее, в общем, насильственным образом, царь Василий, как мы уже сказали. первым НЕ СОВЛАДАЛ: еще во время его правления власть распалась и. в общем-то, распалась страна. Более того, Василий Шуйский, похоже, был единственным главой русского государства до Ленина, отдавшим коренные русские территории соседям, так сказать, без боя: в 1610 году шведской короне навсегда были уступлены Карелия и Ингрия – в оплату обещаний военной помощи в борьбе с Тушинским вором. (Надо сказать, что население передаваемых земель согласились с царским решением не в раз: г. Карела (Кексгольм, Приозерск) во главе с первым своим епископом выдержал довольно длительную осаду шведскими войсками и сдался на почетных условиях лишь в 1611 г.) Это было во всех смыслах плохое решение, ибо набиравшее силу с 1608 г. организованное сопротивление русских городов власти Лжедмитрия Второго и его формирований при квалифицированном руководстве имело все шансы решить проблему самостоятельно. Более того, этот самый "квалифицированный руководитель" – молодой Михаил Скопин-Шуйский – вырастал тут же, что называется не по дням, а по часам. И в общем, без шведских войск Якоба Делагарди вполне бы выполнил свою миссию. Как известно, победоносно вступивший в Москву на волне народного восторга двадцатишестилетний Михаил в апреле 1610 скоропостижно скончался – бытует версия, что благодаря отравлению, санкционированному приревновавшим героя царем и исполненным женой царского брата, Дмитрия Ивановича, бывшей (о ужас!) родной дочерью незабвенного Малюты Скуратова – то бишь, Григория Лукьяновича Скуратова- Бельского. Так это или не так, но личностный фактор сыграл на сто процентов – и уже через два месяца настал момент истины: 24 июня (ст. ст.) 1610 г. под Клушиным численно превосходящее русско-шведское войско под командованием этого самого Дмитрия Ивановича Шуйского было с треском расколочено знаменитыми крылатыми гусарами гетмана Станислава Жолкевского. (А ведь польский король – Сигизмунд III – отправляя в поход отряд полуопального гетмана и не надеялся ни на какие победы, помышляя главным образом о том лишь, чтобы убрать его куда-нибудь из своего лагеря под Смоленском! Собственно, и поход-то Сигизмунда под Смоленск был вызван именно шведско-русским сближением и, в частности, приближением шведских войск к польско-русскому рубежу. Это уже потом нечаянные удачи распалили амбиции… Кстати говоря, воины Делагарди лишь в небольшой своей части были собственно природными шведами – в основном же это были наемники-профессионалы со всей Европы: немцы всех мастей, французы и т.д. Так, что именно против всей Европы, так сказать, сражались польско-литовские войска в Клушинской битве – столь любимой ныне польским историческим сознанием.)
Слабенькая легитимность царя, способная, впрочем, выдержать позиционную войну с самозванцами, подобного разгрома все-таки не перенесла и 17 июля 1610 г. заговорщики, подняв московский люд, шумно свели Шуйского с царства. Воцарившийся в ходе мятежа, мятежом же и потерял мономахову шапку.
Впрочем, здесь есть некое подобие противоречия – ведь официально на царство Шуйского избрал Земской Собор. Еще С. Ф. Платонов, однако, отмечал, что собор 1610 года – не чета тому, что некогда избирал на царство Б. Ф. Годунова. Вообще, по нынешним меркам Земские соборы едва ли в принципе были похожи на корректное народное представительство – скорее они напоминали приснопамятные советские собрания партхозактивов, когда вся правящая верхушка делегируется по должности, а с мест местные же начальники делегируют, помимо себя самих, еще и некоторое количество людей по субъективному своему выбору. И лишь в редких случаях допуская локальные выборы делегатов, но оставляя за собой право отвода не понравившейся кандидатуры. Однако, даже такие соборы друг с другом порой рознились. В частностью, полнотой представленных мест. Да и вообще – численностью делегатов. Годуновский собор 17 февраля 1598 г. в этом отношении был по максимуму безупречен, тогда как выборы Шуйского были произведены во многом случайными делегатами, съехавшимися, вообще-то, на свадьбу Лжедмитрия. В общем, формальным образом на сегодня судить об этом было бы трудно – если б не одно "но". Во все царствование Шуйского оппозиция ставила ему в вину именно это – нелегитимный порядок избрания. Не избранность в принципе, как Годунову, а избранность некорректную! Именно это обвинение стало одним из главных лозунгов 17 июля.
Но, как бы то ни было, 19 мая 1606 г. Василий Иванович Шуйский стал царем – и в этом качестве его признали многие. Здесь надо сказать пару слов о его происхождении и жизни до воцарения – дабы попытаться понять то, что можно бы назвать человеческим измерением случившихся с ним метаморфоз.
Итак, род Шуйских – это рюриковичи, ближайший общий предок которых с московскими князьями – Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского. Собственно, родоначальником этой ветви и является Андрей Ярославич, младший брат Невского, свергнутый им с Владимирского Великокняжеского стола с помощью татар так называемой Неврюевой рати. Помирившись позднее со старшим братом и признав его первенство, вернувшийся из Швеции Андрей получил в удел Городец, Нижний Новгород и Суздаль. Так возникло Суздальско-Нижегородское княжество и, соответствующая династия князей. В четвертом поколении от Андрея был князь Василий Кирдяпа – вместе с братом Семеном противостоявший Дмитрию Донскому во время Тохтамышева нашествия 1382 г. От этих братьев и происходит разветвленный род князей Шуйских: Шуйские, Скопины-Шуйские, Горбатые-Шуйские, Глазатые-Шуйские и т.д. Михаилу Скопину-Шуйскому Василий Иванович приходился четвероюродным дядей, как-то так. Впрочем, с Иваном Грозным у Василия Шуйского был и еще один общий предок – Иван Калита, чья дочь была бабушкой Василия Кирдяпы. Таким образом, от Василия Шуйского до Калиты – ровно десять поколений, а стало быть, до Александра Невского по этой линии – двенадцать. Тогда как до его брата Андрея – те же десять. Такие вот генеалогические причуды.
