Именно под таким названием вышел на экраны немецкий фильм про последние дни Гитлера в его знаменитом бункере. Ну, было подобное историческое событие. Ну, как и всякое другое, оно подлежит как историческому, так и художественному отражению и исследованию. Но для Германии, где на упоминание этого имени было наложено почти табу, данное событие неординарно. Это у нас Сталин никогда не исчезал с горизонта восторженных и уважительных поминаний. В Германии же ситуация прямо противоположная.
В названном фильме главный нацист предстает без всяких там гротесковых ухищрений, предельного садистско-эстетического антуража, как было принято до недавних дней при изображении всего, касающегося фашизма. Здесь же это несколько даже трогательный безумец, обитающий в колоколе собственных фантазмов. Конечно, присутствуют всякие кадры ужасов и погибели, но как-то так - в виде тяжелого, однако отнюдь не обязательно-криминального, а некоего контекстно-исторического сопровождения.
Уже отвлекаясь от фильма, надо заметить, что весьма даже удивительно, но образ немца со временем оказался у нас неожиданно привлекателен. Видимо, сказывалась давняя традиция преклоняться перед властью как силой, как мистическим помазанием и перед внешними блестящими формами ее облачения. Все это замечательно вылилось в фильм про Штирлица, где сообщество гестаповцев предстает прямо-таки изысканным и остроумным высшим светом почти пушкинских времен, обряженным в балетно-изящные наряды. И, естественно, в первую очередь - сам Штирлиц-Болконский с чуть усталым прищуром глаз. Честно говоря, никогда не верилось, что какие-то там далекие и дурно обряженные виртуальные как бы соратники дороже ему, чем эта компания обворожительных новых. При том, что соратники дальние по жестокости и цинизму мало уступали ближним. Но это другие детали и подробности, не в контексте фильма.
Нынешние же немцы, воспитанные в духе общенемецкой вины и неприемлемости тоталитаризма, приходили в ужас при одном поминаниии имени фюрера. Помню, в 1980 году прибывшие молодые немецкие слависты были просто шокрованы, когда я им показал портрет фюрера в моем обычном бестиарном (зверином) стиле, в котором были исполнены и портреты моих друзей. То есть персонажа угадать без подсказки было трудно, но они вздрогнули при одном упоминании зловещего имени. Подобное служило немалому удовольствию разудалого круга концептуалистов, двое из которых вообще устроили весьма неоднозначный жизненный перформанс.
Они пригласили наших зарубежных гостей к себе домой. Подойдя к названной квартирной двери, визитеры нашли ее открытой. Вошли внутрь абсолютно темного помещения. Внезапно зажегся свет, и они обнаружили перед собой в голом виде хозяев,выкрикивающих "Nicht schiessen. Wir sind kein yuden!" (Не стреляйте! Мы не евреи!), – неслабый перформанс. И, надо сказать, достаточно жестокий. Можно представить себе ужас, который пережили наши немецкие друзья.
И вот со временем (надо заметить, не без нашего влияния) они стали спокойно шутить на прежде запретные темы. А ныне, как видно, и вся германская нация чуть-чуть сдвинулась с места. Да и во всем мире всё уже столько раз сдвигалось с места. А со времен тех безумных событий сколько лет прошло – три поколения, для которых все давно случившееся уже как бы не имеет к ним, воспитанным в системе сурового и не терпящего возражения либерализма, прямого отношения. Все становится историей, уходя с горизонта буквальной насущной актуальности.
Все ли? Увидим.
