Эмоционально действия России в январском конфликте с Украиной можно определить как «защитную агрессию»: загнанный в угол зверь в отчаянии тоже может броситься в атаку, если чувствует, что никакого другого выхода у него нет. Правда, в данном случае российское руководство, как и руководство «Газпрома», прибегло к этой реакции не импульсивно, а попыталось смоделировать ситуацию заранее. Еще осенью европейцы, в том числе главные партнеры по поставкам – немецкие энергетические компании, - получили от своих коллег по бизнесу недвусмысленные сигналы, что такой нежелательный вариант развития событий может воплотиться на практике. Отдадим должное немцам: они не просто приняли к сведению полученную информацию, но сумели извлечь из нее максимум пользы как в политическом плане, так и в чисто денежном выражении.
В самом деле, несмотря на то, что Германия за две недели российско-украинского противостояния получила меньше половины от объема оговоренного по контракту российского газа, перебоев в газоснабжении у крупнейшей экономики Евросоюза не отмечалось. При том, что из России поступает больше трети потребляемого в стране газа, а газ – это больше 20% в структуре потребления первичных энергоносителей. При том, что стояли необычные для европейской зимы морозы. Мы в России сказали бы: «Но у нас с собой было!» Вот и у немцев тоже было, при себе. «В Германии очень комфортабельное положение. У нас есть 46 подземных газохранилищ. Они хорошо наполнены», – успокоило своих сограждан в разгар кризиса министерство экономики. Все так: по объему газохранилищ, а, стало быть, запасов газа, Германия занимает второе место в мире. Это не братья-славяне в Болгарии, которым с единственным небольшим газохранилищем пришлось пару дней перекантоваться с чуть теплыми батареями, пока электростанции не перешли на мазут.
Мало того, что в самой Германии энергетика работала, как часы: за помощью к немцам обратились ряд зарубежных правительств. В период, пока имели место перебои с поставками газа из России через Украину, ведущая газовая компания Германии E.ON отправляла газ в Венгрию, Сербию, Словакию, позже еще и в Хорватию, и в Боснию-Герцеговину, даже не устанавливая при этом предел времени, в течение которого снабжение потребителей в этих странах будет происходить таким непривычным путем.
Немецкая четкость и предусмотрительность? Бесспорно. Недаром сейчас руководство страны намекает, что неплохо бы в масштабах Евросоюза принять стандарты по газохранилищам и сделать разумную предусмотрительность философией энергетической политики. Но есть и еще одно обстоятельство, выручившее немцев, о котором они то ли забывают, то ли просто помалкивают. «Газпром», этот пугающий Запад монстр и российский монополист, увеличил практически до максимума (на 25% по сравнению с предшествующим, тоже не жарким, месяцем) объем перекачки газа по трубопроводной системе России и Белоруссии через Ямальский газопровод и систему газопроводов «Белтрансгаза». Такую забывчивость можно объяснить естественной и обоснованной национальной гордостью за надежную работу энергетических компаний, заодно, кстати, и ненавязчиво продемонстрировать, что упреки со стороны некоторых союзников в излишней зависимости от российского газа, мягко говоря, необоснованны. Но почему не отметить, пусть вскользь, усилия российского ««Газпрома» по сокращению острого дефицита газа? Ведь компания E.ON, продолжая получать российский газ в увеличенном объеме, около половины поставок перенаправила нуждающимся странам.
Значит, не только благодаря своей предусмотрительности запасливые немцы смогли в критический момент помощь соседям. Зато Германия неплохо укрепила свой политический имидж в этих странах (между прочим, как раз считающихся нашими традиционными союзниками), тогда как репутация России, несмотря на усилия российской стороны представить ситуацию в выгодном свете, заметно пошатнулась. Для примера: в той же Болгарии, как показывают опросы общественного мнения, уровень поддержки России упал вдвое по сравнению со средними цифрами за предшествующий 10-летний (!) период – с почти 70% до 32%, тогда как о негативном отношении к нашей стране теперь высказались 49% опрошенных. Во время акции протеста 14 января в Софии люди требовали, помимо прочего, и пересмотра энергетической политики нынешнего социалистического правительства, которому ставят в упрек пророссийскую ориентацию. Грустно, но в самом центре толпы протестующих оказался знаменитый в болгарской столице памятник российскому царю-освободителю Александру II.
