Вместе с художником Викентием Нилиным довелось мне недавно работать над проектом “Плачущие художники”. То есть, являть художников в их истинном образе и значении – как искренних и глубоко чувствующих существ. А они, нынешние художники-то, понятно – хотя не все, не все! - но в основном, циники и прагматики. Как таких заставишь плакать? А очень просто. Можно, например, дубиной по голове. То есть, эдакий род, так называемого, “пироговского наркоза” времен Крымской войны. Был уже изобретен эфир, но его хватало только на офицеров. Солдатам же давали стакан водки и затем сзади огромной дубиной страшно били по башке. Естественно, отрубишься (так мне сказывали, не знаю, может, врут). И это, очевидно, вполне несправедливо называлось “пироговским наркозом” по имени великого хирурга. Понятно, что при подобной анастезии залеченная маленькая ранка оборачивалась, зачастую, серьезной черепно-мозговой травмой. По сей причине, мы решили не применять данный метод к нашим персонажам. Также не засовывали им под ногти иголок и не проглаживали утюгом. Обошлись примитивным луком. Да – всего лишь луком. Но на картинке, на фотографии лица художников искривлены плачущей гримасой, глаза налиты влагой, по щеке ползет предательская слеза. Все как в натуре. Поди – разгадай. Это я вам объясняю, как дело было. Но для незнающих: плачет человек на фотографии – значит, плачет. И вызывает мгновенную и естественную реакцию сострадания. В том и есть великий обман искусства и всякого художества.
Так ведь и политик – тот же самый перформер. Творит из ничего. Жириновский, к примеру. Вот он изображает ярость, вот воодушевленный идет по Великой Руси, а вот уже в экстазе уноситься омывать сапоги в Индийском океане – артист! Так в чем же разница-то между политиком и художником, коли они так схожи? А в том, что я, скажем, в другой серии фотографий изображу счастливых и веселых людей. Но тем самым не заявляю громогласно:
- Я знаю, как построить ваше счастие и прямо сейчас с вашего благославления и с вашей помощью начинаю его сооружать! –
Нет. Я просто являю вам его возможность. В отличае, скажем, от какого-нибудь Зурабова, который перелистывая бумажечки и ласково улыбаясь убеждает, что прямо сейчас с завтрешнего дня он устроит вам это самое счастие.
И дело, конечно, не в ласковости и улыбке господина Зурабова. Политик как и художник – всегда перформер. Но художники не опровергают друг друга и даже не соперничают. На одной выставке могут соседствовать певцы счастья и изобразители самых мрачных фантазий. И, кстати, могут привлекать внимание и нравиться одним и тем же зрителям.
Но перформанс одного политика идет противу другого. Они являются соперниками, ограничителями, критиками и опровергателями друг друга. В лучшем случае – корректорами. Именно поэтому демократия и есть сумма различных политических перформансов в отличие от авторитарных и тоталитарных режимов с одним единственным доминирующим и торжествующим перформансом. И в нынешней ситуации, лишненные многообразия мы и имеем и вынуждены созерцать исключительно эти сладкие улыбки и вымученную бодрость, ничем не поверенную и непроверяемую. Только потом уже обнаруживается по факту, а не в предварительном соперничестве политиков и их идей, уже в последующем угрюмом, но пока еще тихом восстании масс, что глазки-то не плакали, а просто быстро-быстро луком натерты перед экраном.
