Впрочем, быстро выяснилось, что места в ПВР в первую очередь отдают обитателям палаточных лагерей, находившихся на территории самой Чечни. Естественно, эти лагеря ликвидировались в первую очередь и без существенного сопротивления со стороны их обитателей. Ингушским беженцам переезжать было некуда, не говоря уже о том, вопреки пропагандистским усилиям руководства Чечни они вовсе не горели желанием возвращаться на территорию, где партизанские вылазки по-прежнему перемежаются с карательными операциями.
Пришлось пересматривать сроки. Сделано это было тихо, в рабочем порядке. Теперь речь идет о том, чтобы очистить палаточные лагеря в Ингушетии хотя бы "до наступления холодов", календарным же сроком назван январь 2003 года. По данным председателя правительства ЧР Станислава Ильясова, к этому времени в Грозном удастся подготовить условия для размещения всего лишь 4,5 тыс. человек, хотя план первоначально предусматривал уже к ноябрю создать условия для переезда в ПВР более 10 тыс. человек.
На тот момент, по сведениям Федеральной миграционной службы МВД, на территории Ингушетии было зарегистрировано около 147 тыс. временных переселенцев из Чечни, проживающих в лагерях и в частном секторе. Простое сопоставление этой цифры со сроками решения проблемы, заложенными в плане, не оставляло сомнений в нереализуемости намеченного. Необходимость корректировки была очевидна, и план такую корректировку предусматривал. Корректировать предполагалось цифры. Пункт 3 плана гласил: "Проведение сверки списков с реальным наличием граждан в местах пребывания на территории Республики Ингушетия и их перерегистрация с одновременной подготовкой списка лиц, имеющих на территории ЧР жильё, пригодное для проживания". Задача была понятна - максимально сократить список лиц, относящихся к категории вынужденных переселенцев и имеющих право на опеку со стороны государства.
Миграционная служба рьяно взялась за перерегистрацию, выявляя в списках беженцев "мертвые души", а заодно и выкидывая оттуда души вполне живые, но почему-либо не удовлетворяющие предъявляемым к ним формальным критериям (такие случаи не раз фиксировались правозащитниками). В результате такой фильтрации официально признанная численность чеченских беженцев в Ингушетии заметно сократилась. В конце августа глава Федеральной миграционной службы МВД РФ генерал-полковник Андрей Черненко говорил о том, что число вынужденных переселенцев из Чечни не превышает 80 тыс. человек; спустя чуть более месяца в Магасе прозвучала уже цифра 68 тысяч. 19 тысяч из них, по данным Комитета Правительства ЧР по делам вынужденных переселенцев, проживают в наиболее тяжелых условиях - в палаточных лагерях. Причем 9 тысяч из 19-ти имеют на территории Чечни сохранившееся жилье, куда могли бы при желании вернуться.
Еще 23 тысячи беженцев размещены в так называемых "местах компактного проживания", т.е. также в лагерях, но устроенных в каких-то более или менее приспособленных под жилье помещениях. Остальные беженцы квартируют в частном секторе.
Увы, пока шел этот процесс уточнения списков, стало ясно, что даже при таком сокращении удовлетворить потребности официально зарегистрированных вынужденных переселенцев в жилье в предусмотренные планом сроки решительно невозможно. Попытки просто выдавить из палаточных лагерей их обитателей с помощью привычных отключений газа и электричества, а также при помощи угроз снятия с довольствия и насильственного переселения, произвели серию скандалов, но мало кого заставили действительно тронуться с места. Чиновники как заклинание повторяют слова об имеющихся у них на руках 10 тысячах заявлений от беженцев, желающих возвратиться на родину, но подавляющее большинство вынужденных переселенцев продолжают не только фактически, но и формально отказываться покидать Ингушетию.
Впрочем, Станислав Ильясов на совещании в Магасе продолжал говорить о планах возвращения беженцев в Чечню. Помимо гипотетических мест в ПВРах и помощи тем людям, кто захочет самостоятельно заняться ремонтом собственных поврежденных жилищ, он пообещал обеспечить размещение в частном секторе за государственный счет 4,5 - 5 тыс. человек. Оплачивать аренду жилья миграционная служба намерена из расчета 12 рублей "квартирных" в сутки на человека. Остается надеяться, что такая сумма привлечет арендодателей. Есть, однако, и еще более важная проблема - иногородние граждане, размещенные на частных квартирах в Чечне, неизбежно будут привлекать особенное внимание военных и местных органов внутренних дел при проведении зачисток и любых спецопераций. Уже одного этого достаточно для того, чтобы отпугнуть как потенциальных хозяев, так и потенциальных квартирантов.