Настроения людей понять нетрудно, и не только психологически (газ-то российский!), но и с юридической стороны. Как бы то ни было, «Газпром» не выполнил своих обязательств по контракту, и должен за это отвечать. Да и получить компенсацию от украинского «Нафтогаза», по всей вероятности, можно только в мечтах. Для общественного мнения также небезразлично, что европейские чиновники отказываются назвать главного, тем более – единственного виновника газовой блокады Европы. Ответственные немецкие политики, вслед за коллегами ЕС, отстаивают свой нейтралитет по отношению к сторонам газового конфликта: «Я не могу судить о том, кто в этом споре прав, а кто виноват. Но у меня возникает ощущение, что многие другие страны взяты в заложники в конфликте, разразившемся между Украиной и Россией», – министр экономики ФРГ Михаэль Глос. Министр иностранных дел Франц-Вальтер Штайнмайер: «Ответственность несут многие... Речь идет о надежности важного поставщика и значимого транзитера». Ангела Меркель обвинила в сложившейся ситуации обе конфликтующие стороны: «В подобных случаях редко бывает, когда всего один виновник». Кстати, последнее высказывание в точности копирует позицию германского канцлера в отношении грузино-осетинского конфликта. Не слишком одинаковые ситуации, зато одна реакция – разумеется, это не случайность. Германия не хочет числиться в адвокатах российской политики, хотя в энергетике, бесспорно, ее непосредственная заинтересованность выше, чем в вопросах о приеме в НАТО Грузии и Украины.
Федеральное правительство дистанцировалось от участия в конференции глав и правительств по вопросу доставки российского газа в Европу, состоявшейся в Москве 17 января 2009 г., отказалось поддержать российские обвинения в адрес Украины (суть их: кризис в газовой сфере был вызван срывом выполнения Украиной ее транзитных обязательств). За годы совместной работы в правительстве большой коалиции случалось, что канцлер (председатель ХДС) и министр иностранных дел (вице-председатель СДПГ) демонстрировали несколько различный подход к вопросу о роли России в германской внешней политике, но теперь они высказали принципиально схожую точку зрения на сущность конфликта. Оба политика полагают, что спор возник из-за противоречий экономических интересов сторон и не является выражением политических разногласий между Россией и Украиной. Меркель характеризовала ситуацию как «конфликт между компаниями», Штайнмайер – как «спор по поводу цен и затрат». Подобного рода «внеполитический» подход позволил германскому руководству вести себя отстраненно, не оказывая предпочтение какой-либо из конфликтующих сторон, – при том, что Украина и Россия очевидно стремились заручиться поддержкой со стороны западных стран: не случайны визиты российского премьер-министра в Германию, а украинского – в Великобританию.
Именно рациональные, экономические мотивы (а отнюдь не доброе расположение к восточному соседу) побудили германского канцлера обратиться с официальным письмом на имя председателя Европейской Комиссии Жозе Мануэля Баррозу и премьер-министра председательствующей в ЕС Чехии Мирека Тополанека. Канцлер писала о необходимости появления в новом базовом соглашении России и ЕС о партнерстве энергетической главы и о принципиальных основах, на которых должны, по ее мнению, строиться отношения между ЕС и РФ в энергетической сфере. Но другие страны ЕС обратили внимание не на эти общие положения, а на попытку Германии поддержать строительство трубопровода «Северный поток» по дну Балтийского моря. «Даешь диверсификацию!» – этот лозунг давно красуется на знамени Еврокомиссии, которое она подняла в борьбе за единую энергетическую политику ЕС. Но кроме диверсификации поставщиков, есть еще и диверсификация путей транспортировки. Этот момент страны ЕС понимают по-разному. Так, Великобритания (с ее абсолютной независимостью от российских энергоносителей) убеждена, что украинская газотранспортная система в состоянии полностью обеспечить потребности ЕС в российском газе. Польша намекает, что дешевле и экологически безопаснее проложить вторую нитку «Ямал-2» (блестящие перспективы повышения доходов от перекачки газа и использования украинского опыта для привнесения остроты в отношения с Россией).
Правда, французы заявили о желании принять участие в «Северном потоке», а немецкие менеджеры энергетических компаний, участвующих в проекте, выступили в его поддержку. «Самая надежная транзитная страна – это Балтийское море», – сказал после окончания газового конфликта Р. Зеле, член правления нефтегазового концерна Wintershall, который участвует в строительстве «Северного потока». К сожалению, с Балтийским морем все не так просто, потому что его акватория поделена на участки территориальных вод, находящихся в юрисдикции стран, отношения с которыми у России трудно охарактеризовать как добрососедские. Комментируя послание А. Меркель, польский министр по делам европейской интеграции М. Довгилевич заявил, что газовый конфликт между Россией и Украиной подтверждает важность диверсификации импортеров и сокращение зависимости ЕС от России, а министр по охране окружающей среды Швеции А. Каргрен подчеркнул, что при всем понимании того, сколь важна для Германии реализация проекта, это обстоятельство «не может оказать влияния на юридическую процедуру» и назвал дату проверки экологической документации – март 2009 г.