Но это все для начала семнадцатого века было уже глубокой стариной. Важнее были события более близкие, когда князья Шуйские, лишившись своих уделов, влились в общий массив первостатейной московской знати. Дед царя – Андрей Михайлович Шуйский – вошел в историю именно как первая публичная жертва Ивана Грозного – именно его в 1544 г. 13-летний Иван приказал удавить своим псарям. Так московский великий князь (еще не царь) вмешался в довольно серьезный и кровавый конфликт боярских группировок вокруг своего трона. Тем не менее, полной опалы на род Шуйских не было наложено. Да и вообще, можно сказать, что они прошли страшное время правления Грозного с минимальными потерями и едва ли не максимальными приобретениями: опалы были кратки и неглубоки, а отец нашего героя дослужился до первого боярина Опричной Думы и в 1573 г. пропал без вести в ходе военного похода. Василий Иванович родился в 1553 г. и примерно двадцати лет начал службу в составе государева двора. Служба продвигалась вполне успешно – несмотря на обилие местнических споров с представителями других знатных родов. В конце 70-х годов мы видим Василия Ивановича дружкой жениха на одной из царских свадеб – и лишь под занавес царствования Грозного – в 1582-1583 г.г. – случилась не очень сильная опала, завершившаяся еще при жизни первого русского царя, скончавшегося в марте 1584 г.
В 1591 г. Василий Шуйский был председателем комиссии, выехавшей в Углич разбираться со смертью царевича Дмитрия – именно он подписал заключение, относящее смерть младшего сына Ивана Грозного на несчастный случай. Настоящие же проблемы имели место раньше, еще до формального воцарения Годунова. Тот, видя в Шуйских реальных конкурентов, подверг их репрессиям, хотя и не столь суровым, как позднее Романовых. В начале царствования Лжедмитрия Василий Шуйский – глава боярской думы – присягает самозванцу, однако вскоре был уличен в измене и приговорен к смерти. Однако, уже в мае 1606 г. Василий Иванович – тысяцкий на злополучной свадьбе Лжедмитрия и Марины Мнишек. До воцарения ему оставалось десять дней.
Итак, 19 мая 1606 г. русским царем стала сущая посредственность – придворный интриган, не слишком успешный военачальник, человек, лишенный сколько-нибудь ярких черт и пристрастий. Явно, не чета ни Годунову ни Лжедмитрию. К тому же – холостой и бездетный мужчина 53 лет – практически старик. Впрочем, жениться он успел – в начале 1608 г. на княжне Буйносовой-Ростовской. От этого брака даже родилось двое детей! Но обе – девочки, к тому же умершие во младенчестве. В общем, ничем хорошем за время своего правления Шуйский не отличился – кроме, разве что, того, что все-таки упрямо держал власть в руках, ту часть власти, которую мог держать. Держал и не отпускал, невзирая на трудности. Этого, в целом, было немало.
И, подумать только, именно после потери власти промелькнуло что-то – какая-то искра личностного драматизма, срифмованная, как водится, с драматизмом историческим. Практически – античный сюжет. Эсхил.
Вот что вышло. Свели Шуйского с царства в соответствующей символике – силою отправили на прежний боярский двор (как бы возвращая к доцарскому статусу), затем задумали подвергнуть типичной для того времени гражданской казни – пострижению в монахи. И тут случилась заминка: приведенный в Чудов монастырь Шуйский принимать обеты наотрез отказался. За него положенные слова произнес князь Тюфякин. Что дало патриарху Гермогену (поставленному Шуйским) повод не считать Шуйского иноком и, напротив, считать монахом самого Тюфякина… А затем русские люди совершили и вовсе неслыханное: взяли и передали своего бывшего царя полякам! Видимо, от избытка чувства собственного достоинства – либо же от избытка любви к королю Сигизмунду, не иначе.
Во всяком случае, более роскошный подарок Сигизмунду ваза придумать было трудно. 19 октября 1611 г. Василий Шуйский и его братья были торжественно представлены польскому сейму в Кракове – это был день самого большого внешнеполитического триумфа за всю историю Польского государства! Свидетели это действа (включавшего челобитие королю, целование королевской руки и т.п.), в том числе и не слишком расположенные к Шуйскому, отмечали, однако, то, что последний прошел через эту унизительную церемонию сохраняя достоинство и умудрившись вызвать человеческое сочувствие у многих…
Умер Шуйский 12 сентября 1612 г. в Гостынском замке под Варшавой при довольно странных обстоятельствах. Так, уже 15 сентября там же умерла жена князя Дмитрия васильевича Шуйского, а 17 сентября за ней последовал и князь Дмитрий. Официальная, впрочем, версия говорила о естественных причинах этого каскада смертей.
На родину, в Архангельский собор Кремля, где покоятся все московские властители от калиты до Ивана V, умершего в 1696 г., а также скончавшийся в Москве в 1730 г. Петр II, прах Шуйского был доставлен 11 июня 1635 г. Позади была неудачная Смоленская война 1632-1635 г.г. и посольство князя Львова, расставившее точки над i в подведении итогов этого русско-польского конфликта, сравнительно легко добилось выдачи праха униженного двадцать лет назад царя. Сын Сигизмунда III, Владислав IV не стал цепляться за труп давнего отцовского врага.