Итак, все говорит о том, что план ускоренного решения проблемы чеченских беженцев окончательно провалился. Какие бы обещания не продолжали раздавать власти, даже они признают, что о возвращении всех вынужденных переселенцев в Чечню в обозримые сроки речь уже не идет. Однако неизменным остается требование Москвы к властям Ингушетии и Чечни ликвидировать до конца года хотя бы палаточные лагеря. За этим кроются отнюдь не только гуманитарные соображения. Комментируя этот момент для "Новой газеты", представитель Правозащитного центра "Мемориал" Александр Черкасов, замечает, что ликвидация палаточных лагерей имеет исключительную важность для властей как уничтожение "маркера проблемы". Другими словами, не станет палаток, и с отечественных и особенно зарубежных экранов исчезнет львиная доля сюжетов о страданиях жертв Чеченской войны. Достигнув такого мощного пропагандистского эффекта, Россия сможет перед лицом всего мира уверенно рапортовать об успешности решения гуманитарных проблем Чечни, смело преувеличивая при этом масштабы достигнутых успехов.Борьба за уничтожение "маркера" развернулась нешуточная. Последний инцидент такого рода произошел в начале сентября, когда формально еще не истекли сроки действия майского плана, однако уже было очевидно, что вернуть всех "палаточников" в Чечню в ближайшее время не удастся. Стремясь так или иначе ликвидировать "палаточный" раздражитель, власти Ингушетии решили хотя бы пересилить их в стационарные помещения. Однако и в этом случае благое намерение попытались на первых порах осуществлять привычными форсированными методами. В результате возник острый конфликт - более 2,5 тыс. обитателей палаточного лагеря "Иман" близ села Аки-Юрт, более-менее благоустроенного усилиями гуманитарных организаций, категорически отказались переезжать в город Малгобек, где для них были подготовлены зимние квартиры. По утверждению беженцев, новые помещения абсолютно не приспособлены для проживания.
10 сентября в лагерь прибыл лично первый заместитель начальника ФМС МВД России генерал-майор Игорь Юнаш - фактически главный координатор борьбы с палаточными лагерями. Он угрожал силой заставить жителей лагеря "Иман" принять навязываемое им благодеяние, однако так ничего и не добился. Убедившись, что угрозы не действуют, администрация лагеря и миграционная служба временно смирились. Люди остались в своем палаточном городке, а власти занялись доведением до ума их будущих жилищ.
Представители международных гуманитарных организаций, со своей стороны, не рассчитывают на быстрое решение проблемы и, к неудовольствию российской стороны, занимаются реализацией плана подготовке к зиме мест пребывания вынужденных переселенцев на территории Ингушетии, принятого Управлением верховного комиссара по беженцам (УВКБ) ООН. 15 сентября в республику были доставлены палатки, закупленные Датским Советом по беженцам. Генерал Юнаш предпринял попытку воспрепятствовать их выгрузке, на том основании, что новые палатки беженцам не понадобятся, учитывая твердое намерение властей обеспечить ликвидацию палаточных лагерей. Представители Датского Совета отвергли его требования, и тем не менее, по данным Чеченского комитета национального спасения, генералу удалось заполучить в личное распоряжение 100 из 450 привезенных палаток. Уж эта-то сотня точно не попадет в лагерь "Иман" и другие подобные пункты размещения беженцев...
Надо полагать, что намерение международных гуманитарных организаций поставить в Ингушетию более 400 сборных домов не встретит такого сопротивления. Все-таки это поможет ликвидировать часть палаток.
Последнее слово подчиненные Игоря Юнаша все-таки оставили за собой. 25 сентября - вскоре после скандала в лагере "Иман" и истории с палатками, Управление по делам миграции МВД Республики Ингушетия разразилось суровым заявлением. В начале Управление сетовало на непонимание его благих намерений и даже противодействие со стороны "ряда международных и неправительственных организаций". "Непонимание вызвано, в первую очередь, разницей в подходах к ситуации, в которой оказались временно перемещенные лица из Чеченской Республики", резонно замечали авторы заявления. И далее заверяли, что не намерены принуждать беженцев к возвращению в Чечню и собираются заботиться об улучшении условий их проживания на территории Ингушетии. Завершалось же заявление недвусмысленным указанием на то, что долго уклоняться от возвращения в Чечню беженцам все-таки не удастся: "Время существования и порядок организации мест компактного проживания и пунктов временного размещения на территории РИ определены соответствующими Постановлениями Правительства РФ, и пересматриваться в ближайшее время не будут".
Эта грозная риторика была вдохновлена, по всей видимости служебным рвением милицейского генерала Юнаша, привыкшего по роду своей предшествующей деятельности иметь дело не с беженцами, а с правонарушителями. На практике же позиция властей оказывается куда более гибкой.
Необходимо обратить внимание на важнейший момент - с недавнего времени власти Чечни и Ингушетии стали признавать тот факт, что немалая часть беженцев упорно не желает возвращаться на территорию, где все еще идет война, и с этим приходится считаться. Но совещании в Магасе прозвучали обещания устроить этих людей в бывших гостиницах, общежитиях и "приспособленных под жилье производственных помещениях" на территории Ингушетии. По официальным данным, приведенном на совещании, количество "невозвращенцев" оценивается примерно в три тысячи человек. Впрочем, на сей счет между властями Ингушетии и Чечни явно нет согласия. Первые, естественно заинтересованы в минимизации количества беженцев, намеренных задержаться на их территории. Вторые оценивают ситуацию иначе. Так совсем недавно, 30 сентября пресс-секретарь правительства Чечни Алла Влазнева огласила совсем иную цифру - по ее сведениям, Ингушетию отказываются покидать 40 тысяч человек.