Европейский парламент еще в июле рекомендовал провести экологическую экспертизу трубопровода. Известная своим исторически сложившимся пристрастием к праву вето, Польша ранее наложила запрет на финансирование «Северного потока» по линии Европейского инвестиционного банка. Между тем после недавнего энергетического саммита в Будапеште глава этого банка Ф. Мейстадт выразил готовность выделить 25 % необходимого финансирования для трубопровода «Набукко», который, по идее, будет снабжать Европу газом в обход России.
У этой идеи есть одно слабое звено: скептики предупреждают, что страны Центральной Азии, откуда будут вести трубопровод, не обладают достаточными возможностями для его наполнения. Именно поэтому сейчас Иран предложил свой газ Европе – факт, заслуживающий специального комментария. С одной стороны, любопытно, что иранское участие в «Набукко» старательно лоббирует Турция; похоже, она почувствовала на губах вкус игры на повышение роли стран-транзитеров. Пока председатель Еврокомиссии Ж.М. Баррозу пресек намеки Турции на шантаж (если не будут активизированы переговоры о вступлении в ЕС, Турция, по словам ее премьер-министра Эрдогана, может пересмотреть участие в «Набукко»), но подобные попытки, по-видимому, нельзя исключить в дальнейшем. С другой стороны, иранское предложение Брюсселю указывает на эфемерность недавно созданной «газовой ОПЕК». Иран и Россия, соучредители Форума стран – экспортеров газа, продемонстрировали не только несогласованность позиций, но явную взаимную конфликтность интересов. Если Запад не будут упорствовать в стремлении к экономическим санкциям против Ирана с его ядерной программой, то шансы «Набукко» определенно повысятся. Отметим, что Германия не относится к числу стран, которые готовы жертвовать внешнеэкономическими интересами в угоду внешней политике. Об этом свидетельствует, в частности, пример Узбекистана – именно Германия наиболее активно среди стран ЕС выступала за прекращение экономических санкций, наложенных Евросоюзом в отношении этой страны после событий в Андижане. Симптоматично, что Евросоюз, на протяжении нескольких лет заявляющий о своей заинтересованности в экспорте газа и нефти из стран Центральной Азии, не высказывает опасений, что эти сомнительные с точки зрения западных стандартов демократии режимы стали бы разыгрывать против него энергетическую карту.
Таким образом, тезис некоторых германских экспертов о «злополучном смешении политики и энергетики, принятом в России и на Украине», представляется не вполне убедительным. Энергетическая политика западных стран не менее подвержена политическим влияниям (и наоборот). Немецкие эксперты уже сделали вывод о том, что в условиях кризиса с Россией будет «легче договориться по ряду вопросов», потому что единственный козырь, который был у нее на руках и с которого она ходила – высокие доходы от продажи сырья, - сейчас испарился.
Даже Восточный комитет немецкой экономики – структура, объединяющая представителей германских деловых кругов, чей бизнес связан с Россией, непривычно жестко критикует российских партнеров. В недавнем выступлении глава Восточного комитета К. Мангольд не только отметил экономические просчеты российского руководства, которое не использовало благоприятную ситуацию с высокими ценами на нефть и газ для развития инфраструктуры, повышения эффективности использования энергии и улучшения положения среднего класса, но и упомянул об убийстве журналистки А. Бабуровой и адвоката С. Маркелова. Это преступление, по словам Мангольда, подорвало доверие к безопасности и правовому характеру государства в России. Это вносит коррективы в традиционные представления о том, что в Германии можно опереться на бизнес-структуры, поскольку они заинтересованы в российском рынке и будут во что бы то ни стало лоббировать российско-германские связи. Между тем финансовый кризис уже нанес сильный удар по российско-германской торговле: если в первом полугодии наблюдался 25%-ный рост экспорта германских товаров в Россию, то в ноябре было зафиксировано падение на 8 %.
Следующий тревожный сигнал – заявление компании Е.ОN Ruhrgas о намерении направить иск «Газпрому» о компенсации убытков, понесенных компанией в результате срыва поставок по долгосрочному контракту с «Газпромом». Между тем, по свидетельству председателя правления Е.ОN Ruhrgas, «Газпром» предупредил своих германских коллег о возможном отключении газа еще осенью 2008 г., и немецкая компания имела в своем распоряжении определенное время, чтобы подготовиться к экстренной ситуации. Более того, отключение газа пришлось на период максимальных (исходя из привязки к нефтяным) цен на газ, которые дополнительно выросли в кризисной ситуации. Таким образом, поставками газа в страны Восточной Европы и на Балканы Германия не только укрепила свой имидж, но ее концерны получили чистую прибыль. Оценить точный масштаб выручки не представляется возможным, поскольку концерны не разглашают соответствующую информацию. Для самой грубой оценки, видимо, можно ориентироваться на озвученную российским руководством цифру прямых убытков «Газпрома» от недопоставок топлива в европейские страны – 1 млрд долл. - и на размер иска, который намерено предъявить «Газпрому» правительство Болгарии – 250 млн долл. В таком случае речь может идти о сотнях миллионов долларов.
