26 января (ст. ст.) 1589 года начавшийсяв седьмом часу утра благовест возвестил жителям Москвы о начале невиданнойдоселе церемонии: поставлении Патриарха русской церкви – независимого еепредстоятеля, равного по статусу другим православным патриархам и лишь виерархии неформального почета пропускающего вперед Константинопольского (Вселенского),Иерусалимского, Антиохийского и Александрийского патриархов.
Основными участниками обряда былитри лица: царь Федор Иоаннович, Константинопольский патриарх Иеремия и главарусской церкви митрополит Иов, который, собственно, и стал первым русскимпатриархом.
Церемония проходила в Успенскомсоборе Кремля. Это было сложное многочастное предельно торжественное и богатодекорированное действие, включавшее, помимо прочего, и чин особогорукоположения – епископской хиротонии. Тем самым поставляемый патриарх ужепосле рукоположения в сан священника хиротонисовался в третий раз: сперва, в1581 году, – как епископ Коломенский, затем, в 1586 году, став митрополитом ивот теперь – в третий.
Митрополитов же теперь, послевведения патриаршества, на Руси стало четыре: Новгородский, Ростовский,Казанский и Крутицкий. Увеличилось и общее число епархий – кроме митрополий,русская церковь имела теперь шесть архиепископий и восемь епископий. Обрел, в частности, своего епископаПсков – так издевательски Москва исполнила трехвековую мечту псковичей оцерковной независимости от Новгорода.
Итак, по поставлении своегопатриарха русская церковь стала в полной мере автокефальной – независимой отКонстантинополя. Впрочем, реальную независимость от греков московскиймитрополит получил еще в 1448 году, когда Москва впервые без санкцииКонстантинополя "избрала" главой церкви митрополита Иону – взаменизгнанного Великим князем Василием в 1441 году митрополита Исидора. Исидорподписал в 1439 году т.н. Флорентийскую унию – проект объединения православнойи католической церквей под главенством Папы Римского. По возвращению в МосквуИсидор был арестован князем Василием, однако бежал. Потом Василию Второму семьлет было не до церковных дел – он дважды побывал в плену, потерял глаза,вернулся во власть и, лишь расправившись с династическими врагами, занялся заполнениеммитрополичьей вакансии. Повод для сепаратизма был весомый – Константинопольскийпатриарх тоже подписал унию. Потом, в 1451 году, он также был смененвизантийским императором, а его подпись дезавуирована. Но момент был упущен –отныне русская церковь решала все свои вопросы самостоятельно. А точнее говоря– под самостоятельную диктовку московского Великого князя.
Прямым следствием сепаратизмастала окончательная утрата Москвой церковного контроля над западнорусскимиземлями, входящими в состав Польши и Литвы. В 1458 году польский король добилсяперехода этих епархий под управление особой митрополии, подчиненнойнепосредственно Константинопольскому патриарху. Это было, с одной стороны,довольно сильное политическое поражение Москвы, с другой же – довольно значимоеи во многом благоприятное событие для русской культуры. Так, в XVI - XVII веках именно западнорусская церковьобеспечила основной вклад вразвитие русской духовной и интеллектуальной жизни.
Итак, русская церковь к концу XVI века была самой богатой имноголюдной из православных церквей – и к тому же единственной сколько-нибудьзначительной, находящейся в стране православного монарха. Византия же, Балканыи Ближний Восток оказались тогда под властью мусульманской Турции. В этойситуации озабоченная статусными материями московская власть задумала поднятьтитул предстоятеля русской церкви на максимальный уровень, сделав егопатриархом. Идеология "Москвы – Третьего Рима" без подобного шагавыглядела как-то немного смешно. Самочинно, однако, произвести подобное былоканонически невозможно – требовалось деятельное согласие других православныхпатриархов. Вводить нового члена в свой клуб они не больно–то желали – но уМосквы был на это веский козырь. Деньги.
В 1586 году границу Российскогогосударства пересек Антиохийский патриарх Иоаким. Ехал он, как водится, замилостыней: имевшееся у него адресованное русскому царю рекомендательное письмоКонстантинопольского патриарха помимо прочего просило помочь покрыть долгАнтиохийской кафедры в 8000 дукатов – сумму, более чем весомую.
Это было вообще первое появлениекакого-либо православного патриарха на русской земле, и потому встречали его сисключительной честью. Иоаким был торжественно встречен Смоленским воеводой,высланные царем почетные послы встретили его поезд в Можайске - и 17 июняпатриарх въехал в Москву. 25 июня на роскошных царских санях (летом-то!) Иоакиматоржественно повезли во дворец, где Федор Иоаннович принял его по чину принятияпослов, сидя на троне. В тот же день патриарх был приглашен на царский обед –что по русскому протоколу было исключительнейшей милостью. Однако, междуприемом и обедом патриарху предстояла встреча с московским коллегой –митрополитом Дионисием. Иоакима к тому времени не могло не насторожить то, что низшийпо чину предстоятель русской церкви за эти дни и не подумал посетить его сам. Иэти предчувствия Иоакима не обманули. В Успенском соборе Дионисий предстал егоглазам во всем великолепии своих роскошных облачений и, прежде чем гостьопомнился, сам благословил его, вместо того, чтобы напротив – подойти подпатриаршье благословение. Опешивший грек хотел было возмутиться, но на егослова просто никто не обратил внимания. Иоаким прослушал литургию, стоя безоблачения у заднего столба собора.