Предъявление иска, конечно, укладывается в логику рыночных отношений и подтверждает недовольство германской компании не столько финансовыми, сколько имиджевыми убытками. Можно предположить, что иск, поданный именно немецкой компанией, которая подчеркивала в прошлом надежность российских поставок, поможет «Газпрому» доказать форс-мажорный характер ситуации и снять с себя обвинения, создав тем самым прецедент для потенциальных последующих исков, однако это предположение нельзя подтвердить фактически. Более того, не следует исключать также и возможность, что Стокгольмский суд примет решение не в пользу ответчика, что, вопреки успешным итогам компании за 2008 г., поставит ее перед необходимостью выплачивать соответствующие суммы. Это, в свою очередь, представляет реальную угрозу финансовому положению «Газпрома», долги которого, по утверждениям западной прессы, и без того оцениваются в 50 млрд долл. Беспокойство должно вызывать не только заявленное намерение крупнейшего импортера российского газа подать иск к «Газпрому», но и обнародованные этой компанией планы инвестиций в инфраструктуру, не связанную с импортом энергоносителей из России.
Напомним, что крупнейший конкурент E.ON, компания RWE, участвует в проекте «Набукко», в последнее время получающем поток деклараций о политической поддержке со стороны ЕС. По словам П. Мореля, специального представителя ЕС по Центральной Азии, «Набукко» будет запущен в 2013 г. А что с «Северным потоком»? Германское руководство еще до начала финансового кризиса предлагало синхронное развитие двух этих проектов. Согласно последнему заявлению Г. Шрёдера, первая очередь «Северного потока» может быть сдана в 2011 г. Пока проект фактически «подморожен»: в 2006-2008 гг. идет строительство надземной части на российской территории со скоростью 150 км в год, при общей протяженности участка более 900 км. По территории Германии протяженность надземного участка должна составить более 800 км. Сообщалось, что в мае в Грейфсвальд – город, от которого должна начинаться надземная часть трубопровода в Германии, – «начали завозить трубы большого диаметра», но о дальнейшей судьбе этих труб пресса и официальный сайт «Северного потока» хранят молчание. Подводная часть трубопровода из-за многократных пересмотров проекта уже подорожала почти вдвое, так что суммарные инвестиции только в морскую составляющую достигнут порядка 7,4 млрд евро. При этом до сих пор экологическая экспертиза проекта не утверждена.
Поскольку российско-украинский конфликт официальная Германия трактует как чисто экономический, разработка мер по реагированию возложена на министерство экономики и технологии, возглавляемое представителем ХСС М. Глосом. В его ведомстве создана соответствующая группа, и естественно предположить, что ее работа будет опираться на идеологию энергетической безопасности в том виде, как ее предлагает блок ХДС/ХСС. Христианские демократы приняли в мае 2008 г. внутрипартийную концепцию национальной безопасности для Германии, где, в частности, говорится о необходимости формирования в Евросоюзе «культуры энергетической солидарности» для защиты стран Восточной Европы в случаях, когда последние «страдают от произвола российской политики». Для ослабления зависимости от импорта из России, по мнению авторов документа, ЕС следует наладить более тесные контакты с «кризисными регионами». Кроме того, ЕС в сотрудничестве с НАТО предлагается разработать стратегию защиты уязвимых элементов энергетической инфраструктуры. Менее воинственные идеи ослабления зависимости от российского импорта изложены в экспертном докладе «Эффективность, прозрачность, конкуренция. Надежная и доступная по цене энергия для Германии» (август 2008 г.), где доказывается необходимость отмены принятого красно-зеленым правительством Г. Шрёдера закона об отказе от использования атомной энергетики после 2020 г.
Увы, картина не обнадеживает. В активе – непреложный факт, что некое количество газа будет поставлено при любой политической конъюнктуре (случай военного конфликта России с НАТО и ЕС мы принимаем как невероятный). В пассиве – низкие цены на энергоносители и снижение спроса на них в условиях рецессии, прохладные политические отношения, не вселяющая радужных надежд перспектива ухода из правительственной коалиции социал-демократов, настороженное отношение бизнеса, который все-таки не может сохранять безразличия к сигналам и практическим действиям политического руководства, негативные тенденции в отношении к России германской общественности… Надейся на лучшее, но готовься к худшему – такой девиз приходится признать реальным в наших отношениях с Германией после газового кризиса.