Таким образом, грекупродемонстрировали, кто здесь хозяин положения. После чего началисьсодержательные переговоры на тему "патриаршество в обмен на золото".Вели их именно царские, а не митрополичьи люди и, в первую очередь, царскийчеловек номер один – боярин Борис Федорович Годунов, лично приезжавший кИоакиму. Переговоры были тайными, без протоколов, – однако до чего-то стороныдоговориться смогли: Иоаким, по-видимому, обещал ходатайствовать о московскойинициативе перед восточными патриархами, царь же обещал материальную поддержкуи, по всему, выплатил некоторые авансы. 17 июля был прощальный царский прием вЗолотой палате, затем отъезжающие молились в Благовещенском и Архангельскомсоборах, и 1 августа Иоаким с почетным эскортом отбыл в Чернигов. С митрополитомДионисием он после 25 июня так и не виделся. Обида.
Впрочем, жесткое поведениеДионисия могло быть и не согласованной с царем и Годуновым ролью "злогоследователя", а личной инициативой митрополита, бывшего именно с Годуновымна ножах. Отнюдь не его персону видел фактический правитель России патриархом…
В 1587 году стараниями ГодуноваДионисий был смещен, и русскую церковь возглавил в полной мере верный емубывший старицкий игумен Иов.
Прошло некоторое время, и 24 июня1588 года в Смоленск прибыл еще более высокий гость: сам Константинопольскийпатриарх Иеремия. Через местного воеводу он просил дозволения приехать в Москвуза милостыней. Надо сказать, что в Москве это событие вызвало род недоумения:вопросы возникли даже по поводу личности гостя – ибо считалось, что в Царьградепатриаршествует Феолипт. Оказалось, однако, что Феолипт свергнут султаном иВселенским патриархом во второй раз стал возвращенный из ссылки Иеремия II. При этом сама Константинопольскаяпатриархия Феолиптом была разорена настолько, что за долги конфисковали всюпатриаршью недвижимость, включая кафедральный собор. Иеремия вынужден былпокинуть Царьград и нашел пристанище при дворе валашского господаря. Как бы тони было, Вселенский патриарх ехал в Москву лишь просителем – ожидаемогорусскими согласованного решения четырех патриархов о поставлении патриархамосковского он не имел.
Годунов и его приближенные,однако, сделали выводы из прежних своих ошибок. Приняв Вселенского патриарха смаксимально возможным почетом и любезностью, они в то же время установили дляего делегации режим, очень похожий на режим домашнего ареста. Все выезды запределы резиденции и контакты с внешними лицами жестко контролировалисьцарскими приставами. На этот раз глава русской церкви демонстрировал греческомугостю подчеркнутое послушание – его посланцы появляются на занятом ИеремиейРязанском подворье уже на следующий день по приезде гостя, а в ближайшеевоскресенье Иеремию принимает царь. В тот же день Иеремия имел конфиденциальныепереговоры с Годуновым.
Сперва Иеремия на прямые вопросымосквичей об учреждении русского патриаршества отвечал, как видно, в духесвоего предшественника: дескать, вопрос сложный и требует коллегиальногорешения собора патриархов. Однако москвичи, похоже, решили довести дело доконца во что бы то ни стало. Фактически, греческую делегацию посадили на долгиемесяцы в золоченую клетку – не прекращая обрабатывать.
Наконец, одна из уловоксработала. В какой-то момент Иеремии дали понять, что готовы рассмотреть вопросо том, чтобы русским патриархом стал бы он сам. Для фактически выгнанного изКонстантинополя иерарха это был мощный соблазн – Иеремия изъявил согласие натакой поворот событий и тут же был огорошен. Ему сказали, что резиденциейновоявленного патриарха станет Владимир – как, де, историческое месторезиденции главы русской церкви. А возле царя будет по-прежнему московскиймитрополит. Разведав потихоньку, сколь безнадежным захолустьем является нынегород на Клязьме, Иеремия закономерно потерял интерес к жизни в России. Однако– слабина была продемонстрирована, и дальнейшее давление москвичей принесло в конце концов чаемый имирезультат. Вселенский патриарх согласился поставить патриарха Московскогоединолично.
В мае 1589 года сделавшие своедело греки покинули Москву, а год спустя Иеремия вернулся в Константинополь. Онсдержал свое слово и, собрав собор патриархов, добился единогласного одобрениясвоих московских деяний. Отныне русская церковь получила общепризнанное правоизбирать собственного патриарха, которому в иерархии православных церквей былоопределено почетное пятое место.
